Андрей многому уже успел здесь научиться, кроме одного. Ему, сугубо городскому жителю, так и не удалось научиться ориентироваться в глухом и незнакомом лесу, тем более ночью. Здесь не было мощёных дорог с фонарями, ни адресов, ни указателей с названиями улиц, ни даже прохожих, которые могли бы подсказать правильный маршрут. Не было у него с собой ни карты, ни компаса, а его тачка модели «лошадь», к сожалению, JPS-навигатором не была оборудована. Ориентироваться по звёздам, как древние мореплаватели он, книжный червь, редко покидавший в своей жизни стены академических кабинетов, тоже не умел. Побродив наугад по бескрайнему лесу, он окончательно заблудился и совершенно не представлял себе куда ехать. Вот незадача!

Между тем, нервное напряжение спало, адреналин в крови «успокоился» и он отчётливо представил всю хреновость своего теперешнего положения. Совершенно один, зимой в глухом лесу, одетый в рваньё, без припасов, без оружия, без огня, чтобы согреться. А вокруг мороз, снег и дикие звери. Вот такие дела! Мороз и голод стали уже давать о себе знать. Он был и так сильно ослаблен, а теперь, после всех потрясений, и вовсе чувствовал такую дикую усталость, что еле держался в седле. «Похоже, приятель, мы вырвались с тобой на свободу только лишь для того чтобы свободно здесь сдохнуть» — грустно констатировал факт внутренний голос. И он был не далёк от истины. Помощи ждать было не от куда.

Но Андрей решил не сдаваться. Надо только поискать любую дорогу, которая могла бы вывести его хоть к какому-нибудь жилью. Выбрав направление, он поехал шагом, мерно покачиваясь в седле. Лошадь тоже от усталости еле волочила ноги. Бывший ведун замерз и зубы начали выстукивать барабанную дробь. Попытался плотнее завернуться в старенькую рваную свиту, но это не очень помогало. Сколько он уже ехал было не понятно. Счёт времени он уже давно потерял. Глаза слипались от холода и усталости. «Только не спать!» — приказывал он сам себе. Сколько ему ещё скитаться по этому долбанному бескрайнему лесу?! Кажется, скоро рассвет. Надо было найти хоть какое-то укрытие и немного передохнуть.

Голова стала словно чугунная, и уже перестала что-либо соображать, руки и ноги не слушались. Удивительное дело — он уже почти ничего не чувствовал, ни холода, ни голода. Постепенно на него накатывало какое-то блаженное небытие и безразличие. Лошадь, почуяв свободу, уже брела сама по себе. «Эй, чувак! Очнись! — беспокойно воскликнул внутренний голос, — Ты же не собираешься тут грохнуться в обморок посреди леса?!». Нет, конечно же, он не собирался. Сейчас поищет ночлег. Но силы окончательно покинули его измученное тело. В глазах все потемнело. Сладостное небытие радушно раскрыло свои объятья, и он провалился в её безмолвную пустоту.

*************************

Глава 2.

Свободный полёт поистине был прекрасен. Он летел! Он был абсолютно свободен! Ему было хорошо! Его душа, словно птица, парила в каком-то невообразимо огромном, безмерном пространстве, окружавшем её со всех сторон. Было так свободно, легко и приятно! Андрей изо всех сил пытался осознать, что же это за пространство такое? Куда он попал? Но тщетно. Понять он ничего не смог.

«Наверно, я умер?» — задал он мысленно вопрос в пустоту. «Нет, Андрей. Ты вовсе не умер, — неожиданно ответил ему знакомый голос, — Проста твоя душа проходит первый этап преображения». «Сима! — обрадовался он, — Что с мной? Где я». «Потерпи немного. Скоро ты всё узнаешь, — отвечала двуединая Богиня, — Сейчас твоя цель — Хазария! Ты попадёшь туда не просто так. Всё было предначертано твоей новой Судьбой. Помнишь — мы её изменили, с твоего же согласия? В Самандаре ты отыщешь другого Смотрящего по имени Берендей. Он тебе всё объяснит. Дальше следуй его указаниям. А с тобой мы свидимся позже». «Подожди, Сима…» — воскликнул он. «Позже, Андрей, позже, — слышался затухающий в дали голос, — А теперь, будь добр — ВСТАВАЙ!».

— Вставай! — кто-то сильно тряс его за плечи, — Эй, очнись! Ты жив ли? Проклятие! Может он замёрз тут до смерти?

