— Хей, ребятки, ну нельзя же так! — разражается рядом знакомый смех, — Здесь же проходной двор и отсутствие замков! Ну, что вы, ей Богу, как малые дети!

— Это кто? — кивает в сторону неоткуда взявшейся Лизки нахмурившийся клиент, с удобствами пристроившийся на мне как на островке среди болота из бесчисленного скопления подушек.

— Подруга, — комментирую сухо, пресекаемая Лизкиным ехидством:

— Не вставайте, что вы. Я на минутку. По делу. Тут с краешку присяду, кое что спрошу и убегу, позволив вам с головой погрузиться в процесс. Это он, да? — без перехода подмигивает мне, распаляя на губах одну из ослепительных улыбок. — Ничего так. Вижу вы уже успели сработаться.

— Вот те на, — ухмыляется брюнет, приставая надо мной, чтобы свести вместе глаза. — Обсуждала меня с подругой?

Его захват в разы ослабляется, увеличивая зазор между телами, уже не так плотно прилегающими друг другу. Глаза смотрят на меня с озорством. Самодовольством, считываемым невооружённым взглядом. Вызывая ответную реакцию. Широкую улыбку, появляющуюся на моих губах в предвкушении сладости мести.

— А то… — протягиваю приторно, притупляя остатки бдительности. Резко выкидываю колено вперёд, попадая в пах тому, кто никак не ожидает подобной " подставы".

Первая реакция исходит от Лизки, протягивая сквозь зубы неодобрительное " уф-ф". Далее разряжается брюнет. Болезненно приглушённым матом. В миг оказываясь в стороне от меня, под короткое окончание фразы:

— Делилась какой ты придурок…

— Жестоко, — сочувственно комментирует подруга. — У парня итак не столь много достоинств, а ты едва не лишила его основного…

— Что за дело? — потираю запястья, присаживаясь. Стараясь не смотреть на молча глотающего воздух парня, пристроившегося в метре от меня.

— Ликусь, — протягивает без предисловий, искоса поглядывая на потерпевшего. — Помнишь свои наброски? Я благоверному показала несколько фото. Ему понравились два варианта. Необходимо сделать объемную графику. К завтрашнему дню, — расстилается в улыбке, будто я заранее давала согласие. — Ты же сможешь, правда? Я поручилась. Сумма не очень большая… Я и ноутбук с нужной программой тебе захватила, — похлопывает миниатюрной ладошкой по продольной сумке, ожидая моего одобрения очередной сумасшедшей идеи. — Если справишься — он тебя друзьям " сосватает". Чего сидеть зазря? Клиентами ты вон как разбрасываешься, — прыскает со смеху, бросая взгляд на скривившегося в сгорбленной позе парня.

— Не знаю… — закусываю губы ощущая полную неуверенность.

— А ты попробуй, Ликусь, — копируя подхалимский тон Лизки, встревает недовольный "клиент". — Только предупреждай заказчиков заранее о своей приверженности бить мужиков по яйцам, в случае недовольства сложившейся ситуацией. Сговорчивее будут и к работам менее предвзятыми.

Привстает, подхватывая с пола пиджак. Небрежным движением отряхивает с него несуществующие пылинки, накидывая на плечи. Бросая, не оборачиваясь: — Ты мне ужин была должна. А за эту выходку- теперь два.

Грузно выдыхаю, исподлобья глядя в след уходящей мужской фигуре. Переводя взгляд на игриво улыбающуюся подругу.

— А он ничего такой, — лукаво протягивает в ответ на мой вопросительный взгляд. Таящий в себе вовсе не мнение на счёт покинувшего нас парня, а то, на кой черт она вообще обмолвилась, что я о нем говорила! Делилась своим негодованием! Не вздыхала же от глубокой любви!

— Ты нарочно, да? — уточняю, обдавая холодом.

— Не злись. Сама знаешь, что надо развеяться, — подтрунивает с виноватой улыбкой. — Долго ты ещё вздыхать от своей неразделённой любви будешь? Хороший же парень. Есть на что глаз положить.

— Угу, — вздыхаю предвзято фыркая. — Истинное счастье. Подарок судьбы в блестящей упаковке. Не слышала о том, что под ней обычно ничего стоящего нет?

