— Похоже, она сходит с ума, — заметил он бесстрастно.

Не дав Клодетте возможности возразить, он поднялся и вышел в гостиную, откуда доносились звуки музыки из радиоприемника.

Клодетта повертела в руках ложку и наконец произнесла:

— Эрнест, мне действительно кажется, что она немного не в себе.

Эрнест снисходительно улыбнулся.

— А я так не считаю. У меня есть соображения по поводу того, почему она занавешивает окна на западной стороне. Там погиб мой дед: однажды ночью он ослабел от холода и замерз на склоне холма. Не могу сказать точно, как все произошло, в тот день меня здесь не было. Мне кажется, тетушка не любит, когда ей напоминают о его смерти.

— Но о какой опасности она говорила?

Эрнест пожал плечами.

— Вероятно, дело в ней самой. Что-то терзает ее, а она терзает нас. — Он замолчал на мгновение, а потом добавил: — Она действительно кажется странной, но такой она была всегда, сколько я ее помню. В следующий приезд ты этого и не заметишь.

Клодетта поглядела на мужа и сказала:

— Эрнест, мне не нравится этот дом.

— Чепуха, дорогая.

Эрнест приподнялся со стула, но Клодетта его остановила.

— Послушай, Эрнест. Я прекрасно помнила, что тетушка Мэри запретила раздвигать шторы, но у меня было такое чувство, что я должна это сделать. Я не хотела, но что-то заставило меня. — Голос ее дрожал.

— Но, Клодетта, — спросил Эрнест обеспокоенно, — почему ты раньше мне об этом не сказала?

Она пожала плечами.

— Тетушка могла подумать, что я ищу отговорку.

— Ну, ничего плохого не случилось. Ты немного переволновалась, а тебе это вредно. Забудь об этом. Думай о чем-нибудь другом. Пойдем послушаем радио.

Они поднялись и вместе направились в гостиную. У двери они столкнулись с Генри. Тот отступил в сторону и заявил:

— Мне нужно было догадаться, что мы здесь застрянем. — И прежде чем Клодетта успела возразить, добавил: — С нами все будет хорошо. Просто поднимается ветер, снег идет, а я знаю, чем это кончается.

Генри пропустил Клодетту с мужем в гостиную, а сам направился в пустую столовую. Там он на мгновение остановился и посмотрел на длиннющий стол. Затем обогнул его, подошел к окну, раздвинул шторы и, прищурившись, уставился в темноту. Эрнест увидел его у окна и крикнул из гостиной:

— Генри, тетушка Мэри не любит, когда там раздвигают шторы!

Генри обернулся и ответил:

— Ну, пусть она боится, а я рискну.

Клодетта вгляделась в ночную тьму поверх головы Генри и вдруг воскликнула:

— Посмотрите, там кто-то есть!

Бросив быстрый взгляд через стекло, Генри ответил:

— Нет никого. Это снег, ветер гоняет его туда-сюда.

Задернув шторы, Генри отошел в сторону. Клодетта неуверенно заметила:

— Но я могу поклясться, что видела, как кто-то прошел мимо.

— Тебе могло показаться с того места, где ты сидишь, — предположил Генри. — Думаю, на тебя подействовали чудачества тетушки Мэри.

Клодетта не ответила. Она замерла, не отрывая глаз от все еще колыхавшихся штор. Потом поднялась и вышла из гостиной, прошла по длинному коридору в восточное крыло дома, отыскала комнату тетушки Мэри и осторожно постучала в дверь.

— Войдите, — послышался голос хозяйки.

Клодетта открыла дверь и переступила порог комнаты. Тетушка Мэри сидела в ночной сорочке, а ее непременные атрибуты — лорнет и трость покоились на бюро и в углу соответственно. Выглядела она на удивление добродушной, это Клодетта отметила сразу.

— Хм, а ты думала, я переодетое чудовище? — спросила старая дама, улыбаясь, что выглядело очень непривычно. — Нет, я не чудовище, как ты убедилась. К тому же сама побаиваюсь окон на западной стороне.

— Я хотела вам кое-что сказать об этих окнах, — начала Клодетта и вдруг замолчала.

Молодой женщине стало не по себе от странного выражения, появившегося на лице старухи: не гнев или недовольство, а затаенное мучительное напряжение. Она испугалась!

— Ну и?… — быстро спросила тетушка Мэри.

