– Баба Настя, напомните Боре таблетки принять.

Брат ее тогда простудился сильно, кашлял.

Анастасия Яковлевна удивилась: Лара лучшее платье надела, губы накрасила. Ну и спросила:

– На свидание собралась? Давно пора.

Та в ответ:

– Записалась на уроки тайского языка. А потом пойду на семинар по буддизму.

И стала каждые выходные в тот культурный центр мотаться. Познакомилась там с тайцами, которые в Москве живут, начала их еду готовить. А пять лет назад Лара объявила соседке:

– Баба Настя, наконец-то я мечту свою осуществляю – уезжаем мы с Борей на остров Ко Самет. Он не туристический, там прекрасный климат, хороший особняк стоит совсем недорого. Я кредит в банке взяла.

В общем, огорошила пожилую женщину основательно, Анастасия Яковлевна даже не нашлась, что сказать. А вскоре после этого разговора брат с сестрой уехали.

За пару дней до вылета Лариса фото купленного дома соседке показала. Милый такой особнячок: пять комнат, терраса, мебель местного производства, сад роскошный, океан рядом. Старушка ей напутственные слова сказала:

– Ты там поосторожней… А комнату в Москве не продавай. Вдруг на острове не так хорошо окажется, как ты ожидаешь? Не жги все мосты, оставь возможность вернуться.

Лара ее обняла со словами:

– Баба Настя, мы ничего на торги не выставляем. Я говорила, мы кредит в банке взяли. Комнату пока просто закроем.

Так их жилище и стоит до сих пор запертое…

– Сели они с Борей в такси, вещей всего два чемодана и Ларисин медвежонок. Я им рукой помахала. И больше ничего о Гориковых не слышала, – завершила рассказ Анастасия Яковлевна.

– Медвежонок? – переспросила я. – Плюшевый?

Собеседница улыбнулась.

– Фанни была излишне строга с детьми, никогда их не баловала, игрушек не покупала, на Новый год пакетик конфет, и все. Мать требовала от сына и дочери подчинения во всем, чуть не с детства внушала Ларисе: «Не вздумай лечь с кем-то в постель без штампа в паспорте!» В первом классе дочка хотела позвать на свой день рождения соучеников, но Фанни разрешила собрать только девочек. Я ей неоднократно говорила: «Дорогая, это неправильная политика, запретный плод сладок, на удобренной тобой грядке вырастут совсем не те цветы, которые ты посадила». Та сначала отмалчивалась, потом отрезала: «Не желаю, чтобы Лара повторила мои ошибки. Одной детей поднимать трудно». В общем, очень она ребят жучила, поэтому те и выросли инертными. Как-то раз Ларисе, уже работавшей в школе, кто-то из учениц на Новый год подарок сделал – сумочку в виде медвежонка. На вид плюшевая игрушка, а на спине молния, с такими маленькие девочки ходить любят. Вещь совершенно для взрослой женщины неподходящая, но Горикова от нее в восторг пришла, ведь в детстве у нее никогда ничего подобного не было. Ох, не зря говорят: всему свое время. Если в молодости не наигрался, не перебесился, в зрелости на глупости потянет. Лара с этим медведем не расставалась. И в такси в аэропорт с ним села. Прижала Топтыгина к груди, и укатили они с Борисом прочь. С тех пор как сгинули, ни одной открытки не прислали.

Анастасия Яковлевна, до сих пор державшая в руке пачку сигарет, наконец закурила и тут же закашлялась. Быстро затушила в пепельнице окурок и поморщилась.

– Ну откуда тут эта гадость взялась? Давно же на ментоловые перешла. Вас не затруднит открыть верхний ящик письменного стола и дать мне пачку зеленого цвета? Ноги болят, ходить трудно. Только не говорите, что пора бросать курить! Дымлю с четырнадцати лет, меня, наверное, и в гроб с сигареткой положат.

– Не скажу, – улыбнулась я. А когда хотела потянуть ящичек за причудливо изогнутую ручку, увидела на столешнице надпись, вырезанную ножом: «Вайнштейн! Ненавижу!» И не удержалась от комментария:

– Надо же, кто-то испортил такой красивый стол! Ну зачем люди так поступают?

– Чаще всего из зависти, – вздохнула Анастасия Яковлевна. – Если у человека нет ничего хорошего, он и пытается уничтожить то, что другие имеют. Но в этом случае все не так. Я уже говорила, что у Фанни был старший брат Петер, талантливый мальчик, разница у них с сестрой небольшая была. Петер прекрасно учился, хотел стать ученым. Правда, отец от него стонал.

