— Ты что натворила, дрянь?! — отплевываясь, завопила хозяйка. — Держите, хватайте ее, пусть за все заплатит!

— Я тебя предупреждала, — сквозь зубы процедила Зара и швырнула ей в лицо несколько монет. — Чтобы духу твоего рядом с ним не было!

— А то что? — женщина попалась не из робкого десятка.

Вместо ответа сеньорита Рандрин подняла ее бренное тело над землей. Левитацию она терпеть не могла, но ради такого случая пошла бы и не такие жертвы. Олосерка отчаянно визжала, потешно дрыгая в воздухе руками и ногами.

Посетители с интересом наблюдали за разыгравшейся сценкой, не спеша придти на помощь трактирщице. Зачем напрасно рисковать здоровьем, вмешиваться в бабьи склоки, тем более, если одна из женщин магиня? Лучше спокойно допивать свой эль, закусывая сытными лепешками с козьим сыром, и делать ставки, сколько проболтается под потолком бедовая олосерка.

— Прощения проси, — бесцветным голосом произнесла Зара.

Хозяйка не спешила с покаянием, продолжая на чем свет стоит честить обидчицу.

— Меллон, сделайте одолжение, заткните ей рот: есть мешает, — устало попросила девушка, снова берясь за приборы. Ела она с прежним аппетитом, будто ничего и не произошло.

Аидара с осуждением посмотрел на нее и аккуратно опустил жертву магического произвола на пол. Зара отреагировала гневным взглядом: 'Напрасно!'.

Хозяйка, было, снова направилась к их столу, требуя сатисфакции, но не по своей воле растянувшись на ровном месте, сочла благоразумным вернуться за стойку и продолжать жаловаться на относительно безопасном расстоянии.

— Зара, какого демона Вы это все устроили? — спросил на выходе Аидара. Ему не понравилась ее безрассудная выходка. О чем она вообще думала?! У них тут ответственное задание, а она сознательно провоцирует конфликт? И был бы повод! Нет же, высосала проблему из пальца!

— Затем, что она сама виновата. И Вы тоже хороши, герой-любовник!

— Зара, это переходит все границы! Вы ведете себя, как безмозглая малолетка! Устроили сцену в трактире, выражались, как извозчик…

— Значит, малолетка, да? Значит, Вы не довольны? Что ж, возвращайтесь, утешьте свою даму весомых достоинств!

Девушка отвязала лошадь от коновязи и забралась в седло. Губы ее слегка подергивались от нервного напряжения.

— Куда Вы собрались? — нахмурился маг, отбирая у нее поводья. — Без меня Вы никуда не поедете!

— Не Ваше дело! Я взрослая и могу делать все, что хочу. Вы мой телохранитель, подчиняетесь моим приказам? Так вот, я Вам приказываюсь: катись на все четыре стороны! Хоть обратно в трактир, хоть к Соляному мосту, хоть в гостиницу, хоть к шлюхам, мне все равно.

— Сила Эвнои, объясните Вы наконец, что происходит?! — не выдержав, взорвался Аидара, удерживая лошадь спутницы под уздцы. — Опять хотите выкинуть какое-то коленце? Не выйдет, я с Вас глаз не спущу. Если потребуется, кобылу заколдую.

— Что происходит, Меллон Аидара? Да ничего для такого слепого дурака, как Вы.

— Так, остыньте. Не знаю, к чему Вы клоните, но чувствую, что это плохо закончится. Сейчас я вернусь, оставлю трактирщице еще пару серебряных монет, извинюсь за Вас…

— Ах, Вы еще и извиняться собрались!

Она дала по бокам лошади и, чуть не сбив телохранителя с ног (он чудом успел увернуться, больно ударившись о стену), галопом понеслась прочь. Куда — неважно!

Хотелось что-нибудь разбить, разломать, уничтожить, но нельзя, и Зара в бессильной бессознательной ярости впивалась ногтями в кожу, сжимала поводья так, будто утопающий соломинку.

Девушка не знала, сколько драконом проносилась по проселочным дорогам, поднимая клубы пыли, методично нахлестывая лошадь, не давая ей перейти на рысь. Опомнилась от этого бешенного бесфигурного танца Зара только вечером, ближе к закату, когда на полном скаку, не успев затормозить, влетела в реку. Брызги воды остудили ее, заставили снова жить разумом.

