Общий смысл этой бурной информационной компании можно свести к двум тезисам: Горбачёв, гнусный предатель, чуть не уничтожил страну, поэтому все нынешние проблемы страны и социализма в целом – исключительно его вина. И вторая мысль, не столь явно выраженная: не ждите от СССР чудес и былых успехов. Нам теперь долго и трудно придётся наверстывать упущенное.

Товарищ Лигачев нашёл прекрасный выход из идеологического тупика. Коварный и подлый враг нанёс нам страшный удар, и оправится от последствий быстро не получится. О мировом лидерстве теперь не время думать, надо спасать разрушенное. А лет через десять мы всё наверстаем, и тогда уже покажем им кузькину мать.

Особо повеселила статья в «Правде» о том, что Михайло Сергеевич лично загубил развитие ЭВМ в СССР, и теперь мы вынуждены догонять весь остальной мир. В чем – в чем, а в этом Горби точно не участвовал, он даже не интересовался этой темой, поскольку был классическим гуманитарием, далеким от науки и техники. Или просто недалеким, если быть предельно точным.

Опять же, грамотно и вовремя свалили проблему компьютерного отставания на предшественника, в ближайшие годы эта отсталость станет очевидной и вопиющей, поэтому соломку подстелили заранее.

Но это всё – лирическое отступление. Возвращаемся к делам нашим рыночным.

Прежде всего, вызвали Тофика Ахметовича в кабинет к директору, где я предъявил ему обвинение в «кидалове». Поскольку в тот момент я пребывал в статусе презренного грузчика, неведомым способом добравшегося до начальства, то ожидаемо был послан лесом. Уважаемый Тофиг заявил, что знать меня не знает, и ничего никому не должен, а идея с попкорном пришла ему в голову давным давно, и он лишь ждал сбора урожая кукурузы, чтобы воплотить её в жизнь.

Директор рынка, скрывая усмешку, поинтересовался, каковы будут мои доказательства?

На что мной был предъявлен запечатанный конверт со штампом от сентября месяца, на котором чётко был указан и рынок и улица Кукурузная. Внутри был обнаружен лист бумаги со схемой чудесного аппарата, производящего деньги из обычных кукурузных початков.

Виктория была полнейшая.

Рафик Ибрагимович, с трудом сохраняя на лице выражение серьезности, присудил мне чистую победу.

В качестве возмещения морального ущерба и попытку обмана, сумма была увеличена до ста рублей. Тут бы раскрыть мое инкогнито и получить деньги, не отходя от кассы, но мы с Ибрагимовичем решили повременить, дать завсклада проявить себя в полной мере. Что он и сделал.

Отдавать деньги Тофиг не хотел категорически, после унизительного разбирательства в кабинете директора это было бы для него обидно вдвойне. Поэтому он решил разобраться с обидчиком просто и незатейливо: выбить дурь и желание требовать деньги с уважаемых людей.

Через час ко мне подкатили двое мрачных амбалов, в которых легко можно было узнать охранников: Мусу и Агу. Первый был особенно зол на меня, ему влетело от начальства за то, что его не оказалось на рабочем месте, ведь он в этот момент бегал по рынку в поисках мифических цыган, дерущихся с «абхазами» из-за болгарских сигарет.

Поэтому Муса предпочёл сразу дать мне в рожу, а объяснения оставить на потом. Но не повезло ему в это раз. Категорически не повезло. В результате эмпирического опыта выяснилось, что знание побеждают силу, причём буквально. Сила печатного слова безоговорочно победила грубую физическую мощь.

Тренировки сказались, или натурные испытания в парке, но враги были повержены даже быстрее, чем гопники ранее. Муса в финале состязания получил книжкой плашмя по уху (несколько дней после этого он жаловался на плохой слух слева и легкую тошноту), Ага, как менее агрессивный, отделался синяками по всей поверхности тела. Характерной прямоугольной формы синими пятнами – словно уснул по пьянке на куче кирпичей.

Вразумив великовозрастных детей рынка словом печатным, я объявил им, что они мерзкие падл… граждане, не на того бочку катить и батон крошить вздумали. Но больше всего пострадавших поразило, что речь была произнесена на их родном языке, с характерными эпитетами, не встречающимися в русско-азербайджанском словаре под редакцией академика Багирова.

