Стражник переводит взгляд на стол. Да, действительно, там лежит перстень короля — мой перстень. Парень резко бледнеет и смотрит уже на мои руки. А там перстней этих еще три штуки. И все королевские. И цепь на шее. Что в этом странного?!

— Откуда у тебя это? — спрашивает этот герой охраны, и тут я понимаю, что пора бежать. Какой у нас тут этаж? Третий? Неважно!

Отталкиваю Селину в сторону, вот оно, окно! И не успеваю. Не зря все же Коля орлов своих тренировал. На мою голову. Один из охранников хватает меня за локоть, я его отпихиваю, и тут же получаю от кого-то по загривку. Меня снова хватают, я отбиваюсь, я кричу что-то, получаю по лицу, под дых. Еще раз. И вот я уже стою, пытаясь отдышаться, с заломленными за спину руками.

Ах, прелестница, за что же ты так со мной?

Меня вытаскивают из комнаты Селины и ведут вниз. В тюрьму.

— Вы не смеете! — говорю я, — позовите Гарлана! Скажите ему…

В этот момент я получаю кулаком в живот, и, соответственно, теряю возможность договорить, что именно следует сообщить управляющему двора. Я и дышать-то толком не могу.

Меня заталкивают в камеру, предварительно обыскав и поснимав с меня все, состоящее из драгоценных металлов. Пуговицы на одежде оставили, хоть за это спасибо.

Хорошо хоть камера одиночная. Не хватало еще мне общения со всяким сбродом!

Получаю возможность немного подумать. Итак, что мне грозит? При самом плохом раскладе. Предположим, мне будет выдвинуто обвинение в краже. Руки ворам в нашем королевстве давно уже не рубят. С моей, кстати, подачи. Так что светит мне либо порка на площади, либо тюремное заключение. Впрочем, одно другого не исключает. Ужас. Хотя о чем я? Я же, предположительно, украл не мешок пшеницы, а королевские драгоценности! А за это я могу и головы лишиться.

Ну где же Гарлан?! Гарлан…

А времени на размышления-то мне дали всего ничего. Появляются новые персонажи — уже из тюремной охраны, судя по форме, и волокут меня опять куда-то. Стоп. Не понял. В пыточную?! Я не хочу! Не хочу!!!

По пути меня снова бьют, но несильно. Скорее для профилактики.

Меня и в самом деле заталкивают в пыточную. А там Сурик. Готов уже к работе. Деловой такой, в фартуке. Руки свои волосатые разминает. Прямо как маг-жестовик.

В углу замерли, ожидая команды, два суриковых подмастерья. Сыновья. У них это ремесло семейное.

Тоже в углу, но напротив, сидит секретарь. Как же, нужно ведь все запротоколировать.

— Ты меня не узнаешь? — спрашиваю у палача.

Сурик пристально меня разглядывает, а потом басит.

— Нет, Ваша милость, не узнаю. Раздевайтесь.

Обвожу помещение взглядом. Я здесь не в первый раз, но никогда еще мне не приходилось представлять, как все находящееся здесь оборудование может быть применено ко мне. Я всегда был с другой стороны процесса. Гляжу на жаровню, на плети, аккуратно разложенные на специальной полочке, на крюки и щипцы, о назначении некоторых могу только догадываться, и мне становится плохо. Настолько плохо, что, кажется, я близок к обмороку. Еще чего не хватало.

— Мне нужно поговорить с Гарланом, — говорю я, — он все может объяснить. Или со старым Мерлином.

— Позже, — соглашается Сурик, — все позже. Раздевайтесь, Ваша милость. Или Вам помочь?

— Не собираюсь я раздеваться! И помощь мне не нужна, — раздраженно бросаю я, — позовите Гарлана, я сказал!

Сурик вздыхает, бормочет что-то типа «всегда они так», и его помощники радостно, будто они полжизни этого ждали, бросаются ко мне. Здоровые, сволочи!

И трех минут не проходит, как я, полностью обнаженный, стою с поднятыми вверх руками. Запястья мои обвиты кожаными ремнями, прикрепленными к кольцам на потолке.

— Вы пожалеете об этом! — кричу я.

— Конечно-конечно, — соглашается Сурик и берет с полки плеть.

Это какое-то сумасшествие.

— Ваша милость, Вы откуда украшения-то взяли? — интересуется Сурик, и я рычу в ответ:

— Это мои украшения!

— Конечно-конечно, — бормочет под нос палач и заходит ко мне за спину.