— Да, нет — вроде жив, дышит. Просто в беспамятстве, — сказал другой голос.

Андрей с трудом открыл глаза, веки словно клеем смазали. Сознание медленно возвращалось в тело. Значит он не умер. Это хорошо! Он шевельнулся и тихо застонал.

— Жив, — удовлетворённо заметил тот, кто тряс его за плечи, — Только закоченел весь, повезло ещё, что не помер, да и звери до него не добрались. Везунчик, что и говорить!

Андрей окончательно пришёл в себя. Он спасён! Нашлись же добрые люди. Он поднял глаза, чтобы посмотреть на своих спасителей и поблагодарить их. Но слава застряли в горле и вместо благодарности он испустил тихий вой — это были его «тюремщики»! Твою мать! Опять — двадцать пять.

— Что, удивлён? Не ждал? — осклабился в щербатой улыбке его старший «надзиратель», — От чего ушел — к тому и пришёл. Так то, ведун. От Судьбы не уйдёшь и от нас тоже.

— Вообще, ты благодарить нас должен, — сказал другой, — Кабы не нашли мы тебя по следам, то к утру насмерть замёрз бы тут, али дикие звери тебя растерзали бы. А так — ты жив-живёхонек! Радуйся.

— Чему радоваться то? — еле прохрипел пленник посиневшими губами, — Хазарской неволе?

— Ну, любая неволя, должно быть, лучше смерти, — философски заметил его конвоир.

— Ладно, возвращаемся в лагерь, — скомандовал старший, — Надо ведуна выходить. Приказ князя — живьём его хазарам передать. Теперь мы уже точно к сроку не поспеем.

Вернувшись в лагерь, Андрея энергично растёрли, укутали в шерстяное одеяло и посадили поближе к огню. Кто-то сунул ему в руки миску обжигающе горячей похлёбки. Слава богу, кажется, сильного обморожения избежать удалось. Постепенно согреваясь и приходя в себя, он прислушивался к тому, что говорят у костра. Из дальнейших разговоров он узнал, что Микше снова удалось сбежать.

— Словно навья какая-то, просто растворился в ночи без следа, — разводили руками ратники, охранявшие обоз, — Может это был демон?

— Хватит брехать вздорное, — одёрнул их воевода, — Какие там демоны?! Человек это был, но вельми проворный, шельма. А с ним ещё трое. Одного мы посекли на месте, а ещё одного, верзилу такого, Дыняк копьём ранил. Но тот ушел, паскуда. Зато третьего мы повязали.

— Прикончить его! Они троих наших положили, ещё двоих поранили, — зашумели вокруг костра.

— Тише вы, баламошкины дети! Толку-то от него, от мёртвого? — рявкнул воевода, — Отрок молод и крепок. Мы его завтра хазарам отдельно от остальных продадим и серебро поделим. Никто и не прознает. Смекаете?

— Ну, так-то, знамо дело, лучше будет, — согласились все.

— А что с ведуном? — спросил вдруг кто-то.

Все повернули голову в сторону Андрея. Сам он тоже насторожился и прислушался.

— Ничего хорошего, — вздохнул воевода, видно было, что личной неприязни к несчастному пленнику он не испытывал. Просто выполнял приказ князя, — Слышал я, что вроде бы, по прибытии в Самандар, Каган намерен казнить его публично на центральной площади своей столицы.

— Вот это, да! Это для чего же? Мы то думали, что в неволю его везём.

— Показать всем, тщится — что ждёт тех, кто супротив его воле восстаёт. Дескать, вот даже могучий славянский ведун, дерзнувший выступить против него, и тот окончит свою жизнь на плахе в его столице. Никто в мире не смеет противиться его божественной власти и правом повелевать народами, — тоном наставника объяснял воевода.

Андрей чуть не поперхнулся своей похлёбкой! Так вот значит какие на его счёт «планы» у правителя Хазарии? Всё оказывается ещё хуже, чем он думал. Вместо неволи его ждала казнь. Плохи твои дела, Андрюха! А хотя, может оно и к лучшему. Чем многолетняя тяжкая неволя и ежедневные унижения, так уж лучше сразу… чик и готово! Как говориться: «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца!» Эх, но всё-таки, жаль, что попытка Микши не удалась. И с Весной всё так нескладно вышло. Муж называется.