А уж тогда и руководитель, в ее (Зойкином) лице, сможет побеседовать душевно, не торопясь и не рискуя никого пропустить, с каждым жителем подведомственной ему страны и в конце концов получить информацию о чем угодно.

Так рассуждала Зойка, становясь Главным Администратором. И ошиблась.

Никакой справедливости в очереди не получилось. Людьми безраздельно овладевала взаимная неприязнь, зависть к впереди стоящим и презрение к стоящим позади. О, эта очередь! Образование еще более зловещее, чем толпа. Толпою, по крайней мере, может двигать общий, лишенный корысти интерес. Очередью — никогда.

На глазах у растерянной Зойки очередь безжалостно рвала и грызла сама себя, сплевывая несчастных, неспособных доказать, что они здесь стояли. Никаких сведений о Марине, Арвиде, Ростике и Бобе Зойка не получила. Люди, прошедшие сквозь пытку очередью, просто не помнили, что было до того, как они в нее встали. Жалко улыбаясь, они протягивали вороха справок и фотографию с уголком — больше ничего нельзя было от них добиться. Основная же масса очереди, которой до приема у Главного Администратора было еще как до луны пешком, зверела с каждым днем. Перепуганная Зойка укрылась в кабинете, отгороженном от очереди тремя приемными с доступом возрастающей степени трудности. Она считала, что звуконепроницаемые двери и толстые стены помогут ей, и лишь вчера поняла, как они мешали, какими ненужными были на самом деле. Ах, как чудесно они рассыпались в прах, едва зазвучали так близко голоса Ростислава и Марины! С каким облегчением и радостью Зойка бросилась навстречу своим друзьям! Они стояли перед ней — все четверо — и улыбались.

— Он показал нам, какие мы есть, — сказал Ростислав.

В номере гостиницы царила тишина.

Какие мы есть, думал Арвид. Ну и какие же? Вот он сам — какой?

Раньше ему не составило бы труда ответить на этот вопрос. Как, впрочем, и на любой другой. Какой он? Пожалуйста!

Сильный. Решительный. Первый…

Но здесь, в мире Черного Метеорита, все изменилось. Его кидало из крайности в крайность, он словно превращался в разных людей, и не было никакой возможности определить; кто же из них настоящий.

Желторотый курсант с автоматом в дрожащих руках, только что из жалости убивший нетопыря? Или грозный центурион, избивающий солдат? Пришлось пройти через то и другое, чтобы понять, что быть сильным не означает применять силу, а быть решительным не значит решать, не думая.

Что же, выходит, он все растерял? Был решительным — стал сомневающимся, был сильным — теперь боится свою силу применять. Просто он стал взрослым, просто содрали с него жестокие здешние приключения лоск самоуверенности и эгоизма. Заставили увидеть то, что рано или поздно должна была показать жизнь. Прав Ростик — Метеорит здесь, пожалуй, и ни причем… Ну хорошо, Метеорит Метеоритом, а дальше-то что? Куда теперь?

— И куда же теперь? — вслух спросил Арвид.

— Я думаю, на остров Фео, — уверенно сказал Ростислав.

Все удивленно посмотрели на него.

— Почему на Фео? — поинтересовалась Зойка.

— Неужели непонятно? Фео — единственное место в мире Черного Метеорита, где мы еще не побывали. Никому неизвестно, каким окажется этот остров. А вернее, как раз наоборот Точно известно, каким он должен оказаться, потому что это зависит от нас…

— Ну и каким же? — нетерпеливо спросила Зойка.

Ростислав хитро улыбнулся:

— А вот увидишь!

Ранним утром пятеро пленников Черного Метеорита были в порту. Здесь, как и в прошлый раз, царила тишина, и утреннее солнце все так же отражалось в воде И все же порт неузнаваемо изменился.

— М-да-а, — задумчиво протянул Борька, окинув взглядом пустые причалы. — Ничего в волнах не видно…

— Я почему-то так и думал, — сказал Арвид. — Капитаны, бедолаги, разлетелись кто куда, как только были отменены эти дурацкие… — Он вдруг осекся, увидев, как съежилась Зойка.

— Неужели никого не осталось? — Марина с тревогой всматривалась в горизонт.

— Да нет же, вон какое-то судно! — Ростислав вытянул руку в направлении устья реки, впадающей в залив далеко за территорией порта.

