Один из командиров чуть склонил голову. - Мы долго обсуждали ваши аргументы, Сестра Почтенная, и пришли к согласию. Наш Смертный Меч совершила богохульство, присягнув малазанам. Более того, мы уверены: Надежный Щит пришел к тому же выводу и ныне не подчиняется Смертному Мечу.

  - И кто же получит контроль над наземной армией?

  - Сомнений быть не может, Сестра Почтенная. Смертный Меч вынуждена будет признать преступление и понести кару. Отказавшись, она лишится звания и всех его привилегий. Время пришло. Мщение Зимних Волков должно начаться.

  - Все это весьма замечательно, - вкрадчиво сказала Почтенная и подалась вперед: - К несчастью, Форкрул Ассейлы требуют не только временного военного союза, скрепленного общей целью. - Она возвысила голос. - Теперь вы склоните колени. Вы присягнете служению воле Форкрул Ассейлов.

  Даже брат Старательный был сражен силой волшебства Почтенной. Против такого ни один человек, сколь угодно религиозный и дисциплинированный, не мог бы устоять.

  Палату огласил лязг и треск доспехов: воины Напасти опустили колени на запятнанный кровью пол у трона.

  Старательный повернулся к Почтенной: - Сестра, я ищу применения этим слугам. И я рад знать, что на подходе новые.

  Она кивнула и откинулась на спинку трона. - Что есть волки, если не псы, еще не приученные к покорности?

  Старательный нахмурил лоб: - Их цели справедливы, Сестра.

  - Так, Брат. Но рвение - ничто без послушания. Всякой дикости нужен контроль, направление, фокус действий. Мы станем руководящей рукой.

  - Как скажешь, Сестра. - Ассейл поглядел на коленопреклоненных воинов Напасти.

  - Ты задумался, Брат.

  - Я думаю, нельзя ли выставить этих воинов против Владыки.

  Почтенная подняла брови. - Брат Безмятежный, что ты думаешь?

  - Я гадаю, не мне ли будет оказана честь руководить ими, Сестра. Как я понял, армия врага состоит из малазан, а у меня с ними счеты.

  - Пошли их, Брат Старательный. Сломи оборону, Безмятежный, и вытесни на открытое пространство, если сможешь. Смею сказать: тогда даже владычество над садками их не спасет. Вот тогда мы и узнаем, какими еще резервами обладает тот человек. Если обладает.

  - Желаешь, Сестра, чтобы я привел его в цепях?

  Она подумала и ответила: - Нет. Достаточно будет головы.

  Рой Осколков колыхался, поднимаясь в воздух, закрывая треть неба. Подобно черной воде, текла по лишенной жизни, измученной пустыне его обширная тень. В воздухе повеяло запахом страдания; голод саранчи, как всегда, казался неутолимым.

  Тень нашла добычу. Даже внезапная свежесть в воздухе не смогла предупредить жертву о близкой опасности. Но, когда рой повис сверху, из середины его вырвалась крылатая тварь. Она опустилась на бесчувственное тело; саранча спешила следом, шумя крыльями.

  Когтистые лапы протянулись, схватили тело, подняли без всяких усилий. Забив крыльями, тварь взлетела ввысь. Растерявшиеся Осколки кружились у самой земли.

  Гу'Ралл ощущал в теле запах жизни, но быстро слабеющий. Он гадал, не придется ли предъявить Геслеру и Буяну труп. Хотя Ассасину Ши'гел было все равно. Смертный Меч Серых Шлемов потеряла власть, а такие неудачи происходят от пороков характера - и хорошо, если они выявляются рано, а не тогда, когда на карту поставлена жизнь тысяч.

  "Что за пустая трата времени. Я подбирался к врагу. Не стоило Дестрианту меня отзывать".

  Ши'гел жаждал начала неминуемой войны. Горькие соки древней памяти оставались сильны в К'чайн Че'малле. Им не удалось бы переписать историю, как принято среди людей. Не удалось бы придумать мифы о былой славе и ложных подвигах. Преступления, совершенные очень давно, так же свежи, что совершаемые сейчас или даже еще не совершенные. Но в миг резни всё это теряет значение. Кто нанес первый удар многие тысячи лет назад? Не суть важно. Что важно - кто нанесет последний удар.

