В этот момент в холле зазвонил телефон.

– Кто, черт возьми, сюда звонит так рано? – воскликнула миссис Энгерс.

Но звонки упорно продолжались, и она неохотно встала с дивана. Спасен обычным звуком звонка! – подумал Джордж и, наблюдая, как миссис Энгерс, покачиваясь, бредет в сторону холла, задался вопросом, почему люди именно так реагируют на телефонные звонки. Рефлекс, как у собак Павлова, иначе не объяснишь.

Миссис Энгерс обернулась, улыбнулась и подмигнула со словами:

– Не скучайте, мой милый. Плесните себе еще джина. И мне налейте. – После чего изобразила подобие театрального взмаха рукой и чуть не упала.

Джордж мгновенно поднялся, шагнул к серванту, но не задержался около него, а устремился к окну. Открывая шпингалет, услышал восклицание:

– Энди! Любимый! Как приятно услышать твой голос… Ангел мой, я как раз сидела и тосковала. Одна-одинешенька. И думала о тебе…

Джордж выбрался в окно и, даже не закрыв его, опрометью кинулся к своему автомобилю. От дома он умчался на предельной скорости, но как только выехал на главную улицу, сбавил обороты. Не потому, что больше не опасался преследования, а из страха попасть в переделку с полицией, настолько накачался джином. Тест на алкоголь в крови после посещения Лидии Энгерс стал бы достойным венцом столь великолепного утра!

Альберт переполз с заднего сиденья на пассажирское, уткнувшись носом в руку Джорджа, что было редким проявлением нежности к хозяину.

– Ради всего святого, – проворчал Джордж, – хоть ты-то не лезь ко мне сейчас или, клянусь, я продам нашу с тобой дружбу, которая на вес золота, первому попавшемуся живодеру.

Пес собрался снова заснуть, но вздрогнул всем телом, потому что Джордж внезапно во весь голос заорал:

– Проклятие! Я оставил у нее свою любимую шляпу!

В шесть часов вечера Буш сидел в своем кабинете с видом на парк Сент-Джеймс и читал рапорт относительно Джорджа Ламли. Под документом лежало еще пятьдесят таких же, ожидавших ознакомления. Офицер из уголовного розыска полиции Уилтшира проделал тщательную работу. Ламли было тридцать девять лет. Что называется, паршивая овца в своей семье, иждивенец, который работал лишь время от времени, но сейчас нигде не числился. Пять лет назад продержался торговым представителем пивоваренной компании в Тивертоне. Годом позже стал партнером при открытии новой кофейни в Крауборо, но через шесть месяцев либо сам ушел, либо его изгнали из бизнеса. Разведен. Детей нет. Подрабатывал чем-то вроде частного сыщика у медиума мадам Бланш Тайлер из Солсбери. Коттедж Ламли был крыт соломой, сложен из песчаника, подвала не имел. В саду на заднем дворе располагался проволочный птичник размерами тридцать на десять футов, в нем содержались волнистые попугайчики, несколько разновидностей фазанов, две дикие утки с подрезанными крыльями, две курицы и петушок.

Дочитав и пометив папку для передачи на компьютер Сангуиллу, Буш услышал, как открылась дверь. Он повернулся и увидел, что в комнату вошел Грандисон. Начальник кивнул ему и приблизился к столу. Молча взял дело Ламли, бегло просмотрел и бросил в общую кипу.

– Они все похожи друг на друга, – заметил Буш.

– А ты удивлен? Они и не могут быть иными. Нам ничего не преподнесут в готовом виде на серебряном подносе.

– В Скотленд-Ярде уже вдоволь потешились над нами.

Грандисон улыбнулся:

– Вот и хорошо. Это поумерит их враждебность к нам. Да, мы выглядим группой законченных идиотов. Но действуем отнюдь не глупо. Хотя, вероятно, пытаемся хвататься за соломинки.

Он позволил моноклю выпасть из глаза и погладил бороду. Потом снова улыбнулся и неожиданно спросил:

– Тебе никогда не приходило в голову помолиться?

– Помолиться?

– Не изображай эхо, Буш. Ты возражаешь против хорошей молитвы? Искренней горячей молитвы, чтобы Бог помог нам одолеть зло? Мы в департаменте мало значения придаем Богу. Но ты, естественно, понимаешь, какого Бога я имею в виду?

