На мою грудь давит тяжесть его слов, так что я шучу:

— Ты опять читал словарь синонимов?

— Без шуток. — Он закатывает рукава куртки и показывает на черные линии татуировки символизирующей бесконечность. — Я не прошу тебя выйти за меня, но мне нужно знать, видишь ли ты нас вместе навсегда, потому что я чертовски уверен в том, что я вижу.

Моя душа трепещет от честности в его голубых глазах.

— Но я сломлена.

Он не отводит от меня взгляд.

— Я знаю, во что ввязываюсь, и я хочу этого больше всего на свете, но вопрос в том, хочешь ли ты меня?

Мое сердце порывисто колотится в груди, когда я позволяю щиту вокруг него развеяться в пыль, и слушаю все целиком на этот раз, отталкивая беспокойство.

— Да.

Такое чувство, будто небеса разверзлись, и солнечный свет освободился от туч.

Миша постепенно выдыхает, когда убирает свой взгляд с дороги.

— Черт, я ждал этого вечность.

Я наклоняюсь к нему для поцелуя, но он отстраняется и вместо этого поднимает руку.

— Сейчас мы должны снова заключить соглашение.

— Я не собираюсь плевать на свою руку, — говорю я с отвращением. — И потом мешать свою слюну с твоей.

— Почему? Ты делала это раньше. — Он плюет на свою руку. — К тому же мы делали более грязные вещи, чем это.

Я знаю, что когда сделаю это, возникнут некоторые обязательства.

— У нас так много проблем.

— Я завяжу с алкоголем, если это то, что тебе нужно. Черт, я бы отрезал себе руку, только бы ты позволила мне быть с тобой, — говорит он. — Но, Элла, мы можем ходить кругами, тратя года, надеясь, что мы достигнем идеальности в наших жизнях. Но её не существует. У нас всегда будут проблемы, но до тех пор, пока мы будем работать над ними вместе, я думаю, все будет хорошо.

— Существует так много проблем. — Я снимаю перчатку и плюю на свою дрожащую руку. — Но если это то, чего ты хочешь, тогда я в деле. Хотя, я должна сказать, что отрезание твоей руки будет отвратительным жестом.

— Хорошо, если хочешь, я сохраню руку, – шутит он, потом колеблется, отводя руку в сторону. — Это действительно то, то чего ты хочешь? Потому что все, что я хочу – это чтобы ты была счастлива.

Я копаюсь в голове в поисках правды.

— Я хочу этого больше всего, до тех пор, пока ты обещаешь мне одну вещь.

— Что это?

— Что, если когда-то для тебя это будет слишком, ты бросишь меня, уйдешь, выберешься.

— Это никогда не случится, — гарантирует он мне. — Ты должна иметь немного веры в меня. Ты оставила меня, вырвав мое сердце, и потом вернулась, ведя себя как робот, и ты знаешь что? Мы прошли через это. Ты и я, хорошо или плохо, должны быть вместе. Мы дополняем друг друга.

Слезы угрожают вырваться наружу, а сердце почти останавливается. Для кого-либо другого это будет звучать как заготовка, но я знаю, что это правда. Я поднимаю руку вверх, встречая своей ладонью его.

— Мне нужно, чтобы ты пообещал, просто, чтобы я была спокойна.

— Хорошо, — говорит он терпимо. — Я обещаю, что если все будет очень плохо, я уйду.

Я выдыхаю с облегчением.

— Тогда, я в деле.

Это те же слова, что я сказала во время нашего прошлого уговора, когда мы пообещали сбежать вместе, разжиться красивым домом, хорошей работой и иметь счастливую жизнь.

— Как и я. — Он снова плюет на свою руку. — Хочу быть уверенным, что она достаточно хорошая и скользкая для тебя.

Выдыхая смех, я прижимаю свою ладонь к его, и клянусь, земля останавливается, потому что этот момент – начало вечности.

— Теперь мы должны поцеловаться, — говорит Миша, наклоняясь. — Это традиция.

Я встречаю его на полпути и прижимаю свои губы к его. Его рука ложится мне на щеку, и он мгновенно усиливает поцелуй, лаская мой язык своим. Наше дыхание смешивается, пока цепи качелей не сталкиваются между собой.

