В полдень Крэнстон и Коппельстоун принесли ему обед и сняли наручники. Потом заперли клетку, и Крэнстон ушел.

Гримстеру подали холодное мясо, салат и полбутылки белого вина. Не трогая пока пищу, он налил себе вина. Коппельстоун сел на табуретку и закурил. Крэнстон, уходя, запер внешнюю дверь.

– А вы чего остались? – спросил Гримстер.

– Приказ сэра Джона. Кто-то должен находиться здесь, пока вас не увезут.

– Когда?

– Сегодня вечером.

– Как?

– Вы упадете с высокой скалы в Скальный Пруд – поскользнетесь на сырых листьях, глядя сверху на воду. Тело обнаружит ночью поисковый отряд.

– И заключение судмедэксперта – несчастный случай на рыбалке. Знаю. – Он занимал высокую должность в Департаменте, нельзя пятнать репутацию.

– А вы спокойно все принимаете, – покачал головой Коппельстоун. – Впрочем, я не удивлен.

Гримстер отпил вина.

– В клетке есть «жучки» или видеонаблюдение?

– Нет. Если человек сюда попал, значит, нам известно о нем все, что нужно.

– Сэр Джон будет присутствовать?

– Зачем? Вас повезем мы с Крэнстоном. А он завтра утром получит отчет.

– Его ждет разочарование.

Коппельстоун снова покачал головой и потрогал пальцем высохший порез на подбородке.

– Я был бы не против, если бы вместо вас ушел он.

– Чтобы вы заняли его место во главе Департамента?

– Возможно. Я ненавижу Департамент, но больше у меня ничего нет. Эта работа – моя жизнь, и она убила во мне все человеческие чувства. Даже при нас сэр Джон превысил свои полномочия. И его предшественники так поступали. Поэтому Департамент стал таким, какой он есть. Власть развращает. Наверное, в глубине души я лелею мысль, что смогу что-то немного очеловечить.

– Или окончательно дискредитировать и разрушить?

Коппельстоун, не шелохнувшись, ответил:

– Ну, на такое я не замахиваюсь.

– Хотя мысль приходила.

– Порой.

– Мы могли бы договориться.

– Надежда умирает последней только для обычных людей, Джонни. Я думал, что для человека с вашими знаниями она умерла первой… Никаких сделок – ни по дружбе, ни из амбиций.

– Я говорю не о надежде. Я говорю о фактах.

Коппельстоун бросил окурок и раздавил его мыском ботинка.

– Как вино, Джонни?

– Хорошее, жаль только полбутылки… Факты, Коппельстоун, строгие факты. Вы правы насчет надежды. Я давно перестал иметь с ней дело; последняя умерла, когда разбилась Вальда.

– Несчастный случай, который вы возвели в ранг убийства. Вы начали подавать сигналы, Джонни, и сэр Джон их заметил. А как же? Он их ждал. Но вы, Джонни, хотели найти доказательства, чтобы у вас появилась причина убить сэра Джона, – и плевать на последствия. Вы хотели его смерти, потому что он представлял собой все, за что вы стояли, все, кем вы стали. Я знаю, потому что чувствую то же самое. Но я не такой упертый, как вы. Я хочу быть главой Департамента, но я не смогу найти в себе достаточно сил, чтобы поднять руку на сэра Джона.

Гримстер вылил в стакан остатки вина.

– Я ничего не выдумывал о смерти Вальды. Я знаю, что убить ее приказал сэр Джон. Он сам подтвердил это здесь – совсем недавно. И я знаю, что вам это известно. Без доказательств я бы долго еще собирался. Возможно, я так и не начал бы действовать. Однако я получил доказательства.

Коппельстоун покачал головой:

– Знали только трое. Один уже мертв. Остальные двое – я и сэр Джон. Недавно я сказал «несчастный случай». Но это было убийство. Теперь и я могу это признать. Какая уже разница.

Над подносом с обедом прожужжала привлеченная холодным мясом муха. Гримстер посмотрел на нее, потом, взмахнув рукой, поймал и раздавил.

– Вы признаёте не сейчас, Коппельстоун. Вы сообщили мне об этом давно.

– Я? – Коппельстоун поднял взгляд; впервые он был озадачен, почувствовав какой-то подвох. Он находился здесь по приказу. Не вступать в разговор было бы неучтиво, и Гримстер ему нравился, но до сих пор он считал беседу пустой болтовней – незамысловатым способом провести время.

– Прошлой ночью вы были здесь. Помните?

– Я не до такой степени был пьян, Джонни.

