— Что? — Воскликнула я. — А как же я?

Сладострастная кошка улыбнулась и сказала. — А тебя есть кому защищать. Разве нет? Ты теперь почти невеста, да ещё и с приданым. А ещё лучше, ты сама к нему пойди, не упусти такой случай. Скажи, что опасаешься ночного нападения Мэри, и… всё будет в шляпе!

Я и представить себе не могла, что меня может удивить женская логика, но Ева сразила меня наповал. В течение всего времени, пока она собиралась на своё райское свидание, она мне преподала урок соблазнения, который в конце назвала «недописанной страницей Кама сутры», и добавила. — Когда индусы писали этот трактат то о таких, как ты, Ветка, они и не подозревали. Ну, что с них возьмёшь? Они — индусы!

Она вновь хлопнула себя по бёдрам, и я стала подозревать, что эти удары неспроста. Может, костный мозг костей ног подпитывает её головной мозг, помогая выдавать всё более умные мысли. Загадка?

— Они, видно, знают толк в любви, а вот ты… — Продолжила говорить Ева, принаряжаясь перед зеркалом. — Ветка, будь, хоть немного сексуальнее для Матвея. Заигрывай с ним глазками, своими пальчиками.

Ева поняла, что я её не поняла и всё это мне показала в картинках. В результате чего, я смеялась до слёз, а она ушла, обозвав меня лопухом.

Подойдя к зеркалу, я попробовала повторить урок Евы, и мне тут же захотелось дать себе по лбу. Нет, такого жеманства и глупого хлопанья глазками я не допущу.

Следующий час я занималась успокоением нервов. Спектакль и урок Евы по соблазнению, а потом её фееричный уход на свидание, немного меня возбудили, и я решила принять прохладную ванну. Захватив с собой папку Елены, я легла в душистую воду и стала просматривать документы, но… меня хватило на один листок. Отложила папку на край ванны, но она тут же упала в проём между стенкой ванн и окном. Махнув на это рукой, я закрыла глаза и погрузилась в блаженство…

Из этого состояния меня вывела злосчастная кукушка настенных часов, которая кукукнула и…я открыла глаза. Кукушка на этих часах «подавала голос», когда в большую комнату кто-то входил.

— Что это? — Проговорила я, глядя на часы. С момента моего отключения прошло не более получаса. — Вернулась Ева? Так быстро? — Я усмехнулась и вновь погрузилась в блаженство ещё на несколько минут.

Я вылезла из ванны, надела короткую шёлковую ночную сорочку и пошла в большую комнату. Евы в ней не оказалось, но мне было всё равно. Я стремилась к постели, что бы упасть в неё, и… Я застыла у кровати, как вкопанная. Одна из белоснежных подушек была приколота ножом к матрасу.

Моё сердце на мгновение остановилось. Мэри была здесь. Я не испугалась, наоборот, первый сердечный толчок приказал мне действовать. Я внимательно осмотрела нож и вспомнила его. Это был нож из столового серебра Елизаветы. Так! Уже интересно! Потом я осмотрела комнату и, к моему удивлению, увидела следы обыска.

— Интересно, что искала у нас Мэри? — Прозрение пришло мгновенно. — Папку Елены, которую принесла нам Берта… Опять Берта? Влюблённая в Эдуарда Берта, осталась верна ему даже после смерти. Интересно, а знает ли она, что её любимого убила Марта?

Я поняла, что мне надо поговорить с двумя людьми: Матвеем и Бертой. Но кто из них будет первым?

Я решила подумать над этим вопросом по дороге. Быстро накинув на себя короткий ночной халатик цвета лаванды, я выпорхнула из своей комнаты и побежала по мягкой ковровой дорожке длинного коридора к лестнице, совершенно не замечая, что выбежала босиком.

Глава 18.

Не успела я выйти в полутёмный коридор, как сердце моё защемило от нехорошего предчувствия. И это чувство подхлестнуло меня, как скаковую лошадь, и я опрометью побежала к лестнице. Но вступив голой ступнёй на мраморную ступеньку, я чуть не вскрикнула от боли. Я на что-то наступила и оно впилось в мою ступню. Через мгновение на моей ладошке лежала… небольшая золотая серёжка, выполненная в виде звёздочки с очень острыми краями и прозрачным драгоценным камушком внутри.