— Я бы на твоём месте открыла, — издевается, смягчая слова улыбкой. — В крайнем случае, хорошие знакомства никогда не помешают. Да и у тебя за спиной уже есть опыт оставаться с красивыми мужиками, без намека на секс, " просто друзьями".

Выдергивать меня с заслуженных выходных никто не стал. Этот факт позволял растянуть губы в довольной улыбке. Благодарной, отчасти. Все озвученные угрозы не имели под собой почвы, оставаясь баснословно брошенными на ветер. Мне ничто не мешало отправился домой и сыграть роль примерной дочери, не идущей наперекор воли родителей.

Врать в глаза не хотелось. Оттого я все больше молчала. О себе и своем поведении. Переменах в жизни. Впрочем, как и мама с отцом. Все наши разговоры за широким " круглым столом " велись исключительно на отстраненные темы. Частично захватывая работу родителей и вопросы, касаемые " тонкостей " моего обучения. Я старалась отвечать односложно: учусь; легко; спасибо за должную дрессировку, дорогие родители. Контекст фраз, естественно, слегка отличался. Не стоит утрировать. И дома уже было не столь комфортно как раньше… Накрывая ощущением, что с моим отъездом слишком многое изменилось. Отношение родителей друг к другу стало иным. Будто передо мной сейчас сидели абсолютно чужие люди, связанные моим кратковременным присутствием в редкие часы их совместной жизни.

— У вас с папой все нормально? — оставшись наедине, уточняю у мамы, неловко отводя глаза при затрагивании запретной темы. Кажется мы никогда прежде не говорили с ней по душам… Не меняли привычных ролей: строгой матери и послушной дочери. Для подобных тем я была слишком мала. А теперь? Сложно ответить, ощущая себя гостем в некогда родном доме.

— Анжелика, — начинает натянуто и я машинально кривлюсь, слыша свое полное имя. Из подобного обращения следует только одно — проще сразу заткнуться, не влезая куда не просят. Доверительной беседы не выйдет. — У отца слишком сложный период. Ему сейчас хватает проблем на работе. Сплошные командировки, отъезды. Дома считай не бывает. Некогда…,- хмурится, разрезая лоб глубокими морщинами, которых прежде я как-то не примечала. — Прошу, веди себя хорошо и не доставляй ему лишних забот. Сейчас подобное будет как никогда не вовремя.

— Я поняла, мам, — отзываюсь, передергиваясь изнутри от очередного напутствия в моей непутёвой жизни. — Не беспокойся. Со мной всё будет в порядке.

— Отлично, — протягивает задумчиво. Точно отмахиваясь. — Твой отъезд — это сильное испытание для всех нас. Привычная жизнь будто расколота надвое. Необходимо какое-то время, чтобы к этому адаптироваться…

В воскресенье я уезжала из дома с большим облегчением. Сбросив груз с плеч, на которые, за истекшие полутора суток присутствия в городе, снежным комом налипли обрывки фраз и пререканий исходящих то от мамы, то от отца. Всё менялось. Неумолимо. И вернуть прежнее ощущение целостности семьи, не столь часто испытываемое и ранее, сейчас казалось совсем невозможным. Нет. В этом не было обречённости и одиночества. С последним из заявленных чувств я и вовсе не испытывала дискомфорта. Оно было мне близко. Обыденно. Будучи одной я даже ощущала себя более проще и спокойнее, нежели в шумной компании. В отношении родителей ощущалась разрозненность. Я могла быть с мамой. Быть с отцом. Но нас не было вместе. Словно отныне эта фаза взаимоотношений была и вовсе утрачена. Навеки… И это удручало. Болезненно.

В понедельник я летела на работу с улыбкой. Припарковавшийся напротив входа джип с зеркальными номерами и то не смог омрачить того ощущения счастья в котором я пребывала с утра. Именно здесь. Сейчас. Я была нужной. Значимой. Так казалось. Может и зря. Но я не бралась себя в этом разубеждать. Улыбка намертво приклеилась к губам. Стояла на них на протяжении всего совещания. Подбадриваемая появлением сообщения от Лизки на экране моего мобильного: " Работа пришлась по вкусу. Поздравляю."

Уголки губ неумолимо ползли вверх. Притягивая интерес сослуживцев и задумчивый взгляд " клиента", которому я так же легко улыбалась, потому что, кажется, впервые в жизни мне было плевать на то, что именно обо мне посмеют за спиной додумать и досказать.