Там, над деревьями, окаймлявшими берег, мирно покачивалась одинокая мачта.

Друзья, не сговариваясь, бегом припустили по набережной. Они остановились передохнуть, только когда впереди, между де ревьями, заблестела река, и уже был виден корпус небольшого судна, стоявшего у деревянного причала.

— Ого! — сказал Арвид. — Да ведь это «Малютка»! А вон и Питер Смог, капитан.

Капитан был по-прежнему в своем строгом морском костюме, то есть в полосатых плавках и форменной фуражке с «крабом». Поругивая помощника, он сновал взад-вперед по палубе и распоряжался выгрузкой товара. Какие-то люди, не то крестьяне, не то дачники, бежали с носилками по сходням на корабль, а затем возвращались груженые, держа носилки бережно и ровно.

Когда ребята приблизились к причалу, в нос им ударил кислый фруктовый запах. В носилках хлюпало.

— Здравствуйте, капитан! — заговорил Ростислав. — Как хорошо, что мы вас застали!

Питер Смог покосился на путешественников.

— А-а! Это вы! Доброе утро, леди и джентльмены! Чем могу служить?

Голос его звучал, однако, вяло, и взгляд все время устремлялся куда-то в сторону.

— Видите ли, капитан, нам по-прежнему надо на остров Фео. И, помнится, вы были не прочь…

Капитан покашлял неопределенно, снял фуражку, отер пот со лба, водрузил фуражку на место и только после этого посмотрел прямо на Ростислава.

— Да, Фео! — произнес он обиженно. — Куда уж тут на Фео! Видите, чем приходится заниматься?

Мимо снова пронесли носилки с желтой запашистой жижей.

— Что это? — спросил Ростислав.

— Фрукты! — горько умехнулся Смог. — Райские плоды для роскошных базаров острова Фео. Пока мы загорали в порту, они превратились в компот, или даже в компост, как говорят вот эти господа огородники. Остается пустить весь груз на удобрения или на корм скоту, если, конечно, найдется такая скотина, которая захочет его есть. Словом, трюмы «Малютки» пусты, и на Фео, сами понимаете, делать мне теперь нечего…

Ребята растерянно переглянулись.

— Но ведь вчера еще вы были рады плыть куда угодно, лишь бы убраться отсюда! — напирал Ростислав.

— Вчера! — хохотнул капитан. — Вчера, когда все суда компании «Метеорит шипс» были намертво пришвартованы у здешних причалов, это было бы подвигом! А теперь выход из гавани свободный, и компания не простит мне рейса с пустыми трюмами! Ничего не поделаешь, джентльмены, — хозрасчет!

Питер Смог развел руками.

— Вот если бы груз… — добавил он задумчиво и вдруг блеснул черным глазом из-под насупленной брови.

— Одну минуту! — Ростислав быстро повернулся к своим. — Борька, ты понимаешь?

— Чего уж тут не понять! — проворчал Борька. — Давай, Маэстро, жми, Маэстро, ищи лопуха с товаром для Фео…

— Да нет же! Никаких лопухов. В том-то и дело, что все должно быть честно и взаимовыгодно. И быстро. Очень быстро! Пойми, тут справишься только ты. У тебя опыт, у тебя врожденная предприимчивость. Да это же прекрасно само по себе! Тебе потребуется только…

— Подожди, — остановила его Зойка. — Мне надо поговорить с Борей наедине.

«Знаю я твои разговорчики! Опять прорабатывать начнешь», — чуть было не брякнул Ростислав, но вовремя сдержался, заметив, как засветились вдруг по-особому глаза прожженного Маэстро.

Зойка взяла Борьку за руку, отвела его под деревья и там зашептала что-то для него необычное. Да дело, по-видимому, было и не в словах. Губы ее шевелились у самого его лица, ладонь лежала в ладони. Даже капитан Смог, бросив взгляд в ту сторону, сразу все понял и тактично отвернулся.

Через пять минут Борька энергично ударил себя в грудь кулаком и с цветущей физиономией зашагал в сторону города. Зойка, задумчиво улыбаясь, побрела назад к реке.

— Ай да Метеорит! — не удержался Ростислав.

— Ай да Зойка! — поправила его Марина.

— Ай да все мы, по правде говоря! — заключил Арвид.