Искупав взмыленную лошадь и заодно немного освежившись сама, прямо в одежде, девушка при помощи магии развела костер и обсушилась.

Сердце выровняло ритм, можно было возвращаться в Эшбрех: ночевать в любом случае нужно не под открытым небом.

По дороге Зара решила поискать Солчной мост, поспрашивать об Эшбрехе. Комнату можно найти и в сумерках, где-нибудь да найдется местечко.

Канал, обозначавший границу цивилизованной и крестьянской частей города, девушка пересекла, когда солнце уже лизало крыши домов. Повертелась немного в нужном квартале, но ничего толком выяснить не смогла — горожане попадались на редкость неинформированные. А подавальщица еще утверждала, что Эшбрех — важная персона!

Отыскав первый попавшийся постоялый двор, Зара сняла комнату, оставила изнуренную скачкой лошадь отдыхать в стойле, а сама решила еще раз обойти квартал у Соляного моста.

Смеркалось. Первые звезды загорались на атласном небосклоне.

Остановившись на мосту, девушка с тоской смотрела на темную воду. Ей было одиноко, как бывает одиноко человеку, неожиданно заброшенному судьбой в чужеродной мир. Как человеку, которого бросили. Да, она чувствовала себя брошенной: он ведь и не думал ее искать, не думал остановить, хотя мог бы. Ничего она для него не значит, сидит сейчас у камелька и весело проводит время. Если бы хотел найти, то нашел, но зачем? Ему гораздо лучше без нее, она же мешает ему налаживать личную жизнь… Сегодня, вот, любовницы на ночь лишила. А ведь стоило только сказать, признаться, а не изображать праведника, и она бы ушла — не маленькая.

Больно, плохо, на душе пусто, и хочется летать.

Бесчувственный дурак, почему она до сих пор о нем думает, что в нем такого? А ведь она из-за него чуть не убила… Нет, не он дурак, а она дура, опять наступает на те же грабли.

Взгляд переместился с воды на дома. В каком из них живет этот демонов Эшбрех? Не в каждую же дверь ей стучаться?

— Простите, госпожа, — она вздрогнула и обернулась на голос. Перед ней стояла пожилая женщина в завязанном особым образом оранжевом платке, ярким пятном выделявшимся в сгущающейся темноте. — Я слышала, Вы разыскивали сборщика налогов? Я могу показать, где он живет.

— Буду премного Вам благодарна.

Дом, к которому ее привели, находился через три улицы от Соляного моста, на берегу того же канала. Добротный, кирпичный, угрюмый, он двумя этажами с мансардой нависал над водой.

Отблагодарив олосерку звонкой монетой, девушка решила рискнуть и постучать в дверь, надеясь, что хозяева еще не легли спать.

А солнце-то село; последние алые всполохи дрожали в воде. Но вот и они погасли.

Послышались шаркающие шаги, и дверь бесшумно отворилась. Зара вступила в темную прихожую, гадая, почему впустивший ее человек не зажег свечи.

Лязгнул запираемый засов.

Девушка обернулась, чтобы поинтересоваться, туда ли она попала, но задавать вопросы оказалось некому: прихожая была пуста.

Зара в недоумении огляделась, зажгла светлячок — действительно никого.

Она стоит посреди голого, выкрашенного темной краской помещения, по бокам — стены, впереди и позади — дверь. Входная заперта на массивный засов, которому позавидовали городские ворота. Девушка подошла к ней, попыталась сдвинуть запор с места — он не поддавался. Попробовала применить магию — с тем же успехом, ни дверь, ни засов на нее не реагировали.

Металл вел себя странно: накалился добела, засиял. Поднеся к нему руку, вопреки ожиданиям, Зара ощутила не жар, а холод. А еще едва заметное дуновение воздуха. Движение было направлено не в помещение, а из него. И источником сквозняка служила вовсе не узенькая щель под дверью, а железный брус.

Девушка задумалась, попыталась еще раз приподнять его — воздушный поток усилился. Ошарашенная, она отскочила назад: металл впитывал магию, затягивал в себя, будто трясина неосторожного путника. Тут было два варианта: либо он действовал как резервуар, собирая излишки волшебства в помещении, либо питался магией. Во втором случае рано или поздно металл должен был выплеснуть ее наружу.