Мэрик обливался потом. Для них двоих этот зал был чересчур громадным. Здесь он чувствовал себя карликом, жалким и ничтожным.

— Принц Мэрик, — с натянутой вежливостью выдавила мать Бронах, когда он подошел ближе.

Мэрик опустился на одно колено и низко, почтительно склонил голову:

— Преподобная мать Бронах.

Воцарилась напряженная тишина, затем Мэрик поднялся. Церковница разглядывала его с интересом, — судя по всему, его учтивость пришлась ей по вкусу.

— Тебе повезло… — начала она жестким тоном, — повезло, что я прибыла сюда без почетной охраны. В противном случае я бы тотчас велела арестовать тебя. Думаю, ты это понимаешь.

— В противном случае этот разговор вовсе бы не состоялся.

— Да уж.

Священница вновь забарабанила пальцами по подлокотнику, и у Мэрика возникло ощущение, что его тщательно изучают. Может, преподобная мать ищет в нем признаки слабости? Пытается понять, соответствует ли он своей, без сомнения жалкой, репутации? Наверняка он этого знать не мог.

— Ты андрастианец, юноша? Веруешь ли ты в Создателя и Его Церковь?

Мэрик кивнул:

— Мать научила меня Песни Света.

— Тогда склонись перед законным правителем Ферелдена. Покончи со всей этой чушью.

— Это не чушь! — отрезал он. — Как может Церковь поддерживать орлесианца на ферелденском троне?

Брови преподобной матери изумленно взлетели вверх. Она явно не привыкла к тому, чтобы ей перечили.

— Такова воля Создателя, — отработанно терпеливым тоном проговорила она.

— Но он же тиран!

Преподобная мать поджала губы и с минуту молчала, пристально глядя на Мэрика.

— Сколько невинных жизней загубила в этой безнадежной борьбе твоя мать? Скольких еще загубишь ты? Разве твои соотечественники не заслужили мира?

Мэрик ощутил, как жаркий гнев закипает в нем, грозя вот-вот вырваться наружу. Да как она смеет?! В два шага он одолел расстояние между ними и остановился лицом к лицу с преподобной матерью, вытянув вдоль тела руки, крепко сжатые в кулаки. Только так он и мог удержать себя от того, чтобы не придушить эту женщину. В конце концов, она, несмотря на кичливость, заслуживает уважения. Мэрику пришлось напомнить себе об этом.

Он медленно выдохнул, успокаиваясь. Преподобная мать Бронах все так же пристально смотрела на него, с виду ничуть не обеспокоенная ни тем, что он подошел так близко, ни невысказанной угрозой, которая сквозила в каждом его движении. Тем не менее Мэрик знал, что она нервничает. Он видел, что на лбу у нее выступили бисеринки пота, и заметил, что взгляд ее на миг метнулся к ближайшей двери.

— Это правда, что он выставил голову моей матери на копье перед денеримским дворцом? — ледяным гоном спросил он. — Моей матери, твоей законной королевы?

Взгляды их скрестились, и наступила невыносимо долгая пауза. Наконец преподобная мать с величественным видом поднялась из кресла.

— Вижу, нам нечего обсуждать, — проговорила она с едва заметной дрожью в голосе. — Ты — несносный мальчишка. Предлагаю тебе взять своих спутников, покинуть башню, пока еще есть такая возможность, и молиться, чтобы, когда настанет твой смертный час, с тобой обошлись более милосердно, чем с твоей матерью.

С этими словами преподобная мать развернулась и решительно вышла из зала. Когда она скрылась за дверью, у Мэрика подкосились ноги.

Недолгий разговор с Первым Чародеем, последовавший за этой встречей, завершился немногим лучше. Круг магов не пожелал отказаться от своего нейтралитета. В лучшем случае маги были готовы закрыть глаза на то, что мятежникам помогает один из их собратьев. Мэрик подозревал, что вряд ли ему удалось бы добиться чего-то большего.

Тем не менее, думал он, встреча лицом к лицу с преподобной матерью Бронах все-таки оказалась не совсем бесполезной. Пускай Владычица Церкви сочла его слабаком и невежей, зато он, по крайней мере, столкнулся лицом к лицу с одной из ближайших советников узурпатора и не дрогнул, не отступил. Преподобная мать покинула Твердыню Кинлоха в большой спешке и, вне всякого сомнения, во весь опор помчалась прямиком во дворец. Мэрик покинул сияющую башню задолго до того, как Владычица Церкви успела бы отправить за ним стражу.

