Шегер стоял на берегу моря, облепив красноватыми глиняными домами небольшую бухту, полную крикливых птиц. Высокие глухие стены облюбовали ласточки.

Город опоясывала череда оборонительных укреплений; не один десяток подъемных мостов был переброшен через сеть покрытых зеленой ряской рвов. В них, не испытывая никакого почтения к назначению сих сооружений, мирно плавали и столовались утки.

При въезде возле первых ворот Каран предъявил страже, вооруженной как арбалетами, так и огромными, способными поражать цель на большом расстоянии луками документы и поинтересовался, не в отъезде ли князь Юсфен. Ему ответили отрицательно и предложили проводить до княжеской резиденции.

Зара никак не могла понять, зачем ее коллега расспрашивал о князе, ведь они прибыли в Шегер инкогнито, но после Карае объяснил, что иначе бы им задали много ненужных вопросов. А так трое благородных анторийцев, следуя к родственникам, решили засвидетельствовать свое почтение 'величайшему из правителей'.

— Шегерцы любят лесть, если погладить их по шерстке, они на многое закроют глаза. Так что будем изображать иноземных поклонников государственного гения князя. Заодно без проблем доберемся до дворца с почетным эскортом. А так бы пришлось на каждом посту отвечать на вопросы и доказывать, что ты не эмиссар соседнего князька.

Сопровождаемые почетным эскортом, они благополучно миновали череду рвов, ворот и подъемных мостов, не заблудились в хитросплетениях пересекаемых ожерельем бельевых веревок и украшенных вывешенными на просушку разноцветными коврами, улочек. Порой они были настолько узкими, что едва могла проехать карета.

Солдаты покинули их посреди бойкой торговой площади, на прощание неопределенно в сторону глухой стены.

— И куда теперь? Каран, Вам-то с Меллоном хорошо, а я задыхаюсь в этом коробе. Давайте где-нибудь остановимся и нанесем визит князю пешком.

— Именно так мы и поступим, все равно нам не разрешат въехать на территорию дворца. Мы ведь всего лишь очередные чужестранцы. Вот если князь Юсфен милостиво пригласит нас погостить у него…

— Я, конечно, не дипломат, но предложения бы не принял, — в полголоса заметил Аидара, внимательно рассматривая укрепления резиденции правителя. — Оттуда без магии не выберешься, да и с магией тоже сомнительно. Каменный мешок.

— Внутри не все так плохо, как снаружи, — улыбнулся Каран. — Сам дворец очень красивый и светлый. Возле него разбит большой сад с павлинами.

— Все это, конечно, замечательно, но, может быть… — подала недовольный голос из экипажа Зара.

— О да, конечно, гостиница!

Выбранное Караном пристанище (когда-то он жил там) оказалось не таким шикарным, как предыдущие. Меньше ковров, меньше размер комнат, зато есть ванная.

Торопливо выставив за дверь своих спутников, клятвенно пообещав ждать их в холле через час и, в шутку, заверив, что она не выпадет из окна (шутку не оценили), девушка дернула за шнурок и приказала низенькой смуглой служанке наполнить ванну.

Какое это было блаженство! Не просто смыть с себя пот и дорожную грязь, освежить неопрятно выглядевшие из-за жары волосы, а еще насладиться эфирными маслами, которые служанка щедро добавила в воду. Сюда бы еще лепестки роз — и картинка из дамского романа готова.

Нежась в теплой воде, лениво рассматривая батарею баночек и бутылочек на полочках (и плевать, что за пользование всей этой красотой придется платить, она заслужила пару минут блаженства в день), Зара ощущала себя богиней. Или водяным духом — говорят, такие еще водятся вдалеке от цивилизации. Правда, никто их никогда не видел, посему рассказы о духах воды плавно перетекли в разряд легенд.

Мягкая пена обволакивала тело, оставляя на нем едва уловимый тонкий аромат.

Неохотно расставшись с водной стихией, девушка аккуратно выбралась на постеленное на холодный каменный пол полотенце и вытерлась вторым, оставленным у бортика ванной на специальном держателе.

Перейдя в комнату и проверив, закрыты ли ставни — не хотелось бы, чтобы кто-то видел ее голой, — Зара оделась и с помощью магии привела волосы в порядок: сами они так быстро бы не высохли.