– Едва ли вы говорите о христианском божестве.

– Верно. Есть только одна высшая сила, которая нас понимает и оказывает содействие – хотя реже, чем хотелось бы, – в решении стоящих перед нами проблем. Это бог случая, вседержитель удачи и случайных совпадений, владыка времени и места ведения поиска. И он порой реально помогает нам. Ты едва ли заметишь это, читая статистику раскрытия преступлений, но подобный фактор там незримо присутствует.

– Согласен. Но мы понимаем это после того, как получаем такое содействие.

– Да. И поскольку мы пока не имеем успехов вообще, самое время для серьезной молитвы. У меня есть предчувствие, что мы не продвинемся в данном деле ни на шаг вперед, если не вмешается счастливый случай. А потому молись о ниспослании нам его. А затем ознакомься вот с этим, – он положил перед Бушем лист бумаги, – и совместно с сотрудниками из министерства внутренних дел и полицейскими проверь, насколько надежно обеспечена безопасность перечисленных здесь личностей. Хотя совсем не обязательно, что среди них фигурирует жертва будущего похищения. Это зависит от того, как далеко распространяются аппетиты нашего друга. Тянут они на миллион, полмиллиона или же более скромную сумму.

Когда Грандисон удалился, Буш просмотрел список. В нем значилось более тридцати фамилий, включая наивысших чинов из числа руководителей страны. И мысли, что может быть похищен, например, один из великих герцогов, лорд-канцлер или сам премьер-министр, а это каким-то образом придется держать в тайне от всех, по секрету заплатив огромный выкуп, вытеснили из головы Буша воспоминание о такой незначительной фигуре, как Джордж Ламли. О никчемном иждивенце и добровольном помощнике никому не известной женщины-медиума Бланш Тайлер.

Когда тем вечером Бланш приехала в Рид-Корт, мисс Рейнберд мучилась от невыносимой мигрени. Она разыгралась сразу после обеда. И днем мисс Рейнберд даже хотела позвонить мадам Бланш и перенести встречу. Но решила ничего не менять. Так уж ее воспитали.

Прежде чем выехать из Солсбери, Бланш, которой Джордж позвонил накануне из отеля в Брайтоне и сообщил собранную информацию, теперь попыталась связаться с ним. Надеялась, что он успел вернуться с новыми полезными для нее данными. Но на ее звонок никто не ответил. Джордж по дороге домой сделал остановку для быстрого ланча, а потом съехал на обочину и два часа проспал за рулем. В коттедж он прибыл через десять минут после звонка.

Ситон в вестибюле помог ей снять пальто. Это был высокий седовласый мужчина с величавым выражением лица, который служил господам всю жизнь и тонко чувствовал классовые различия между людьми. С самого начала он естественным для себя образом отвел для Бланш место ступенькой ниже на социальной лестнице, чем собственное. При этом она ему нравилась. Хотя он был ровесником мисс Рейнберд, дворецкий не утратил способности ценить женские прелести и достоинства фигуры. Знал, какого рода дела связывают Бланш с мисс Рейнберд, причем для этого не прибегал к вульгарному и примитивному подсматриванию в замочную скважину и не слушал досужей болтовни любившей посплетничать прочей домашней прислуги. Ситон делал правильные умозаключения, строил предположения, а потом при случае подвергал свои догадки проверке на практике. Профессия Бланш Тайлер не являлась для него секретом, поскольку о ней много и откровенно болтала, приезжая в гости к хозяйке дома, миссис Куксон. Однако он испытывал привязанность и питал исключительное уважение к мисс Рейнберд.

Приняв пальто Бланш, Ситон откашлялся и произнес:

– Вероятно, мне следует предупредить вас, мадам Бланш, что сегодня хозяйка неважно себя чувствует. Поэтому с вашей стороны будет благоразумно не утомлять ее нынешним вечером.

– Очень мило с вашей стороны информировать меня об этом, Ситон.

– Благодарю вас.

И он удалился с ее пальто через руку, не слишком довольный тем, что его называла просто Ситоном персона, в жилах которой текла цыганская кровь.