— У вашего слуги совсем не осталось крови! В его жилах течет обыкновенная вода. Спасти больного будет очень трудно и едва ли возможно. Кто же мог сотворить с ним это зло?

Лекарь старался изо всех сил, применял все средства, какие у него были. Но, увы! На закате дня Чугоро умер. Тогда старший асигару поведал китайцу всю историю несчастного юноши.

— Я догадывался! — сказал лекарь. — Но вашего слугу мне было не спасти. Он не первый, кого она погубила.

— Но кто она? — спросил асигару. — Женщина-лиса?

— Нет. Она с незапамятных времен обретается возле реки. Любит молодую кровь.

— Кто она? — не унимался асигару. — Женщина-змея? Женщина-дракон?

— Нет. Если бы ты увидел ее днем, то поморщился бы — настолько она противна и уродлива.

— Так что это за существо?

— Всего-навсего лягушка. Большая мерзкая лягушка!

Стив Резник Тем родился в 1950 году в Джонсвилле, штат Виргиния, в сердце Аппалачей. Он учился в колледже при Политехническом институте Виргинии и в Университете содружества Виргинии, где получил звание бакалавра в области британских образовательных технологий, а затем удостоился степени магистра в области творческого письма в Государственном университете Колорадо. В настоящее время живет с женой в Денвере; у них четверо детей и три внука.

Свой путь в литературе Тем начал как поэт и лишь затем перешел к сочинению художественной прозы. С 1980 года им написано более двухсот рассказов в детективном, научно-фантастическом, фэнтези, хорроре и иных жанрах; его проза публиковалась в «Сайнт мэгэзин», «Сумеречной зоне», «Журнале научной фантастики Айзека Азимова», «Журнале фэнтези и научной фантастики» и «Криминальной волне». Его рассказы номинировались на Всемирную премию фэнтези («Огненная буря», 1983) и премию Брэма Стокера («Тела и головы», 1990; «Черные окна», 1991; «Хеллоуин-стрит», 2000). Он также был номинантом этой премии в категориях «Лучшая повесть» («Человек на потолке», 2001) и «Лучший сборник» («Городская рыбалка», 2001). Он также является автором четырех романов: «Раскопки» (1987, номинация на премию Брэма Стокера в категории «Лучший дебютный роман»), «Дочери» (2001, совместно с Мелани Тем), «Книга дней» (2002, номинация на премию Международной гильдии хоррора) и «Человек на потолке» (2008).

Рассказ «Мужчины и женщины Ривендейла» впервые был опубликован в антологии «Ночные видения-1» под редакцией Алана Райана (Найлс, Иллинойс, 1984).

Иногда он вспоминал, о днях и неделях в Ривендейле — неужели он провел там несколько недель? — в памяти не всплывали громадный холл и столовая. Он не вспоминал ни библиотеку, отделанную изумительными резными панелями красного дерева, ни даже мужчин и женщин Ривендейла с их светлыми глазами, белесыми головами и руками, почти лишенными волосяного покрова. Больше всего ему запомнился номер, в котором они с Кэти остановились, сама Кэти, свернувшаяся калачиком на кровати, ее лысая голова, которую она с трудом отрывала от подушки. Он вспоминал тяжелые плюшевые шторы, в прихотливых складках которых таилась бездна пыли.

Фрэнку думалось, что он целыми днями глазел на эти складки. В их номере только два предмета привлекали взгляд: шторы и его жена, превратившаяся в мешок, разъедаемый раком. Глаза ее стали просто огромными, лицо утратило признаки возраста и напоминало кукольное. Все это свидетельствовало о последней стадии болезни. Шторы были темно-красного цвета. Иногда Фрэнк задавался вопросом: это их изначальный цвет или же они потемнели от времени и пыли? Вблизи на шторах различался орнамент — листики и морские раковины. Издали — когда он сидел в кресле или лежал на кровати — раковины казались ему сотнями крошечных хищных ртов.

До приезда сюда Кэти мало рассказывала ему о Ривендейле. Фрэнк знал лишь, что это бывший курорт где-то на южном берегу озера Эри и там когда-то били горячие источники. Он не спрашивал жену, но сам пытался понять, почему источники вдруг разом иссякли, словно кто-то перекрыл общий вентиль. Бессмыслица какая-то, поскольку в природе такого не бывает.

