Люди со всех сторон кричали и шумели, находясь в постоянном движении. Кто-то просто поднимал руку, кто-то бросал в приговорённую камень, кто-то грозил кулаком. Никто не остался не у дел. Часто ли случается такое знаменательное событие? Ведь не каждый день на площади жгут ведьму. Воодушевление, радость и ожидание царило повсеместно. Народ с нетерпением ждал зрелища — единственное представление в сегодняшней скудной развлекательной программе.

Самой же ведьме было отнюдь не до развлечений. Молоденькая, ещё совсем девчонка желторотая, она стояла, привязанная к высокому деревянному столбу. А между тем как скоро разрастался гомон толпы, так же стремительно разгоралось пламя, что соскочило с факела и теперь безжалостно охватывало сухой хворост да солому, разложенные по кругу подле её ног. Оно стремилось как можно быстрее подобраться к хрупкой фигурке, находящейся в самом эпицентре окутывающего площадь дыма.

— Ведьма!

— Ведьма!

— Жги ведьму!

— Пали рыжую! — доносилось со всех сторон.

Девушка гордо вскинула хорошенькую головку, окаймлённую ярко-рыжими кудрями. Они сбегали по её плечам и спускались ниже худеньких бёдер, на треть скрывая от взглядов собравшихся простое чёрное платье, изрядно перепачканное кровью и землёй. Кое-где оно было порвано, и через неровные края дыр проглядывала мертвенно-бледная кожа, покрытая кровоподтёками. Видимо ведьму привязали к столбу не сразу же по поимке, а перед этим не удержались и порядком поиздевались над хрупкой зеленоглазой девчонкой.

Но какой бы гордый вид приговорённая не старалась сохранять, слёзы боли, унижения и обиды всё-таки проложили две мокрые дорожки на исцарапанных и покрытых пылью щеках. Но этим ли только они были вызваны?

Боль?! Могла ли ведьма испытывать боль? Наверное… Ведь, несмотря на колдовские способности, кровь её оставалась такой же красной, как и у любого другого живого существа. Она не меняла цвет на окрас платья девушки и подозреваемый цвет её души.

Обида?! Унижение?! Могли ли ведьме быть знакомы и эти чувства? Почему бы и нет. Вопреки своей связи с нечистым, девушка всё же оставалась человеком. У неё было две руки, две ноги, одна голова, да и все остальные пропорции человеческого тела полностью соблюдены.

Могла ли ведьма вообще испытывать хоть какие-то чувства? Любые, неважно какие именно. Без сомнения! Вот только какое это имело значение? Людям, что окружали её сейчас, совсем не было до этого дела, да, по всей видимости, и быть не могло.

И, правда, могла ли ведьма испытывать чувства? И мог хоть кто-нибудь испытывать их по отношению к ней?..

Очередной брошенный камень угодил девчонке в голову, чуть повыше виска. Не успела увернуться! А стоило ли? Может быть, оно и к лучшему? Пусть очередной удар положит конец её мучениям. Раз, и жизнь оборвалась, одним махом перерубился канатик судьбы. Но можно ли ей надеяться на такое везение? Наверное, нет. Не заслужила! Она всё же ведьма….

Стоял полдень. В небе ярко светило летнее солнышко, тёплое и ласковое. Но даже оно было не в силах успокоить приговорённую к смерти, приласкать.

А что до людей, так они и вовсе считали, что дневное светило должно жечь ведьму нещадно, почитай так же само, как и пламя святого костра. Так и стояла колдунья объятая дымом. Одинокая фигурка в центре бушующего огня…

Дым! Он застилал слезившиеся теперь уже не только от слёз, но и от его едкого вмешательства, глаза, проникал в лёгкие, мешал дышать. Жар обжигал со всех сторон, а сам огонь уже подкрадывался совсем близко, кусая за пятки и стараясь подпрыгнуть ещё выше.

Всё, это конец! Спасения ждать не откуда, свершаемое не остановить. Лишь бы жизнь скорее подвела итог, покончив разом со всеми радостями и горестями, что выпали на недолгую жизнь рыжеволосой ведьмы.