Свист и…

— Постойте! — слышу я и открываю глаза.

О, Аннет. Драгоценная моя Аннет. Что же ты делаешь в пыточной? Разве к лицу тебе, милой моей незабудке, ходить по таким местам? А, может, ты меня узнала?

— Он сказал, откуда у него перстни? — интересуется королева у Сурика.

— Пока нет, — отвечает тот, — но мы только начали.

Аннет, придерживая рукой подол, обходит меня по кругу. Ну нет у меня родимых пятен! И родинок тоже нет! Неужели ты, дура такая, не помнишь, как я выглядел раньше?!

— Мне нужно поговорить с Гарланом, — торопливо шепчу я, — или с Мерлином. Они все могут объяснить.

— Откуда у тебя кольца, мальчик? — лениво так спрашивает Аннет.

Не узнала. Точно, не узнала. Но почему?

— Это мои кольца! — рычу, — мои! Неужели ты меня не узнала? Это я, Вальдор!

— Какие глупости! — произносит Аннет, морща носик. — И причем здесь Гарлан или Мерлин?

— Мерлин меня заколдовал! А Гарлан — узнал! Спроси у них, прекрати это издевательство!

— Гарлан уволен, — сухо произносит королева, — а Мерлина нет, и искать его никто не будет.

— Найди любого другого мага! Он подтвердит, что на меня было оказано воздействие!

— Не знаю, — проговаривает королева, — стоит ли? По-моему, здесь все просто.

— Нет! — кричу я.

Аннет глядит на меня, на Сурика, а после интересуется:

— Сколько ты собирался ему дать для начала?

Палач пожимает плечами.

— Пятнадцать-двадцать.

— Сколько?! — ору я.

— Продолжай.

Палач снова заходит мне за спину, а я закрываю глаза, готовясь пережить первую в своей жизни пытку. Надо же, Терин мне ее тогда только обещал, а жена вот, воплотила. Долго ли я продержусь?

— Хотя нет, — вдруг произносит королева, — сними его и отправь в камеру. Поищу я ему мага. В то, что это Вальдор, я, конечно же, не верю. Но мы же законное государство! Ведь так, мальчик?

А? Быстро киваю. Конечно, законное. Короля вот в пыточную заманили и делают с ним, неизвестно что. А так законное — дальше некуда.

Через двадцать минут я снова в камере. После драки с охранниками болит все тело, но я рад тому, как вовремя появилась королева. Так бы у меня все болело гораздо больше.

Гарлан уволен. Уволен. Как же так? Остается только надеяться на Мерлина. На старого пропойцу Мерлина, который ходит сам по себе. Что мне делать?

— Эрраде, ты с ума сошел? — зашипела Саффа, в один прыжок, оказавшись возле Юсара, который свалился со стула, получив от меня оглушающее заклятие.

— Нам поговорить надо, а он как бы третий лишний, — объяснил я. — Оставь его, еще никто не умирал от простого оглушающего.

Саффа уложила Юсара в более удобную позу, прямо там, на полу, где он и упал, сунула ему под голову подушку и зло посмотрела на меня.

— Нам не о чем говорить. Извини, что ошиблась, считая тебя умнее остальных!

— Был бы не умнее, то сейчас убивал бы тебя, а не поговорить хотел, — заметил я.

Взгляд у Саффы из злого сделался задумчивым. Кажется, такое ей в голову не приходило. Я хотел к ней подойти, но тут из-под дивана возник наш кот Василий. Как ни в чем, ни бывало. Как будто все время здесь был и вообще живет он тут. Вылез, значит, и прошелся между нами, важно задрав хвост трубой. Мы так обалдели от его появления, что какое-то время молча за ним наблюдали. А он, пройдясь между нами взад-вперед раза три, сменил направление, подошел к Саффе, обнюхал подол ее балахона и стал ей об ноги тереться. Это как это понимать? Наш Василий чужих терпеть не может, а к Саффе вон как проникся! Ладно, это сейчас не важно, об этом и потом подумать можно.

— Давай поговорим, — тихо повторил я.

— Ладно, — неохотно согласилась она и вернулась на диван, — давай попробуем поговорить.

— Помнишь, я обещал, что подожду, пока ты сама расскажешь? — начал я, присаживаясь рядом с ней.

— Это было до того, как ты узнал, кто я, — напомнила она и отодвинулась от меня на край дивана. — Теперь не имеет значения, что я расскажу, ты уже и так сделал выводы.