Впереди показался далекий свет диодных ламп и потолок высокого зала. Я засмотрелся и запнулся за камень. Контакт с телом пленницы разорвался, а когда палец снова уперся в поясницу, почувствовал доспех энергии. Вот дерьмо! И теперь либо довериться ей, либо заранее себя выдать.

Я со злости шлепнул девчонку по заднице и вытолкнул вперед, оставшись в темноте тоннеля.

Я весь обратился вслух. Она начала спускаться, постепенно скрывшись.

— Где Аки? — спросил кто-то на русском.

— Там плетется, — небрежно бросила девчонка. — Я спать.

— А где ваши рюкзаки? — заметил дотошный командир.

— Аки тащит, — тоном, словно он полную чушь спросил, пояснила ему Ма Ри На. Оставалось надеяться, что это не набор кодовых фраз.

Я выждал где-то минуту, затем стал выходить. Быстро оглядел природный зал. Несколько светильников на полу и стенах. Возле них спальники поверх пенки. Вдали два хода. Один как раз завален камнями, мы в него с другой стороны упирались, а второй либо запасной путь отступления, либо просто закуток для вещей.

Два человека дрыхли. Один читал книгу прямо под лампой. Еще двое грели сухпай на горящих таблетках. Командир разговаривал с девушкой. Он обернулся на звук, но я продолжил движение как ни в чем не бывало. Расстояние шагов семьдесят. Вряд ли моё лицо видно в деталях во мраке, а одежда такая же как у них.

— Аки! — замахал один из кашеваров. — Ты вовремя, как раз рис греем.

Видимо, напарник убитого. Я все еще шел во тьме.

— А где рюкзаки? — повысил голос Соловей.

Я лишь махнул рукой за спину, пусть понимает как хочет.

До двух едоков оставалось метров двадцать, но еще через пять шагов попаду под освещение, и моё лицо станет видно.

— Че это, нахрен, значит? — повысил голос Павел.

Начавший уплетать сухпай парень, как назло, закрыл собой второго.

Ну всё, началось аниме!

Пистолет хищно заклацал. Огневик упал на соседа, продолжая содрогаться. В этот же миг ветряные серпы с грохотом влетели в спящих. Ма Ри На вскинула руки и десяток черных копий ударил командира в спину. Павла бросило в потолок, он смачно врезался, а затем рухнул на пол.

Ох! Спасибо тебе.

Девчонка бросилась бежать. Но сидевший с книгой вывернул ладони в почти театральном балетном жесте. Выход заволокло снежной стеной, в которую Ма Ри На влетела и застряла. Огромный белый кулак подбросил её, а следом большой комок просто запечатал девчонку, еще сильнее заткнув проход.

Я на бегу продолжал осыпать пулями бойца, уже в открытую прикрывавшегося телом товарища, лишь на секунду глянул на спальное место. Один матрас был нашинкован, торнадо Безымяныша крутил второго, разрывая мешок как падальщики упавшего в пустыне. Но как он выжил? Неужели дрых под доспехом? Форменное безумие. Такое чувство, что убивать меня посылают только уникумов.

Пистолеты в последний раз щелкнули. Я перезарядил их и убрал. В этот момент меня обдало колючей волной холода, пробирающей до самых костей.

Ученик выставил между мной и снежным табурщиком воздушный щит, а сам уже готовил добивающую технику для бедолаги, что на четвереньках тряс башкой, окутавшись стихийными щитами. Воздушные серпы попросту разнесли потолок над его головой, и киллера засыпало камнями.

Так, про него пока забыли.

В этот момент начал подниматься Павел. Вот дерьмо! Он еще и выжил. Безымяныш пнул его в стену ветряным кулаком и переключился на снеговика.

Я же, наконец, сблизился с пережившим обстрел. Он выхватил две береты. Черт! Тот самый. Посмотреть бы на его техники, но это смерти подобно. Он успел выжать спуск.

Я резко вильнул вправо, и энергетическая волна метрового диаметра прошла рядом. Чтоб я так стрелял! Еще одна техника пролетела над головой и с грохотом обрушила часть потолка в дальнем углу зала.

Ударом ноги выбил пистолет, выхватил свои и принялся разряжать одиночными в упор, стреляя с каждой руки по очереди. Гильзы летели на пол, создавая причудливую предсмертную мелодию для противника. Когда оба «глока» разрядились, я бросил их в киллера.

