Находясь в кабине машины, Вакамацу и Сэки молча смотрели на дорогу. Чувствовалось, что фургон слегка кренится в сторону и дёргается на повороте, а виной всему являлось колесо. По всей видимости, его начало спускать ещё в магазине, когда парень был вынужден въехать в здание задом. Разбитые стёкла прорезали покрышку и пробили камеру, но это выяснилось лишь сейчас. Разумеется, группа не могла позволить себе остановиться, дабы поменять колесо, в частности из-за груза и наступившей темноты.

— До убежища дотянем? — Спросила у брата Сэки, приспустив маску до подбородка.

— Не знаю. Если только не будем задерживаться…

*Бам-бам…* — Донеслись глухие удары со стороны кузова, что являлось сигналом для вынужденной остановки.

Вздохнув, молодой водитель принял правей и остановился под фонарём. Сам парень как-то не спешил выходить наружу, в то время, когда его сестра без раздумий открыла дверь.

— Сиди тут, я разберусь. — Бросила девушка и соскочила на дорогу.

— Ага…

Первым делом, прежде чем идти к задним дверям и смотреть, что же столь срочное случилось, Сэки окинула взглядом трассу. Шоссе находилось на возвышении подобно мосту, но на него всё равно забредали заражённые. Сейчас вблизи было чисто, и лишь дальше, на довольно безопасном расстоянии, маячила фигура зомби. Ещё неподалёку покоилась легковушка со спущенными колёсами, а внизу, возле подножья опор магистрали, вроде бы копошилась небольшая стая собак.

После короткой проверки периметра, девушка поправила маску и обошла машину. С задней стороны уже намечалось движение и доносились звуки возни, так как с кузова спрыгнул человек, затем он помог спуститься своему товарищу. Вдвоём, придерживая один другого, они прошлись до края дороги, где имелась железная изгородь. Именно под неё мужчина усадил соратника и присел рядом.

Приблизившись, Сэки заметила ряд неблагоприятных перемен во внешнем виде болезненного товарища. Он пребывал без маски, поэтому было видно, что губы мужчины посинели, один глаз поблек и посерел, а на шее слегка проступили тёмные сосуды. То же самое происходило с его левой ногой, но в более прогрессивном варианте, потому что туда пришёлся укус зомби. Там уже бугрились чёрные вены, да и кожа стремительно сменяла окрас на бледно-белый.

Кроме того, тело бедняги охватил жар, как от лихорадки. Заражённый добывальщик задыхался и не мог сфокусировать свой взгляд, но в глазах пока ещё прослеживалась осмысленность. Всё указывало на то, что инфекция неотвратимо набирала обороты, даже несмотря на тугой жгут, который группа наложила мужчине на бедро. Эта мера отсрочила печальную судьбу добытчика всего-навсего на один час, и надежда успеть вернуться в убежище, где врачи могли попытаться ампутировать ногу заболевшего, тлела прямо на глазах.

“Очень плохо… Мы не можем и дальше вести его с собой.” — Осознала юная путеводительница, испытывая непередаваемую тяжесть на сердце. — Широн, ты слышишь меня? Как ты себя чувствуешь?

С этими вопросами, Сэки поспешила суетливо подсесть и попробовать подправить жгут, но её остановил второй парень. Он перехватил руку соратницы и покачал головой, тем самым призвав девушку не приближаться слишком близко. Сейчас они могли только наблюдать, и, скорей всего, выслушать последние, осмысленные слова товарища.

— Сэки… Всё нормально. — Ответил заражённый мужчина, потратив с полсекунды, чтобы глазами найти девушку. — Чувствую себя странно… Кажется, что я слепну… Всё теряет краски… А ещё… Тяжело дышать. И думать… Мысли путаются, и я будто всё забываю… Не мог даже вспомнить своё имя… Забавно, правда?

Говоря это, Широн вообще не выглядел опечаленным. Он пытался охватить все изменения и поделиться ими, как чем-то интересным, хотя сам стоял на пороге забвения. К тому же, от него не следовало ни единого упрёка в сторону девушки, а ведь именно её решением было посетить торговый центр. Никто не догадывался, что стены сего места скрывают целую орду зомби.