И вот все главные мятежники снова встретились в лесах близ Амарантайна. Эрл Рендорн радостно приветствовал и Мэрика, и Роуэн с Логэйном. Все они были изнурены долгим путешествием, но каждый был счастлив, что другие вернулись благополучно. Роуэн, бросившись вперед, радостно заключила Мэрика в объятия и тут же принялась посмеиваться над бородкой, которую он отрастил за зиму, а если Логэйн при этом и держался излишне молчаливо, то ни один из них этого не заметил. Мэрику не терпелось услышать рассказ о времени, проведенном в Баннорне, и всю первую ночь в лагере он до рассвета сидел у костра, попивая вино и вытягивая из несловоохотливого Логэйна одну историю за другой.

И тут же оказалось, что расслабляться им пока рано. Эрл Рендорн уже предостерегал, что расположение мятежной армии становится слишком известным; никогда прежде они не задерживались так долго на одном месте. Все это время в лес, где стояла армия, понемногу просачивались небольшие группы новобранцев, и слухи о том, где искать сторонников Мэрика, расходились все шире. Наконец однажды вечером прискакал гонец от эрла Амарантайна и сообщил о приближении войск узурпатора.

Мэрик сказал эрлу Рендорну, что, прежде чем уходить, должен кое-что сделать. Взяв с собой Логэйна, он отправился с визитом к эрлу Байрону. Логэйн твердил, что это глупо, но Мэрику было плевать.

При их приближении молодой эрл в сопровождении стражников вышел из своего амарантайнского поместья и дружелюбно помахал рукой.

— Ваше высочество, — приветствовал он гостя. — Признаться, я удивлен, что вы еще здесь. Разве вы не получили мое послание?

— Получил, ваша светлость, — кивнул Мэрик. — И хотел поблагодарить вас.

Молодой эрл тоже кивнул. По выражению лица трудно было понять, о чем он думает.

— Это было меньшее, что я мог для вас сделать.

— Куда уж меньше, — многозначительно проворчал Логэйн.

Мэрик ожег его гневным взглядом. Логэйн лишь насупился, но не проявил ни малейших признаков раскаяния.

— Я хотел, — твердо продолжал Мэрик, снова глядя на эрла Байрона, — выразить тебе нашу благодарность. В твоих владениях мы нашли надежное убежище, пусть всего лишь на время. Надеюсь, этот поступок не будет иметь для тебя никаких дурных последствий.

С этими словами он отвесил низкий поклон эрлу. Тот явно сконфузился и только смог на прощание выдавить из себя пару ничего не значащих любезностей.

Едва ли от этой встречи можно было ожидать чего-то большего. Возвращаясь в лагерь, Мэрик уже готов был согласиться с Логэйном и признать, что лучше бы они просто ушли из этих мест, не тратя попусту сил и времени. И когда на следующее утро мятежная армия выступила в поход, принц испытал нешуточное потрясение: у самой опушки леса мятежников поджидал большой вооруженный отряд со значками Амарантайна.

Солдаты, однако, не спешили атаковать. Вперед выехал эрл Байрон, на виду у всего отряда преклонил колени перед Мэриком.

— Пусть узурпатор подавится моими землями, — проговорил он, и голос его дрожал от наплыва чувств. — Я отправил жену и детей на север, взял с собой всех верных людей и все припасы, какие удалось собрать. — Эрл поднял взгляд на Мэрика, и в глазах его заблестели слезы. — Если… если ты, милорд принц, согласишься принять мою службу, я с радостью примкну к твоему делу. И прости, что у меня не хватило духу поступить так раньше.

Мэрик потерял дар речи, а люди эрла и его собственные спутники разразились ликующими воплями.

И снова им пришлось сражаться — вначале, когда мятежная армия, уходя от войск узурпатора, отступала назад в западные горы; потом, когда эрл Рендорн решил, что врагу надлежит дать подобающий отпор. Ряд мелких стычек, происходивших большей частью под весенним проливным дождем, вынудил солдат узурпатора, не ожидавших такого оборота дел, поспешно отступить. Пару педель спустя прибыло более крупное войско, которое наспех собрал разъяренный Мегрен, но мятежная армия к тому времени была уже далеко.