В выделенный ей лимит времени девушка все равно не уложилась, о чем красноречиво напомнил стук в дверь.

— Кого еще мертвецы притащили? — не слишком вежливо осведомилась сеньорита Рандрин. Босая, одной рукой она расчесывала волосы, в другой держала шпильки.

— Меня, кого же еще? — усталый голос Меллона. — Все Ваши ругательства обращены исключительно в мой адрес. Там Каран волнуется, просил проверить, как Вы, и поторопить. Будем считать, что оба поручения я выполнил.

— А вдруг это не я, а иллюзия? — Зара лихорадочно искала чулки. Распущенные растрепанные волосы — это ладно, но нечего перед мужчиной с голыми ступнями щеголять.

— Исчерпали весь свой запас красноречия? Ждем Вас внизу.

— Меллон, не обижайтесь!

— Даже не думал.

— Я же Вас знаю! По голосу чувствую.

— Давно ли?

Девушка натянула чулки, глянула на себя в зеркало (таковое в номере тоже имелось — гостиница ведь для благородных, а не для смердов) и, не касаясь руками, повернула ключ в замке:

— Не стойте в коридоре, заходите! Я уж почти все.

Телохранитель предпочел остаться стоять на пороге. С отсутствующим видом он наблюдал за коридорной жизнью.

— Меллон Аидара, вошли и дверь закрыли!

Заре не хотелось, чтобы на нее пялились посторонние люди. Одно дело расчесывать волосы при знакомом и совсем другое — под прицелом десятка незнакомых глаз.

Она думала, он станет возмущаться, скажет или спросит что-то ехидное, вроде: 'Нравится приказывать?', но нет, молчаливо подчинился, пересек комнату и подошел к окну.

Хлопнули ставни.

— Значит, улица гораздо более интересный предмет изучения, чем я?

— Зара, не надо начинать все снова, — он даже не провернул головы. — И на улицу я смотрю не из праздного любопытства. Да и смущать Вас не хочется.

— Вы всегда были совестливым и стеснительным.

— Я был нормальным. Решили вновь покопаться в прошлом? Что ж, давайте! Какие новые претензии Вы ко мне выдвинете? — скрестив руки на груди, Меллон обернулся к ней. Губы плотно сжаты, глаза холодны и серьезны. — Только смысл, сеньорита Рандрин? Придумали более изощренное наказание?

Зара потупилась. Ей стало стыдно за свое поведение и неосторожно заданный вопрос.

Но неужели для него это по-прежнему так болезненно?

— Меллон, Вы ответите мне на один вопрос?

— Каран ждет, — напомнил маг. — У Вас есть обязательства перед Анторией.

— Как видите, я уже готова, а ответ не займет много времени. Просто 'да' или 'нет'. Вы, — она сделала вдох, отгоняя рой нахлынувших воспоминаний, — Вы презираете меня?

— Нет. Не презираю, не желаю зла, не ненавижу. Пойдемте!

Зара и сама не знала, зачем это сказала, видимо, поддалась мимолетному меланхоличному романтическому настроению, но слова сорвались с языка:

— Я простила Вас.

Меллон усмехнулся и покачал головой:

— Своевременно. Что ж, я рад, что больше не являюсь источником Вашего дурного настроения.

Дворец князя Юсфена, как и говорил Каран, был легким и воздушным. Резко контрастируя с унылыми городскими постройками, он напоминал пирожное со взбитыми сливками. Первый этаж массивный, глухой, практически без окон, а выше — нежно-бежевая вязь из аркад. Сливаясь и пересекаясь друг с другом под немыслимыми углами, они образовали то трехгранный выступ, то балкончик, то обнажали зелень зимнего сада. Цепкий дикий виноград оплетал резные колонки, змейкой струился по водосточным желобам, обрамляя в рамы окна. Все они были открыты, и легкий бриз, изредка налетавший с сонного спокойного моря, играл с полупрозрачными белыми занавесками.

Они шли по аллее, обсаженной апельсиновыми деревьями; с обеих сторон благоухала зелень сада, за фигурными живыми шпалерами которого прятались от посторонних глаз прогуливающиеся дети и жены князя. Юсфен не был приверженцем моногамии и трижды устраивал пышную свадебную церемонию. Разумеется, помимо официальных жен, князь содержал нескольких любовниц, живших в отдельном флигеле дворца.