Вдруг люди зашумели особенно громко, а потом все разом замолчали. Лишь сучья продолжали трещать в безжалостных пальцах огня, не спеша добровольно отдаваться в его жаркие объятия себе на погибель. Солнце закрыла неясная тень, а вокруг костра разыгрался невообразимый вихорь. К чему бы это при столь ясной погоде?

Людская толпа взорвалась ревущей волной. Селяне с воплями принялись разбегаться в разные стороны.

Ведьма не успела опомниться, как что-то с силой рвануло столб, к которому она была привязана, вверх. Ещё рывок… Мгновение! Девушка стала медленно подниматься и над костром и над дымом и над недавними обидчиками.

Она подняла глаза вверх, пытаясь разглядеть сквозь резь в них хоть что-то. И на беду ей это удалось.

— Дракон! — беззвучно прошептали губы…

Огромный красный ящер грузно махал крылами, поднимаясь вертикально вверх. Поднявшись на достаточную для дальнейшего полёта высоту, он размеренно замахал перепончатыми крыльями, унося несостоявшуюся жертву недавнего кострища с собой. Кожистые лапы цепко обхватывали столб и привязанную к нему девушку.

— Что ж, поменяла шило на мыло, — прошептала ведьма. — Вместо того чтобы хорошо прожариться, придётся пройтись по пищеводу в живом и совершенно сыром виде.

Дракон издал некий звук, что-то неопределённое между фырканьем и хмыканьем. Девушка готова была поклясться, что ящер усмехнулся. Но она не смогла бы утверждать это под присягой, так как драконов отродясь не видела. Правда, мелкие ящерицы ей попадались на глаза не раз, как и любому сельскому жителю. Но ведь это не одно и то же!

Полёт оказался стремительным, но не долгим. Хотя это с какой стороны посмотреть. Расстояние, преодолённое крылатым ящером за несколько минут, ведьме не пройти и за несколько дней пешего пути.

Но как бы там ни было, дракон начал спуск. Летя по спирали, он опустился на небольшую площадку в горах. Вряд ли сюда можно попасть иным путем, как только будь то на крыльях или обладай хоть некоторыми знаниями и умениями в альпинизме. Дорога ведьмы назад, если она на таковую решится, могла закончиться с тем же результатом что и останься она на костре. Разве что только он наступил бы значительно быстрее и, вероятно, безболезненней, в виду скоропостижной кончины при приземлении на острые камни внизу. То есть, путь назад ей возможен лишь в одном случае. Если дракон добровольно и, что не маловажно, самолично спустит её с небес на землю грешную…

Приземлившись, крылатый ящер, надо заметить, весьма умело (возникает вполне обоснованный вопрос: он что, проделывал это уже не раз?!) подцепил когтём узел, освобождая запястья и стопы девушки от верёвки. К слову сказать, связана девица была на совесть. Во славу какого-то народного умельца, узлы не развязались даже, когда приговорённая к смерти находилась в состоянии невольного парения над землёй. Хотя дракон спасал ведьму не для того, чтобы она разбилась. Так что девушке вряд ли угрожало падение с высоты.

Освобождённая ведьма с подозрением и любопытством осмотрелась, усиленно растирая затёкшие и исцарапанные руки-ноги. Селяне постарались на славу, синяков у неё хватало по всему телу. Затем девушка перевела взгляд на спасителя.

О, он был прекрасен, этот крылатый ящер! Бесподобен! Ошеломителен! Неповторим!..

Дракон оказался огненным. От тела его исходил жар. Лёгкие язычки пламени плясали по кроваво-красной чешуе. Воротник из шипов окаймлял голову. Гребень начинался тут же и уходил к толстому хвосту по позвоночнику. Массивные лапы заканчивались длинными изогнутыми когтями. Да и белоснежные зубы были под стать могучему телу: огромны и остры. Захватывающее и пугающее зрелище! Особенно для того, кто стоит в каком-то метре от этой махины и в любой момент ожидает хищного рывка оскаленной пасти.