Вот почему отдельные пары разбрелись по разным уголкам организма носителя, наподобие пионеров Дикого Запада из той, другой жизни. Они пробирались сквозь запутанные лабиринты, алые, как кровь, плыли по липким бурным водам крупных артерий. (Новолюди могли обходиться без воздуха около двадцати минут – и все благодаря заимствованным у тюленей генам.) Они, скользя и оступаясь на каждом шагу, карабкались по желтым сотам ячеистой жировой ткани – примерно так же, как их далекие предки когда-то карабкались по лианам и веткам. Случалось, что они продирались сквозь клеточные мембраны, используя для этого острые зубы и ногти.

Некоторые при этом погибли – кто захлебнулся, кто задохнулся, кто пал жертвой дозорного макрофага, одного из огромных бродячих сгустков ростом с самих новолюдей, движимого хемотаксисом, то есть притяжением между отдельными химическими соединениями. И если паре угрожала опасность, то мужская особь обычно жертвовала собой, чтобы самка и будущее потомство в ее утробе смогли бы спастись.

В конце концов по всему организму носителя расселились около двухсот новолюдей.

И спустя ровно тридцать дней, едва ли не минута в минуту после внедрения в организм носителя – надо сказать, что новолюди благодаря некогда проведенной модификации супрахиазматических ядер в их мозгу следили за ходом времени с непогрешимой точностью часового механизма, – около ста особей женского пола произвели на свет потомство.

– Приготовься, 6-Лакрица! Они вот-вот появятся!

3-Персик сидела в углу влажной, в прожилках кровеносных сосудов полости, которую они с 6-Лакрицей считали своим домом, широко расставив ноги, подтянув колени к голове и крепко их обхватив. 6-Лакрица терпеливо застыл перед ней на корточках, ожидая, когда же наконец на свет появится их потомство.

Без видимых усилий 3-Персик выжала из себя их первого отпрыска. Человеку других времен ребенок этот наверняка показался бы недоношенным, едва ли не эмбрионом. И верно, самостоятельно существовать он пока не мог.

Вот почему 6-Лакрица нежно взял ребенка в руки и, оттянув кожную складку на своем животе, бережно положил внутрь, где тот моментально припал к соску.

6-Лакрица проделал то же самое и с остальными четырьмя.

После чего они с 3-Персик, не теряя времени даром, снова спарились, чтобы дать начало новой беременности. Правда, теперь в их движениях было меньше страсти, нежели в первый раз, – 6-Лакрица боялся ненароком повредить новорожденным у себя в сумке.

Когда они закончили, 3-Персик – как всегда, настроенная более оптимистично, чем ее партнер, заявила:

– Согласись, что они все хороши.

6-Лакрица осторожно погладил живот. Он ужасно переживал, опасаясь возможных мутаций. Кто знает, как отразится на новом поколении долгая космическая одиссея, коварная космическая радиация, пока они с 3-Персик, заключенные в капсулы, скитались по бездонным галактическим глубинам. Впрочем, переживала и его партнерша.

– Да-да, ты права. И я уверен, что наши следующие четверо или пятеро будут такими же сильными.

После появления на свет приплода население колонии новолюдей внутри носителя приблизилось к семи сотням – то есть примерно в два раза превзошло число тех, кто участвовал в захвате новой среды обитания. Разумеется, на первый взгляд этот рост численности был практически незаметен, потому что молодняк все еще сидел в отцовских сумках.

Тем не менее к концу второго месяца, когда все особи мужского пола неуклюже передвигались вперевалочку, первые детеныши из первого помета покинули сумки, начав подвижную, независимую от родителей жизнь. Теперь они могли самостоятельно добывать себе пищу из тела носителя и, хотя пока еще не владели речью, должны были вот-вот заговорить. А освободившиеся сумки их отцов временно опустели, чтобы вскоре принять новую партию молодняка.

