– Ну, Иванна! Умеешь ты сделать жизнь разнообразной! – сообщила мне лисичка и начала увеличиваться в размерах.

Вот это да! Неожиданно и очень кстати. Эми не просто росла, пока не перегнала на пару метров сторожевого пса Яги, она и внешне менялась. У неё расширилась челюсть, увеличились и заострились клыки, а лапы стали устрашающе огромными. Да и мускулатура приняла такой вид, будто чёрно-бурая всю жизнь сидит на анаболиках.

Пёсик, который до этого казался мне слоноподобным монстром, обалдевшими красными глазками изучал это явление. Чем больше он видел, тем больше понимал, а то, что это существо разумно почувствовалось сразу, стоило ему прекратить излучать в мою сторону смертельную угрозу.

– Вы кто такие и чего надо? – отрывисто, с рычанием в голосе спросила монстрячая собачка.

– Мы по делу к твоей хозяйке. Пусти нас в дом или я тебя порву, – спокойно ответила Эми, и я вдруг поняла, что лиса не шутит: порвёт и с лёгкостью.

Пёс понуро уставился на меня, переминаясь с лапы на лапу:

– Мне велено сожрать любого, кто в отсутствие хозяйки явится, – извиняющимся тоном сообщило чудище. – Но вообще-то я не ем мясо! Я – веган.

Ничего себе заявление! Интересно у них тут всё-таки! Мужики в кожаных трусах, адские псы – веганы, сороки всякие…

– Ну, и что предлагаешь? – серьёзно спросила Эми.

– Вы сначала скажите чего надобно? – не унималась адская животина.

Я решительно вышла из-за лисьей спины, стараясь, чтобы псина не заметила, как у меня поджилки трясутся:

– Мы из клининговой компании, если уж на то пошло!

Красные глазки так и выпучились на меня:

– Откедова? – поражённо спросило окаянное чудо-юдо.

Я приветливо улыбнулась:

– Уборщицы мы, что не понятно? – спросила я и увидела краем глаза, как вытянулась мордочка у Эми.

Хотя сейчас у неё была не мордочка, а целая мордень!

Бабы Ёжкин Цербер вдруг расслабился, и мне даже показалось, что он заулыбался:

– Так бы сразу и сказали! А вы только в избе прибирать будете? Мне бы и во дворе чистоту навести! – выдала эта наглая страшная рожа.

Мы с Эми переглянулись:

– Давай так, если успеем – сделаем! – туманно пообещала я. – Но уговор: про то, что нас двое, ни слова! Это мой секрет, сохранишь – начистим твой двор до блеска!

Псина покивала и прошла мимо нас к крыльцу. Лисичка моя уменьшилась до своих изначальных размеров и побежала следом. Небольшой с виду домик внутри оказался огромным, и это лишь первая печальная новость. Какой Баба Яга была ведьмой, я, конечно, пока не знала, но то, что она была основательной засранкой, можно было сказать с порога.

– Скажи-ка, дружок, а когда к вам кто-то из наших в последний раз заходил? – потеряв весь задор, спросила я.

Адское отродье покачало головой:

– Меня зовут не Дружок, а Масик. А уборку у нас уже года три не делал никто, – Масик задумался, а я слегка опешила от его милого прозвища. – Ну, да! Аккурат, как они с Кощеем разбежались. Это три года и два месяца будет, – псина вдруг стукнула себя лапой по огромной как тумба голове. – Ой, вы это! Про него ей ни слова! Прибьёт! Они на днях так поругались!

– Без проблем, – улыбаясь, заверила я Масика. – А чего разбежались-то? – осматривая заваленную каким-то старьём комнату, спросила я.

Чудовищный Масик пошёл вперёд и надавил лапой на какую-то панельку в стене широкого длинного коридора. От этого действа везде стало светло, но источник света я так и не смогла разглядеть.

– После того, что он учудил! Ты ещё спрашиваешь? – чудище явно тосковало без собеседника и сейчас отрывалось по полной. – Закрутить роман сразу с тремя Ягинями! Хорошо, что Кощей и есть смерть, а то не жить бы ему! – и тут дьявольская псина захихикала, прикрывая гигантской лапой свой зубастый ротик.

А я-то думала, что меня уже ничем не удивить, но этот милый жест меня добил больше, чем личная жизнь Иннокентия Кощеева. Ох, не понимаю я этих свекольноволосых баб. Им не на меня, на Кешу ополчиться надо. Вот дуры! Неужели мужиков в этом мире больше нет?