Кэти происходила из клана Ривендейлов. Ее предки владели этим местом, когда курорт еще действовал. Сейчас многие из них, если не все, жили либо в отеле «Курорт Ривендейл», либо в домиках, стоявших неподалеку. Фрэнк испытал некоторый шок, когда, с чемоданами в руках, переступил порог отеля и увидел всех этих Ривендейлов, сидящих в холле вокруг камина. Нет, они не напоминали клонированных существ из фантастических рассказов. Однако от их семейного сходства Фрэнку стало не по себе. Одинаковые позы, постоянно изогнутые брови, головы, вечно склоненные под острым углом, розовые пятна на щеках. У Фрэнка слегка похолодела спина. После нескольких дней жизни в Ривендейле он понял причину своей оторопи: рак превратил Кэти в рыхлую копию этих людей.

Фрэнк помнил ее совершенно иной: с длинными рыжевато-каштановыми волосами и настоящим румянцем на щеках, оживленную, энергичную, потрясающе стройную, красивую женщину. Она с легкостью могла бы сделать карьеру фотомодели или манекенщицы, но ей претило выставлять себя на публике. И потом, как Фрэнк понимал интуитивно, подобный род деятельности опозорил бы фамилию Ривендейлов.

По словам Кэти, болеть раком — все равно что прожариваться под знойным солнцем. Пыльный номер и холлы Ривендейла дарили ей прохладу. Она сказала мужу, что хочет пробыть в Ривендейле как можно дольше, чтобы скрыться от врачей и медсестер.

На операцию она не соглашалась — это тоже было ниже достоинства женщины из семейства Ривендейлов, зато усердно прибегала к лучевой терапии. Когда Фрэнк увидел представителей этого семейства с их отдраенной, антисептической кожей, он вдруг подумал, что жена переусердствовала с радиацией.

Вопреки опасениям Фрэнка, рак у Кэти не сопровождался зловонием и быстрыми уродливыми изменениями внешности. Изменения происходили внутри организма. Иногда она жаловалась на внезапную слабость в ногах. Бывало, вскрикивала среди ночи. Тогда Фрэнк глядел на ее бледное, почти прозрачное тело и пытался угадать, где сейчас раковые клетки устроили свое пиршество.

Радиационная терапия привела к тому, что у Кэти начал расти живот. Она выглядела как женщина на седьмом месяце беременности. Они никогда не хотели детей. Им с лихвой хватало других занятий, и ребенок просто не вписывался в их планы. Теперь Фрэнку иногда снилось, как он везет жену на каталке в родильное отделение. Он бежал, стремясь добраться до врачей раньше, чем у нее начнутся ужасные схватки. В его сне двери родильного отделения всегда были широко открыты, и на пороге стоял долговязый врач в ослепительно белой маске. Врач забирал Кэти и закрывал двери. Сон так и не показывал Фрэнку, какое дитя родилось из большого бледного живота жены.

Через девять месяцев после того, как у Кэти обнаружили рак, она получила приглашение из Ривендейла. За все годы их совместной жизни она почти не вспоминала о родне, но это приглашение подняло в ней волну мрачного возбуждения. Вскоре Фрэнк увидел это письмо в мусорном ведре. Оно гласило: «Приезжай в Ривендейл». И все.

Когда они вошли, кто-то из родственников приветствовал Кэти у стойки администратора. Впрочем, «приветствовал» — не совсем верное слово. Он записал в книгу прибытия имена ее и Фрэнка, словно здесь по-прежнему был курорт, и даже выдал Кэти ключ с фирменным брелком. Кожа на брелке изрядно вытерлась, как и серебристая надпись. Их приезд прошел почти незамеченным; несколько человек на мгновение оторвались от чтения, а их рты скривились, будто после многих лет молчания они пытались заговорить. Не было произнесено ни одного приветствия и вообще ни одного слова. Насколько мог заметить Фрэнк, сидевшие в холле и между собой практически не разговаривали.

Они сразу же поднялись в номер, поскольку поездка утомила Кэти. Франк провел свой первый в Ривендейле вечер, сидя в старом кресле и глядя на жену, которая свернулась клубочком и сразу же заснула. Тогда он перевел взгляд на шторы. Ветер, дувший в открытую форточку, заставлял их шевелиться, и вышитые узоры беспокойно двигались взад-вперед.