  Здешний контингент Форкрул Ассейлов - эти Чистые, столь исказившие свою историю, что вообразили себя судиями целого мира - наверное, самый сильный из оставшихся осколков их расы. Но разве нельзя сказать того же о блуждающих детях Ганф'ен? "Не мы ли последние К'чайн Че'малле? Не нам ли провести еще одну битву, последнюю схватку между Старшими силами?" Если в войне обе стороны будут пользоваться силами людей - это случайность. Если погибнут целые цивилизации - или даже ВСЕ цивилизации - что же, Гу'Ралл не проронит и капли горестного масла. Среди людей всякая вера - дым, лишь иногда затемняющий небо. Всякая идея - пламя, сжигающее всё до пепла. "Они страдают от коллективной амнезии. Но, как известно всякому, глупцам не нужны извинения. Они просто повторяют снова и снова".

  Несомое им тело издало слабый стон. Ассасин поглядел на него нижними глазами. Женщине нелегко пришлось после дурацкой попытки отыскать Охотников за Костями. Гу'Ралл нашел скелет ее лошади всего лишь в трети дня пути до стоянки армии; использовав прожорливую саранчу, он проследил и тело всадницы.

  При мысли об Охотниках Гу'Ралл ощутил некую тревогу. Летя высоко в небе пустыни, он видел тянущийся на восток разбитый, потемневший путь. Сотни людских трупов и скелетов скота позади, но конца следу не видно. "Конечно, они уже должны были все погибнуть".

  Он пересек край пустыни и повернул на юг.

  - Еще раз уменьшить рационы, - приказала королева Абрасталь. Офицеры поклонились, выказывая повиновение, и поспешили к своим ротам.

  Спакс рядом повернулся, глядя на заходящее солнце. Вздохнул. - Они страдают, Огневласка. Баргасты привычны к лишениям - уже многие поколения назад нас вытеснили на плохие земли. Мы поняли, что значит голод.

  - Завтра, - сказала она, - мы достигнем южных провинций Колансе. Но, боюсь, там не будет спасения.

  Он молча согласился. Они уже натыкались на остатки караванов беженцев. Стоянки, забитые сухим мусором и высохшими трупами. Кострища с человеческими костями, среди которых часто попадаются детские. Только вчера стая истощенных псов напала на разведку Гилка, и пришлось убить всех животных - отчаяние выгрызло из них всякий страх и чувство самосохранения.

  - Начнем забивать тягловый скот, - произнесла Абрасталь. - Вождь, думаю, теперь я поняла Адъюнкта. Поняла, почему истина ранила ее. Придется отказаться от всяких надежд - нам не вернуться назад.

  Он поскреб в бороде, обдумывая ее слова. - Белолицые шли на поиски последней битвы, мгновения идеальной славы. Юные боги стояли перед нами - черные, залитые грязью лица, волосы цвета крови. Они восстали из глубоких торфяных ям, чтобы явиться нам. Они принесли чудесное оружие предков, достав из погребальных ладей. "Враги ждут", сказали они.

  Она смотрела, прищурившись. - Но вы, гилки, ушли. Отказались от судьбы, что привела вас на наш континент.

  - Ах, я готов рассказать тебе правду, Высочество. Когда умер Хамбралл Тавр, мы узрели конец союза Белых Лиц. В Оносе Т'оолане, который встал на место Тавра, не было порока. Если верить иным слухам, этот воин был старше наших богов, да и в его мастерстве обращения с кремневым мечом я не сомневаюсь. Но он принял титул из любви к единственной дочери Хамбралла Тавра. В нем не было рвения, которое хотят видеть в командире юные воины. Глаза его не светились славой, голос его - пусть слова были мудрыми - не пылал огнем.

  - Короче говоря, он не был политиком.

  Спакс поморщился: - Ты можешь думать, что раз племена сломлены сотнями лет поражений, кланы прогнили от кровной вражды и ненависти... ты можешь думать, не так ли, что мы должны были прислушаться к разумным словам, внять предупреждениям против вреда самим себе.

  - И если бы Хамбралл Тавр не утонул...

  - Даже Тавр едва удерживал кланы в единстве. И не могу сказать, что его утопление было случайным - я сам не видел. Так или иначе, мы, гилки, не находили ничего плохого в Оносе Т'оолане. А вот кончил он плохо. Среди Баргастов, Огневласка, вождя не просто смещают, изгоняют. Его убивают. Как и его семью - всю кровную линию. Мы, гилки, не приняли бы в этом участия.