После чего ошарашенные Ага и Муса узнали, что неудачно попытались поднять руку на своего нового непосредственного начальника. По договоренности с Рафиком Ибрагимовичем охраной и вопросами безопасности, в виду их катастрофического состояния, теперь буду заниматься я.

– Слушать сюда. Я теперь есть ваш шеф. Можете обращаться ко мне рэис или лучше – Шахматист. На первый раз прощаю. В следующий раз узнаете, чем слон отличается от ладьи. В плане тактильных ощущений и глубины проникающего воздействия.

Последние слова напугали охранников не на шутку. Смысла они не поняли, но сразу сообразили, что ничего хорошего от шахмат впредь ждать не стоит.

По официальной легенде я прибыл из Баку, где раньше трудился личным телохранителем Каспарова, отсюда и кликуха – Шахматист. Но в связи с тем, что Гарри Кимович, имевший армянские корни, сбежал из Азербайджана из-за недавних погромов, то я остался без работы. По рекомендации уважаемых людей прибыл в гости к Рафику Ибрагимовичу, где и решил остаться.

Демонстрация силы не только укрепила мой авторитет, но и заработать денег немного позволила. Жадность Рафига была наказана по максимальной ставке. Он был взят за шкирку, хорошенько встряхнут и приведён к общему знаменателю с моими оскорбленными чувствами. Пятьсот рублей как с куста, и это ему ещё повезло, что я добрый с утра был.

Раис или рэис, в зависимости от произношения – это всего лишь «начальник» по азербайджански. Правильнее, наверное, называть «баш» – «шеф», но по-русски «баш» звучит немного странно, а для блатного уха даже двусмысленно.

То, с какой легкостью и изяществом был вытряхнуты с несчастного завсклада полтысячи рублей, произвело неизгладимое впечатление на Рафика Ибрагимовича. Как прирожденный аферист, он не мог не оценить всей красоты замысла и исполнения, позволивших увеличить размер контрибуции в десять раз, не выходя за рамки блатных понятий.

Дружный коллектив рыночных работников больше всего был впечатлён скоротечной расправой над двумя охранниками. История быстро обросла сказочными подробностями, в основном благодаря моим юным друзьям цыганской наружности. Вот уж трепачи – через час весь рынок был в курсе, чем и как вразумляли Мусу и Агу, и сколько рёбер было сломано в ходе этого (что чистая выдумка), а книга с шахматными этюдами в моих руках стала восприниматься работниками прилавка, как зловещее орудие пыток.

Ради пущего эффекта во время прогулок по рынку у меня в руках теперь всегда была новенькая, сверкающая глянцевой обложкой книжка, а редкие экзекуции проводились при помощи другой книги, изрядно помятой и потрепанной. Все же, это картон, а не булатная сталь самурайского меча. Однако такая пустяковая подмена имела почти мистический оттенок в глазах зрителей.

Дела криминальные и карьерные никак не отменяли необходимости налаживания личной жизни. Многообещающая суббота стремительно приближалась, поэтому пришлось побегать, чтобы встретить её во всеоружии. В этот раз выбрана стратегия стремительного натиска и мгновенного решительного соблазнения. Романтические кружева, хитроумные подкаты и длительные ухаживания остались в прошлом, как ненужный и неэффективный атавизм.

За тридцать рублей в месяц удалось снять квартиру – не приглашать же даму возлечь на печку в буквальном смысле, аки доярку из колхоза. Тем более, мы на одной улице живем, а это значит, что любой визит молодой особы мгновенно станет известен всему району.

Однушка с колонкой в хрущевке, но зато с мебелью и посудой – и цена невысокая. Можно сказать, что крупно повезло – в этом патриархальном укладе со съемным жильём огромные проблемы, предложение практически отсутствует, как и сами риэлторы – искать приходится через знакомых и друзей. В этот раз выпал счастливый случай: в мясном ряду нашлась тетка, дети, которой уехали «на севера» (ударение на последнем слоге) зарабатывать «длинный рубль». Довольно частое явление, для которого народ подобрал удачное и емкое название «калымить» – от слова Колыма или калым – точно мне не ведомо.