Я не могла понять, чем он меня околдовал? Своей проницательностью, простотой в общении, или… Признаться себе в том, что парень мне понравился, я не могла. да такого, просто, не может быть?! При первой встрече и… понравился? Это бред…

Матвей ждал моего ответа, и я…кивнула.

— Вот и хорошо, — кивнул он, — а теперь пошли и… удиви свою подругу!

Что бы не шокировать Еву, я побыла куклой ещё полчаса. Она заказала для нас всего лишь коктейль и то фруктовый, а у меня в животе была «голодная революция».

Ева и Макс общались между собой уже, как старые знакомые, сладко и приторно. И только мы с Матвеем продолжали смотреть друг на друга с…удивлением, и я поняла почему. Потому что я была голодная. Голод заставлял меня тупеть и ничего не видеть даже, если это витает у меня перед носом. Пытку голодом я еле выдерживала…полчаса, под неусыпным контролем «матери Евы» и наконец, не выдержала.

— Может быть, хватит сладких речей? — Произнесла я, вызывая непонимание на лицах Евы и Макса, и улыбку удовольствия у Матвея. — Я отменила тренировку, что бы сидеть здесь…голодная и слушать приторные речи? У меня с утра «маковой росинки» во рту не побывало, и я скоро…взвою от…

У Евы «отвалилась челюсть» и она пнула меня под столом.

— Ну, наконец-то! — Произнёс Матвей, глядя на свои наручные часы. — Полчаса само выдержки — это твой предел или нет?

— Моя выдержка железная, если я…сытая. — Сказала я и посмотрела на Еву. — Но сейчас она в отключке, да ещё твои сладкие речи…

— Ветка, но мы же собрались не…есть, а разговаривать. Ты, что…забыла?

— Не забыла, но разговариваете только вы с Максом. Я уже всё запомнила о вас и поняла, что тебя я и так знаю, как «облупленную», а вот самое ценное у Макса его феноменальная память, зацикленность за чистоту, его любимый цвет — серый туман, а еда… — я немного подумала, вспоминая странное название этой еды, но не вспомнила, и произнесла по-своему, — …какой-то «лохматый джин».

И тут я впервые услышала, как смеётся Матвей — от души, заражая весельем всех вокруг. Более того, от него было невозможно отвести глаз. Я даже застыла от удивления, до чего же он был хорош!

Привёл меня в нормальное состояние новый пинок ноги Евы под столом. Она ещё пригнулась ко мне и прошептала. — И чего ты добилась, Ветка? Над тобой смеются.

Но среагировать на её «выпадки» я не успела. Мой желудок так запел, что мне пришлось сжать его руками и закрыть глаза, что бы ни видеть своего позора.

Рука Матвея отняла от моего живота одну мою руку, и я… открыла глаза.

— Предлагаю мировую. И давайте поддержим её хорошим ужином, но не здесь. — Сказал он и встал. Я встала следом, увлекаемая его рукой. — Макс поехали к Елизавете. Надо было сразу приглашать девушек туда, но ты заупрямился.

— Да! — Удивила Ева. — А почему, и кто такая Елизавета?

— Елизавета Первая — это наша бабушка. Она ресторатор. — Сказал Макс, вставая. Он предложил руку Еве. — Я побоялся представлять вас перед бабушкой, сначала не познакомившись с вами. Но Матвей прав, пора и к бабушке.

Матвей повёл меня к выходу из кафе, а я чувствовала всю неловкость положения, которое сама и организовала.

— Выходит так, что, если бы не голодное пение моего желудка, то мы с вашей бабушкой сегодня бы и не познакомились? — Спросила я, глядя на Матвея.

— Выходит так. — Кивнул он. — Но твой желудок оказался умнее нас всех. Кстати, мне понравилось блюдо «лохматый джин»… — Он вновь усмехнулся. — Надо будет предложить его бабушке. Пусть подумает, как его лучше преподнести… А вообще-то, это блюдо турецкой кухни и называется «Лахмаджун». Я расскажу тебе, какие у него ингредиенты, но только потом…когда ты поешь.

К бабушке мы ехали на машине Матвея, которая показалась мне больше нашей кухни у тети Стеши. Всю дорогу, Матвей смотрел на меня с удивлением, а я старалась не показать ему своё удивление его машиной. Я сидела тихо и мирно, не подавая голоса. Зато Ева и Макс, они сидели на задних сиденьях, ворковали всю дорогу, как два голубка, и я ещё много узнала как о Еве, так и о Максе. Придётся об этом подумать, но только потом, потому что мы приехали.