– Достаточно пьяны, чтобы ослабить защиту. Достаточно, чтобы прийти в восприимчивое состояние. Помните кольцо Диллинга?

– Конечно.

– Пусть я хочу смерти сэра Джона, но я преклоняюсь перед ним, перед его умом. Он велел отобрать у меня кольцо, как только меня доставят. Вы знаете почему?

– Да. По-моему, это перестраховка.

– Сэр Джон ничего не упускает. Он знал, что я сделал с помощью кольца с Лили. Простая логика подсказала ему, что я, возможно, попытаюсь повторить это с кем-нибудь еще – загипнотизировать и приказать отпустить меня. Может, и перестраховка – но именно поэтому он забрал у меня кольцо. Вот только он опоздал, Коппельстоун. Сильно опоздал. Я использовал кольцо на вас, когда вы напились. Вы отключились, как ребенок – а ведь вы не психопассивный тип. Психоактивные – замечательный объект, если сбрасывают защиту и готовы сотрудничать. А вы были готовы, потому что в душе хотели, чтобы я разделался с сэром Джоном и расчистил для вас верхнюю ступеньку лестницы.

– Не верю.

– Я могу доказать. Я не идиот, Коппельстоун. Думаете, я не сознавал, что, каким бы умником ни считал себя, получив доказательства убийства Вальды, начну подавать сигналы? Конечно, сознавал – и поэтому решил кое-что припрятать в рукаве. Просто на случай, если что-то пойдет не так. И не зря.

– Вы хотите сказать, что гипнотизировали меня?

– Да. Практически любого можно загипнотизировать. Мы все хотим отключиться и расслабиться. А зачем еще, черт побери, мы спим? Вы отключились, Коппельстоун, потому что хотели расслабиться. Для этого вы и пьете по вечерам.

Коппельстоун пожал плечами.

– Хорошо. Я уснул и сказал вам, что Вальду убили, и вы нацелились на сэра Джона. Но теперь вы сидите здесь, Джонни, – и уже ничего нельзя поделать.

– Можно. И здесь вступаете вы. Мы говорили не только о Вальде. Говорили еще кое о чем.

– О чем?

– О вашей связи с Гаррисоном.

– Ложь, черт подери!

– Ну нет. Вы сами мне сказали. Я рассматривал такую возможность, поэтому и спросил вас. Думаете, я не знаю, как работал и мыслил Гаррисон? Он всегда хотел завербовать кого-нибудь из верхушки Департамента. Его ждало большое вознаграждение в случае успеха, и много лет назад он выбрал на эту роль меня. Вообще-то он мог преуспеть. Но вы с сэром Джоном спутали ему карты. Вы убили Вальду. Гаррисон понимал, что будет со мной, когда я узнаю, и понимал, что я узнаю – рано или поздно. Он продолжал играть, дразнить меня, зная, что я обо всем докладываю сэру Джону. Но я его уже не интересовал. Он знал, что я нацелюсь на сэра Джона, а ему нужен был кто-то, кто останется в Департаменте, даст его людям все, что требуется, и, если повезет, долго будет вне подозрений. Продолжая делать вид, что обхаживает меня, он переключился на вас – и подсек очень быстро, правда? Потому что вы этого хотели. Вы хотели оказаться на вершине, когда я убью сэра Джона, чтобы тихо, тайно разодрать и уничтожить Департамент. Ради вашего же блага надеюсь, вы не солгали мне, говоря, что здесь нет «жучков».

– Не солгал. И у меня нет связи с Гаррисоном.

– Не спорьте. Есть.

– В любом случае сэр Джон сочтет ваши слова последней попыткой отчаявшегося человека.

– Это не просто мои слова. В ту ночь я хотел узнать только о Вальде. Потом я решил проверить свои мысли по поводу Гаррисона и спросил вас, потому что это могло стать козырем, – но мне нужны были реальные доказательства. Я принес из своей комнаты магнитофон, и мы прошли всю процедуру заново. Существует запись. Если хотите ее получить, вы должны помочь мне.

Коппельстоун помолчал.

– Я не помогу вам, Джонни. Мне плевать на запись, потому что мне плевать на себя. Можете вызвать сэра Джона и отдать запись ему. Но, закопав меня, себе вы не поможете. От него вы ничего не получите, только уничтожите меня, – а это вам ни к чему. Вам нужны свободные руки – добраться до сэра Джона, и в этом я вам не помогу, хоть и желаю ему смерти. Позвонить ему и сказать, что вы снова хотите его видеть?