Он мгновенно выхватил вторую «беретту» и хотел повторить фокус, но не учел, что у меня совсем иной стиль. Я закрыл дуло ладонью, окутанной в табур, парень не успел остановить мысленный импульс и выстрелил. Башка его дернулась от прилетевшей в лоб затворной рамы.

Я принялся обсыпать его ударами. Джеб. Крос. Хук. Комбо по корпусу. Апперкот. Боковой. Подсечка.

Оппонент упал на пол, ударившись затылком. Кулак впечатался в лицо и не встретил сопротивления щита. Надо же! Я думал, понадобится больше ударов. Не привык еще к парной работе с пистолетами и учеником.

Костяшки влетели в кадык, и я потерял интерес к захрипевшему противнику. Побежал помогать Безымянышу, на бегу подхватив пистолеты и перезарядив их, убрал в кобуру.

Разрушения уже были сильными. Повсюду валялись камни и осыпи со стен. Как бы нас тут нахрен не завалило. Подопечный не форсировал события. Попросту укрывался щитами, изредка контратакуя.

Снежный табурщик начинал психовать, в то время как Соловей еще даже суть своей стихии не проявил, также вяло укрывался, не атакуя в ответ.

Снежная пробка вылетела. В проходе показался возрастной полноватый островитянин. Он окутал огненными плетьми снеговика и швырнул его в потолок, после чего впечатал в пол и стену, а затем врубил жар наполную. Нам пришлось отбежать в сторону, полыхало как в доменной печи.

Техника третьего ранга, но жарит будто золотая. Несколько минут прошло, прежде чем раздался душераздирающий крик. Кореец подбежал к нам и представился.

— Клан Чон.

— Наблюдатель? — коротко спросил я. Мужик кивнул.

— Подмога уже близко.

Ага, как же. Пока приедут, пока добегут.

Соловей убрал стихийные щиты, напоминающие веера, и оглядел всех троих.

— Неплохо для импровизации. Но с разведкой у вас беда. Если бы вы знали, кто я, не сунулись.

— Пашок, ты нормальный мужик, че за бравада? — удивился я. — Сдавайся, нахер, Нас трое, ты один. Какие шансы, сам подумай.

— Я не Пашок. Пашок давно мертв. Я Богданов Павел Олегович. Легенда клана Синициных!

Я вспомнил заголовки старых газет. Синициных уничтожили десять лет назад. Слишком зарвались. Попутали берега, по-простому говоря. А причиной их падения стал уникум. Мальчишка с биоматериальными техниками. Его боялись, думая, что он некромант, а по факту сломавшийся целитель. Сбой магической программы.

И вот, оказывается, последний из Синициных, причина их падения, нашел приют в маленьком клане. До жути прозаично.

Лицо мужчины словно оплыло, а затем черты стали совсем иными. Так вот что значит «Пашок давно мертв». Он тупо отжал чужую жизнь. Мозг от такого чуть не взорвался.

А он воспользовался нашим замешательством. Словно огромные нервы вылетели из ладоней Соловья. Одновременно с этим по полу разлилась мерзкая биомасса, из которой потянулись десятки длинных рук без кожи, что поползли как змеи, а сам уник в это время кастовал нечто поистине пугающее.

Я обрубил саблей нервы и срезал руки. Кореец попросту испепелял плотские техники. У Безымяныша в воздушной стихии не было умений ближнего боя, а потому он тупо укрылся щитом, который закручивал всё в фарш.

Если бы Павел был героем фильма, то непременно выкрикнул бы «Я стал куда могущественнее!». Но в жизни он просто молча спустил с похожих на пуповины поводков жутких големов, напоминающих людей без эпителия.

Твою та мать!

Творящееся начинало напоминать какой-то кроссовер «Резидент Эвил», «Сайлент Хилл» и «Очень странных дел».

Из биомассы ударяли все новые и новые щупальца. Я вертелся волчком, уходя от этих хваталок и обрубая их. Казалось, уже по уши в крови. Соловей словно только разогревался. Все выходы он залепил толстой кожей.

Ученик пока справлялся, но уже был прижат к стене. Он раз за разом сносил, сдувал биоматериальные техники, но липкая красная дрянь снова восстанавливалась. И как с таким бороться?