(В конце каждого цикла 6-Лакрица с его растянутой сумкой на животе выглядел более беременным, нежели его подруга 3-Персик.)

Не успела первая партия молодняка встать на ноги, как вторая заняла свое место в отцовской сумке, а третья – в материнской утробе, и так далее, и так далее.

К концу шестого месяца колония новолюдей уже насчитывала более трех тысяч обитателей. А самые старшие дети уже были по пояс своим родителям.

К концу первого года насчитывалось уже около шести тысяч особей, которые не знали иной среды обитания, кроме внутренностей носителя. Из первоначальных двухсот переселенцев в результате естественной убыли в живых оставалось около полутора сотен. 6-Лакрица и 3-Персик были в их числе.

Теперь самые старшие дети, которым исполнился год, уже стали половозрелыми особями и тоже приступили к размножению, как и их родители.

В тот месяц число спаривающихся пар достигло четырехсот. А через месяц на свет появились две тысячи их детей.

Через месяц к спариванию было готово и второе поколение потомства. Шестьсот пятьдесят пар произвели на свет три тысячи двести пятьдесят детей.

Через два – число новорожденных составило четыре тысячи пятьсот.

Когда в следующий раз к спариванию приступили еще двести пятьдесят пар, на свет появились уже пять тысяч семьсот пятьдесят ребятишек.

А еще через месяц, и еще, и еще, и еще...

К концу второго года население колонии новолюдей внутри носителя приблизилось к ста тысячам.

А ведь они только-только начали обживать свой новый дом.

Самый старший из первого помета наших героев, 2-Мёд, отметил свой первый день рождения. Это был энергичный юноша, такой же неисправимый оптимист, как и его мать.

Его полное обозначение было 2-Мёд-4-Лакрица-9-Гвоздика. В нем причудливым образом объединились характерные запахи родителей, как, впрочем, и в других его братьях и сестрах.

На основе этих запахов новолюди объединялись в кланы. Принадлежность к одному клану делала невозможным спаривание с представителями других кланов или по крайней мере создавала определенные границы: любимого или любимую можно искать только из определенного числа претендентов – так было заложено в генном механизме. Предусмотрительные биоинженеры приняли меры к недопущению широкой практики экзогамных браков, причем с определенной целью.

Зная, что отныне человечество станет носителем исключительно нематериальной культуры, биоинженеры всерьез задумались о том, какой груз знаний из того, что человечество накопило за шесть тысяч лет существования цивилизации, будет и далее передаваться из поколения в поколение. Так были отобраны несколько наиболее важных способностей, главными из которых были математические.

Представители клана 2-Мёд были носителями интегралов Римана. Они появлялись на свет с врожденными способностями к решению этих головоломных функций. Ограничение возможности спаривания с представителями других кланов служило залогом тому, что этот бесценный дар будет и дальше передаваться из поколения в поколение.

В подруги 2-Мёд выбрал себе женскую особь по имени (или вкусу/запаху) 7-Яблоко-1-Гвоздика-8-Персик. Он повстречал ее на другой половине носителя, спасаясь бегством от настырного лимфоцита. Нырнув в пористый лабиринт, слишком тесный для гиганта-лимфоцита, 2-Мёд забрел в дом 7-Яблока и ее семьи, доводившейся ему дальними родственниками. Это была любовь с первого взгляда.

Как-то раз, вскоре после того как их первое потомство появилось на свет, супруги отправились проведать его родителей. Незадолго до этого сын и его жена после жарких споров обнаружили, как им показалось, новый аспект интегралов Римана. И теперь хотели спросить мудрого мнения старших, удостовериться, что их открытие оригинально и верно. Если действительно так, новую информацию следует как можно скорее довести до всех членов клана, с тем чтобы обеспечить ее сохранность и дальнейшее распространение.

Торопливо передвигаясь по извилистым коридорам, 2-Мёд и 7-Яблоко пытались осознать значимость сделанного ими открытия.