– Ладно, Масик, приятно было поболтать, но нам за дело надо приниматься. Где тут у вас инвентарь? – прервала я нашу светскую беседу.

– А я вам сейчас всё покажу! Но вы меня не прогоняйте, а? Я так давно ни с кем не говорил! Тоскливо! – взмолилось чудовище, и я, решив, что у Масика можно выведать что-то полезное, согласилась.

Как же я благодарила сейчас Горыновну! Вчера после ужина она мне дала парочку практических уроков по бытовой магии, если бы не это, мы бы до вечера не управились. Да нам бы понадобилось дней пять, если не больше, чтобы в этом бедламе хотя бы сложить всё по местам, я уж не говорю о мытье окон и всего остального! Во двор мы с Эми выползли перед закатом и в темпе вальса привели в порядок владения Масика. Осталось лишь ужин приготовить. Но все кладовые были под замком, а ключи у хозяйки.

– Может, и без ужина сойдет? – я просто с ног валилась, и готовить что-то для ненавистной метёлки совсем не хотелось.

Эми наморщила носик, глядя в замочную скважину кладовой:

– Нет, Иванна, если делать так до конца! – строго сказала лиса и, уменьшившись до размера мышки, юркнула в щель.

Я удивлённо таращилась на дверь, когда та отварилась передо мной после громкого щелчка.

– И как ты это делаешь? – не утерпев, спросила я.

Эми подмигнула и кивнула внутрь кладовой, приглашая меня войти:

– У тебя своя магия, а у меня своя. Матушка твоя мне такой дар вручила, сказала, это всё, что она для меня сделать может, – лисичка вдруг стала серьёзной, а в глазах залегла грусть. – Я ведь ничего не помню. Совсем ничего. Лишь как тебя в дорогу собирали и твоей мамы напутствия, а что со мной раньше было, совсем позабыла. Мне порой кажется, что и тело это совсем не моё.

Так мне стало горько от её слов! Тем более что я знаю правду! Я кинулась к подруге и крепко её обняла:

– Милочка, родная моя! Я всё исправлю! – зашептала я, и лисичка навострила ушки.

– А ведь это моё имя! – радостно сказала она, и я поняла, почему Горыновна отправила нас только вдвоём: я должна помочь Миле всё вспомнить.

В кладовой оказалось столько всего! От омаров до оленины! О том, что это оленина мне сообщила Мила, которая различала все тонкости запахов. Ужин мы почти приготовили. Почти, потому что практически в финале над избой и кладбищем пронёсся штормовой порыв ветра. Баба Яга вернулась домой.

Лисичка быстро испарилась, заняв своё место, а я стремительно скрылась в шкафу, натянув шапку-невидимку. Дверь открылась, и в дом, громко обнюхиваясь и совсем не по-девичьи матерясь, влетела хозяйка.

– Иванна, выходи! Я знаю, что ты где-то здесь! – ласково позвала Ягиня.

Прям классика фильмов про маньяка, ей богу! И честно скажу, стало страшно. Я слышала, как она ходит по дому, зовёт меня и хлопает дверями. Каждый шаг ведьмы сопровождался звуком царапающих пол когтей, от этого в жилах стыла кровь.

– Выходи! Глупая девчонка, я тебя не съем! – и Ягиня разразилась отвратительным смехом. – Отблагодарю тебя, тебе ведь нужно кое-что? И кто ещё с тобой не пойму? Зверь какой-то! Неужто, Серый посмел на порог ступить! Серый, ежели ты, я с тебя шкуру сниму и над порогом прибью! Мне без сапог так тяжко! Старая я уже! – неожиданно ведьма открыла шкаф, и жёлтые глаза с вертикальными зрачками уставились прямо на меня.

Несмотря на явные трансформации во внешности, я сразу узнала Лилию Яновну. Метёлка выглядела старше, но не за счёт морщин. Вся ее напряженная фигура выдавала в ней старушку лет восьмидесяти не меньше, при этом в невероятных и пугающих глазах под завесой лютой ненависти застыла вселенская тоска. Злая усмешка и ставший похожим на крючок для одежды нос не лучшим образом дополняли портрет Ягини. К тому же над правой бровью у нее расположилась большущая бородавка, а малиновые волосы торчали как после хорошего удара током.

Ведьма втянула своим не очень симпатичным носом воздух, и мне стало совсем плохо. Я итак задержала дыхание и старалась не издавать ни звука. Жёлтые глазищи смотрели сквозь меня, и я видела, как по лицу этой жуткой женщины пробегают тени.