Несмотря на полумрак, я увидела, что серёжка была в крови. Я тут же осмотрела свою ступню. Никакой ранки не было. И что это означает? Чья эта кровь? Я присела и более тщательно осмотрела ступеньку. На ней было несколько капель крови. Это озадачило меня ещё больше и нехорошее предчувствие в душе моей усилилось.

Меня ещё злило то, что я не знала, чья эта серёжка. И почему я такая не внимательная к людям? Пришлось «напрячь свои мозги» и я вспомнила серьги у Елены и Елизаветы, а также у Евы. Остались Мэри и Берта? Я пыталась вспомнить образы этих двух женщин за сегодняшний день и… ничего не вспомнила. У Мэри сегодня, как назло, волосы скрывали её ушки, а у Берты… Я чертыхнулась, и поняла, что не помню Берту вообще.

И тут я услышала шаги, вернее, я их сначала почувствовала. Видно не зря Ева изредка называла меня рысью. Я почувствовала, как мои ушки заострились, ноздри расширились и стали «чуять добычу», глазки тут же увеличили диоптрии в несколько раз, и я увидела движение теней на лестнице. Жаль только, что у меня не было хвоста, им я уж точно несколько раз стукнула бы по полу.

Я осмотрелась и поняла, что прятаться мне не куда. Полукруглая междуэтажная лестничная площадка освещалась тремя высоким узкими окнами, и я не нашла ничего лучшего, как вскочить на подоконник одного из них и постараться слиться с белой стенкой глубокого окна. И как раз во время… Не успела я «замаскироваться», как тут же услышала, что к лестнице кто-то подошёл. Выглянуть из-за края окна и посмотреть, я не решилась. Прислушалась и поняла, что кто-то усердно что-то искал возле лестницы, и я знала, что он искал. Я сжала серёжку в ладони и услышала недовольный шёпот, а потом услышала яростный удар о металлическое ограждение лестницы, которое слегка даже зазвенело. Я чуть не присвистнула, но зато уже точно знала, кто это был. Что бы убедиться в своих догадках, я медленно выглянула из-за своего укрытия и…никого не увидела. Мэри, а это точно была она, уже ушла.

Хоть и было лето, но стоять ночью голыми ногами на каменном подоконнике было холодно. Я быстро покинула своё убежище и, не понятно почему, вдруг испугалась за…Берту? Не в силах объяснить своё чувство, я опрометью влетела на третий этаж и побежала к комнате Матвея.

Комната Матвея была заперта. Я постучалась. Ответа не было. Я постучалась ещё раз и…опять тишина. Мои «накаленные нервы взорвались». А вдруг и с Матвеем что-то случилось? Я, пользуясь методом Бартоломью, сначала нажала на дверную ручку, а затем опустила её вниз. Дверной замок щёлкнул и открылся. Я вошла в комнату, но дверь оставила чуть приоткрытой на случай побега.

— Матвей. — Тихо проговорила, медленно продвигалась по полутёмной комнате к его кровати. Никакой опасности я не ощущала и… поэтому осмелела. Сделав последний шаг к кровати, я наклонилась, и… тут всё моё рысье чутьё меня покинуло, голова перестала соображать, «коготки на лапках спрятались», а острый хищный взгляд затуманился.

Матвей лежал посередине кровати на животе. Его руки были раскинуты на подушки вверх, а голая сильная спина приковала к себе своей мощью и красотой. Я смотрела на его спину и не понимала, что со мной происходит. Из моей головы испарились все проблемы, мозг отказывался соображать, а руки сами собой потянулись к нему. Я положила ладони на спину Матвея и повела их от его поясницы вверх к плечам.

Но лишь мои руки коснулись его плеч, как Матвей резко развернул и, схватив меня в объятия, тут же уложил под себя. Я даже не понял, как очутилась в его кровати, а голова моя была зажата его ладонями.

Какое-то время он просыпался, а потом вдруг усмехнулся.

— Ты, конечно, понимаешь, что сейчас находишься в моей постели, — прошептал Матвей, сверля меня гипнотизирующим взглядом, — и…в моей власти? — В ответ я лишь моргнула, что вызвало у него улыбку. — И что ты хочешь, милая, коли сама пришла?

Удивительный магнетизм этого человека отуплял мои мозги и обострял все мои чувства. Он задавал вопросы, а я мечтала, что бы он ни выпускал меня из объятий. И ещё меня пугало, что он….читал мои мысли!