– Замечательные успехи в школе, но хулиган? – предположила я.

Анастасия Яковлевна засмеялась.

– Вовсе нет. Петер, даже будучи совсем крошкой, не баловался. Я, естественно, малышом его не знала, но Фанни мне про свое детство часто рассказывала. Когда мы с мужем сюда въехали, то ничего не имели, даже постели, с одним полупустым чемоданчиком в квартире появились. Вот дочка Германа и предложила: «Живите с той мебелью, которая в комнате стоит, все равно ее выбросить придется, когда вы свою купите». Спустя пару дней я, как вы сейчас, заметила эту надпись. Сначала постеснялась спросить, кто стол испоганил, но потом все же решилась. Испугалась, что хозяйка подумает, будто мы с мужем ее собственность изуродовали. Фанни меня успокоила и поведала давнюю историю…

Петер с начальных классов мечтал стать врачом. Он какие-то опыты в своей комнате ставил, разные вещества смешивал, от чего порой всю квартиру дымом заволакивало. Пару раз даже взрыв случался. Отцу это, конечно, не нравилось. После окончания школы парень отправился сдавать документы в вуз. На него в приемной комиссии странно посмотрели и не взяли бумаги, сказали, что Петер какую-то анкету неверно заполнил. Юноша расстроился, попросил новый бланк, но ему не дали. Да только абитуриент был не из робких, решил жалобу ректору настрочить, сел в местной библиотеке. И тут к нему один из членов приемной комиссии подошел, тихонечко посоветовал:

– Вам лучше поступать в провинции, в маленький институт где-нибудь за Уралом.

– Но я хочу получать знания в Москве! – возмутился Петер. – Школу закончил на одни пятерки. Почему вы мне это советуете?

– Из-за пятого пункта[5], – откровенно объяснил преподаватель. – Вы немец, да еще ваша фамилия, Вайнштейн, смахивает на еврейскую, к тому же происхождение у вас не рабоче-крестьянское. Одним словом, кругом сплошные минусы. Даже если вас и допустят к экзаменам, вы их завалите.

– Нет, я попаду в столичный вуз, – уперся Петер.

Преподаватель понизил голос до шепота:

– Сначала смените фамилию, запись о национальности в паспорте и тогда дерзайте. Иначе не получится.

– Как это сделать? – спросил Петер.

– Тут я вам ничем не помогу, – развел руками собеседник.

Петер вернулся домой, рассказал отцу о беседе с педагогом и попросил:

– Сделай мне другой паспорт.

Герман вспылил:

– Никогда! Мои предки в гробах перевернутся, узнав, что задумал продолжатель их рода. Ты единственный способен сохранить нашу фамилию – Фанни девочка, выйдет замуж и станет какой-нибудь Петровой-Николаевой. Подумай над этим. Ты несешь ответственность перед всеми Вайнштейнами! Отказаться от родной фамилии предательство!

Петер молча ушел в свою комнату.

Спустя неделю Герман зачем-то заглянул к сыну и увидел, что у того на столе вырезано: «Вайнштейн! Ненавижу!» Отец разъярился, у них с Петером случился скандал, после которого юноша ушел из дома. Герман запретил дочери произносить имя брата, приказал забыть о его существовании.

Только после смерти отца Фанни попыталась разыскать Петера. Она подала запрос в «Мосгорсправку», ей довольно быстро ответили. Оказалось, Петер Германович Вайнштейн женился и взял фамилию супруги, став Владыкиным, а имя изменил на русский манер – Петр.

Чем закончилась встреча ближайших родственников, мы уже знаем.

– Петр Германович Владыкин родной дядя Ларисы и Бориса Гориковых? – переспросил Федор, когда я пересказала ему свой разговор с Анастасией Яковлевной.

– Информацию необходимо проверить, но отчество не очень распространенное. Имя Петр, специальность врач. Вероятно, Ирина Петровна Владыкина является двоюродной сестрой Лары и Бори, – ответила я. – Сейчас поеду к Антонине Тарасовне и поговорю с ней. Муж должен был рассказать ей правду о своем происхождении. И возможно, вдова объяснит, что происходит в большом коттедже, а также то, каким образом Максимов остался жив. Зачем Ирине объявлять Гориковых мужем и женой, да еще выдавать их за родственников Леонида?