От подобного у Сэки перехватило дыхание, и последующие слова, которые она хотела произнести, горьким комом застряли в горле. Она боялась, что вот-вот расплачется, но от молчания становилось ещё хуже.

— Почему-то рук… Не чувствую. И ног тоже… — Произнёс инфицированный мужчина, однако теперь его лицо приняло задумчивое выражение. — Не-хчу становиться… Одним-из них. Сущ… Сущствать, а не-жить…

Становилось заметным, что речь Широна давалась ему всё трудней и трудней. Язык мужчины заплетался, фразы сливались, да и некоторые буквы попросту выпадали из произношения. Группа больше не могла позволять себе тратить время, рискуя упустить тот самый миг, когда их товарищ исчезнет и его место займёт голодный чужак. Такого исхода боялся каждый, кто отправлялся наружу, и тем не менее, в этом заключалась их реальность — жестокая, временами грустная и практически неотвратимая.

— Не станешь… Обещаю. — Наконец-то решилась Сэки, буквально превозмогая себя.

Вскоре, ночной покой огласил громкий выстрел и вслед за ним наступила тишина.

* * *

По возвращении в своё пристанище, я как обычно поел и принял ванную. Теперь водные процедуры проводились каждый день. И дело даже не в чистоплотности, так как я, по сути, вонял только для себя. Зачастую походы в душ позволяли мне убить время и проверить, всё ли в порядке с моим телом. К примеру сегодня, когда я мылся, то над пяткой обнаружил рану от кроссовок. Постоянное пребывание в обуви, причём по жаре и будучи без носков, незаметно натирало мои ноги, а регенерация слишком долго затягивала увечья.

Дабы не началось гниение, я обработал рану и на время отказался от ношения кроссовок, по крайней мере, пока не имелось надобности выходить на улицу. Что же касалось царапины на моём плече и укуса на запястье, там ситуация заметно налаживалась. Заживление происходило таким образом, словно края повреждения стягивались и рубцевались, но уже без естественной для тела защитной корки. Это в какой-то степени отличалось от привычной для меня регенерации, ведь внешне было похоже на то, что кто-то делает шов изнутри. По данной причине, шрам от укуса получался чересчур приметным и сразу бы бросался в глаза, о чём не стоило забывать, если придётся пересекаться с людьми. Они могли забеспокоиться или же перейти к враждебным действиям, едва завидев след от укуса.

“Надо будет найти себе перчатки…” — Решил я для себя.

В связи с тем, что выжившие стали всё чаще и чаще выходить на улицы города, я старался не включать свет в ночное время, либо ограничивался освещением из уборной комнаты. Повышенное восприятие также облегчило моё существование, но в полной темноте, как не посмотри, всё ещё было нелегко находиться. Голову то и дело посещали сомнительные мысли, а я их старательно гнал прочь. Борьба с самим собой не оставляла меня и на секунду.

Уже к утру мне удалось отвлечь себя тем, что я собрал все разорванные упаковки, мусор и объеденные кости. Выносить их на улицу пока не являлось срочной задачей, так что я сложил отходы в магазинные пакеты, после чего убрал в дальнюю комнату. Уборка заняла чуть больше получаса, ну а закончив, мною был проведён подсчёт запасов.

“Получается, осталось семнадцать сырого и одиннадцать единиц копчёного мяса…” — Раздумывал я, одновременно делая пометки в дневнике.

Чувствовалось, что карандаш уже твёрже ложится в мою руку, но полоски, которыми я фиксировал количество тех или иных мясных изделий, не блистали ровностью. Конечно же, в список не входило число продукции, обнаруженной на складе торгового центра, так что не пришлось мучиться ещё больше. Я не успел что-либо забрать в своё пристанище, и, судя по всему, это сыграло мне на руку. Дело в том, что сырое мясо, не вместившееся в морозильник, постепенно портилось. Данный момент всплыл во время последнего перекуса, и сейчас, когда я вёл подсчёт, мне повезло наткнуться на куриную грудку с повреждённой упаковкой.

Теперь контур сего мяса воспринимался бледно-красным цветом, обещая в скором времени снизиться до ярко-розового. Это также отразилось на количестве начисляемого опыта, ведь за среднюю порцию такого же продукта, я получил пятнадцать единиц вместо двадцати.