Немного отклонившись, он хватает меня за талию и пересаживает меня к себе на колени, так чтобы я была к нему лицом, а мои ноги были просунуты по обе стороны от него.

— Не сбрось нас на землю, — командую я, надевая перчатки, перед тем как обхватить цепи руками. — В последний раз я чуть не сломала руку.

Хитрая улыбка появляется на его лице, когда он подбирает ноги и поднимает нас вверх к небу. Ужасно холодно, и собаки воют на заднем плане, когда кто-то начинает кричать, но я до сих пор могу чувствовать это – легкость, которая приходит, когда ты позволяешь кому-то любить себя полностью.

Миша

Ранним утром следующего дня Кэролайн позвонила Элле, чтобы спросить, не против ли она, сделать покупки для рождественского ужина. Элла согласилась, и Кэролайн дала ей список всего необходимого. Я был отчасти раздражен, так как Элла заботилась обо всем это дерьме с тех самых пор, когда мы еще были детьми. Дин должен был предложить ей перерыв. Поэтому, после того как мы убрали весь алкоголь из дома, в рамках подготовки к приезду отца Эллы, мы отправились в местный продуктовый магазин.

— Мне нужно кое в чем признаться, — объявил я, когда мы шли по отделу замороженных продуктов. Магазин переполнен людьми, так как сейчас канун Рождества, и все в этом чертовом городе бросились делать покупки в последний день.

— Я не уверена, что хочу услышать твое признание, — отвечает она с улыбкой, когда просматривает список. Она одета в узкую пару джинсов, которые облегают ее бедра, и каждый раз, когда она наклоняется, чтобы взять что-то с нижней полки, я получаю прекрасный вид на ее задницу. — Все было так хорошо.

— Но это важно, и это не дает мне покоя с нашей вчерашней игры в правду, потому что это должно было быть сказано еще вчера. — Я останавливаюсь. — Я хочу, чтобы ты знала, что я говорил с одним музыкальным продюсером из Сан-Диего…

Ее глаза медленно поднимаются от бумаги. — Когда это случилось?

— Это произошло пару дней назад. — Я отодвигаю тележку в сторону, когда старая женщина практически врезается мне в спину. На мне капюшон, и она смотрит на меня так, словно я собираюсь ограбить ее, поэтому я очаровываю ее улыбкой, прежде чем вернуть свое внимание к Элле. — По правде говоря, это не большое дело. Один парень подошел ко мне и протянул визитку, когда я играл в «The Hook Up». Я даже не узнал его имя, но затем погуглил, и оказывается он, действительно, работает на маленькую студию.

— Ты звонил ему? — Она открывает дверь морозильной камеры, чтобы взять пакет замороженного горошка.

Я киваю, забирая пакет из ее рук, и бросаю его в корзину. — Да, он хочет, чтобы я появился на встрече через пару недель.

Она плотнее оборачивает кожаную куртку вокруг себя с озадаченным выражением на лице. — И, что произойдет, если это работа устроит тебя? Ты отправишься в Калифорнию?

— Возможно... — лгу я с сомнением. — Я не позволяю себе много думать о том, «а что если….».

Она добавляет еще один пакет горошка в тележку и идет дальше по проходу. — Если это произойдет? Такое действительно может случиться, ведь ты удивительный.

— Ну, если это случится... — Я прочищаю горло, чувствую себя настоящей девчонкой из-за того, что невероятно сильно нервничаю. — Тогда, я подумываю о том, что, возможно... ты могла бы переехать туда вместе со мной. У них есть несколько университетов неподалеку, поэтому ты сможешь перевестись, и тебе не придется ни от чего отказываться.

Ее глаза расширяются, как я и ожидал. — И мы будем просто …. что? Жить вместе?

— Ну, я не думаю, что мы вместе поедем туда, и будем жить раздельно.

— Жить вместе, — повторяет она. — С тобой?

— Успокойся, хорошо? Ты не должна отвечать сейчас. — Я бросаю пакет чипсов в корзину и толкаю ее вперед. — Просто подумай об этом.

Она вычеркивает ручкой очередной пункт из списка. — Хорошо... Я подумаю об этом.

Я решаю закончить разговор на этой хорошей ноте, благодаря чему он будет поддерживать меня в хорошем настроении весь день.