— Я посмотрела в окно, и на мгновение мне показалось, что снаружи кто-то есть.

— Вот именно, показалось. Клодетта, у тебя разыгралось воображение. А может быть, это из-за метели.

— Воображение? Допускаю. Но метели не было, ветер задул позднее.

— Я сама часто обманываюсь, дорогуша. Иногда утром выхожу посмотреть, нет ли следов, и никогда их не нахожу. У нас есть и телефон, и радиоприемники, но, когда начинается метель, до нас практически невозможно добраться. Ближайший сосед живет у подножия большого холма, за три мили отсюда, к тому же через леса. Главная дорога проходит там же, а небольшие подъезды в такую погоду заметает.

— Но я видела отчетливо, могу поклясться.

— Может быть, утром выйдешь посмотреть? — резко спросила тетушка Мэри.

— Разумеется, нет.

— Значит, ты ничего не видела! — Это был наполовину вопрос, наполовину приказ.

— Ох, тетушка, вы так озабочены этим сегодня, — отозвалась Клодетта.

— Так ты видела что-то или нет?

— Не видела, тетушка Мэри.

— Очень хорошо. Тогда поговорим о чем-то более приятном?

— Ну конечно… Извините, тетушка. Я не знала, что там погиб дед Эрнеста.

— Хм, он тебе все-таки рассказал?

— Да, Эрнест сказал, что именно по этой причине вы не любите смотреть на холм после заката солнца. Что вам не нравится, когда напоминают об этом.

Когда хозяйка взглянула на Клодетту, ее лицо ничего не выражало.

— Бог даст, Эрнест никогда не узнает, насколько он близок к истине.

— Что вы имеете в виду, тетушка Мэри?

— Ничего такого, о чем тебе нужно знать, дорогуша. — Она снова улыбнулась, и лицо ее стало менее суровым. — А сейчас, Клодетта, тебе лучше уйти. Я устала.

Клодетта послушно поднялась и направилась к двери. У двери старуха остановила ее вопросом:

— Как погода?

— Генри сказал, что идет снег, дует сильный ветер.

При этом известии на лице тетушки отразилось неудовольствие.

— Плохо, совсем плохо. А если сегодня кому-то вздумается притащиться на склон? — спросила она, как будто говорила сама с собой, забыв о том, что Клодетта стояла у двери. Вспомнив о присутствии молодой женщины, старая дама произнесла: — Но ты же ничего не знаешь, Клодетта… Спокойной ночи.

Выйдя из комнаты, Клодетта прислонилась спиной к закрытой двери и попыталась понять, что могли означать эти слова: «Но ты же ничего не знаешь, Клодетта». Она недоумевала — странные слова. Странно и то, что на миг тетушка совершенно забыла о ее присутствии.

Клодетта отошла от двери и, едва повернув в восточное крыло, натолкнулась на Эрнеста.

— А, вот ты где, — сказал он. — А я все гадал, куда ты подевалась.

— Я немного поговорила с тетушкой Мэри.

— Генри опять выглядывал в окна на западной стороне, и теперь он тоже считает, что там кто-то есть.

Клодетта резко остановилась.

— Он действительно так думает?

Эрнест с серьезным видом кивнул головой.

— Впрочем, там ужасная метель. Могу представить, как твое предположение на него подействовало.

Клодетта повернулась и зашагала обратно по коридору.

— Пойду расскажу тетушке Мэри.

Эрнест хотел остановить ее, но, пока он раздумывал, как лучше это сделать, его жена уже постучала в дверь тетушкиной комнаты, отворила ее и вошла внутрь.

— Тетушка Мэри, — произнесла Клодетта, — не хотела вас беспокоить, но Генри снова выглянул в окно столовой и теперь тоже считает, что там кто-то есть.

Слова молодой женщины магически подействовали на хозяйку.

— Он видел их! — воскликнула она.

Затем вскочила на ноги и подбежала к Клодетте.

— Давно ли? — спросила тетушка Мэри, вцепившись в руку молодой женщины. — Говори скорей. Давно он их видел?

От удивления Клодетта лишилась дара речи, но лишь на мгновение. Чувствуя на себе пристальный взгляд старухи, она вновь заговорила:

— Недавно, тетушка Мэри. После ужина.

Старая дама отпустила Клодетту и как-то обмякла.