Я не поверила своим глазам! Машина Матвея остановилась возле самого известного ресторана города «Елизавета1».

— Ветка, — прошептала мне на ухо Ева, лишь мы вышли из машины, — их бабушка Елизавета Смирнитская! Это её ресторан.

— А кто это?

Ева посмотрела на меня бешеным взглядом. — Это «женщина из стали», так о ней говорят по всему городу. И я уже стала побаиваться того… — Взгляд её изменился на… испуганный. — Ветка, во что мы с тобой…вляпались?

Глава 3.

Встречать братьев Смирнитских у ресторана вышел очень импозантный мужчина. Ему было лет пятьдесят. Слегка седовласый, чуть полноватый, высокий с благородным лицом и в красивой строгом костюме. Кроме всех этих достоинств у него было ещё масса гордости и величия за самого себя.

Он поприветствовал братьев, спросил об их здоровье и пожелал успехов в работе, и спортивных достижений Матвею. На нас с Евой он даже не взглянул, а мы стояли за спинами братьев. И мне даже стало жаль работу Евы, которую она произвела с нами, что бы мы выглядели на «101 %», как она сказала. Но по мимолётному взгляду этого мужчины, я поняла, что наша оценка у него всего лишь 15 %. И это не смотря на то, что братья были были одеты в джинсы и толстовки, а не во фраки?

Я почувствовала себя «не в своей тарелке» и запаниковала. А когда я паникую, то бегу.

— Давай сбежим? — Предложила я Еве. — Мы с тобой явно не для такого ресторана.

Ева утвердительно кивнула и прошептала. — Я тоже чувствую, что не готова к такому приему. Это же ресторан высшего общества. Сюда запись на месяц вперёд!

— Не забудь, что мы должны будем встретиться ещё и с царицей…этого царства. А ты сама говорила, что она женщина из стали. — Говорила я, одновременно подталкивая Еву к краю площадки возле шикарного подъезда к ресторану.

Но далеко мы не ушли. Лишь я оглянулась назад, что бы ни упасть с края площадки, как тут же почувствовала, что кто-то схватил меня за запястье. Я обернулась и увидела Матвея.

— Сбежать не удастся. — Спокойно сказал он и улыбнулся. — Тем более, что вам предстоит встреча с…царицей этого царства.

— Ты слышал?! — Ужаснулась я.

Матвей положил мою руку себе под руку, чуть наклонил голову к моему уху и прошептал. — Мне кажется, что я тебя уже…кожей чувствую. — Он обратился к импозантному мужчине. — Бартоломью, веди нас. Мы готовы.

И он пошёл впереди нас, как ледокол. Швейцары учтиво и с улыбками открыли двери ресторана перед нами. Бартоломью шёл впереди. Далее, я — под руку с Матвеем, и Ева — рядышком с Максом.

Я ничего не видела вокруг, потому что голова моя была занята странным именем Бартоломью. Это как надо было не любить сына, что бы дать ему такое имя?

Но когда мы вошли в главный зал, то я была уже удивлена им. Зал напоминал театральный зал, в котором вместо театральных кресел стояли круглые столики на четыре человека с красивыми деревянными резными креслами с бархатной обивкой. По кругу зала находили ложи-рекреации со столиками внутри на шесть-восемь человек. Зал был украшен бархатным шторами с золотыми кистями и бахромой, старинными бронзовыми светильниками и казалось, что здесь и сейчас будет разыгран спектакль из жизни высшего общества 18–19 веков.

Очнулась я лишь, когда мы вошли в одну из лож-рекреаций, и Матвей усадил меня в кресло. Рядом села Ева. Братья сказали нам, что вернуться минут через двадцать, а за это время нам принесут комплимент от шеф-повара.

Уходя, Матвей подошёл к Бартоломью, что-то шепнул ему и посмотрел на меня. Мужчина кивнул Матвею и посмотрел на меня «гестаповским взглядом».

— Через пять минут для вас, сударыни, принесут комплимент от нашего шеф-повара. Это деликатес, который не только разжигает аппетит, но и улучшает усвояемость пищи. — Сказал он, слабо кивнул и вышел.