Медленно текли часы, складываясь в дни.

Арвон напряженно обучал остальных английскому языку. В пещере господствовало мрачное уныние. Порой Арвон спрашивал у Уэса какое-нибудь слово или фразу. Иногда Уэс помогал ему, иногда дулся и отказывался отвечать.

Уэс попеременно то радовался своему необыкновенному приключению, то негодовал на то, что его насильно держат в пещере. Он прикинул, что на дворе теперь октябрь, если уже не зима. Когда открывалась дверь, в пещеру врывались струи холодного воздуха и доносился свежий металлический запах снега.

До леса было далеко, и маленький костер почти не грел.

Все обитатели пещеры, без исключения, чувствовали себя скверно.

Дважды раздавался сотрясающий горы рев реактивных самолетов, и каждый раз астронавты выбегали из пещеры и смотрели в небо. Они понимали, что самолеты летят со сверхзвуковой скоростью, видели их коротко срезанные крылья.

Все это время Уэс ощущал странную внутреннюю неловкость, словно в нем происходили неуловимые перемены. Он оглядывал себя: старые теннисные туфли, разорванные брюки, якобы непромокаемую куртку с ржавыми потеками. Он трогал серую шляпу, которую нашел уже давно, — еще более потрепанную, чем прежде. Он слушал тиканье часов, перебирал три ключа, висевших на кольце, ощупывал бумажник в нагрудном кармане.

Много раз он вытаскивал из пластикатовой обертки фотографию и разглядывал ее. Джо в юбке из твида и в коричневом шерстяном свитере глядела на него, слегка улыбаясь.

Джо. Мысль о ней причиняла острую боль.

Тогда Уэс начинал снова размышлять о себе и удивляться. Неужели он в самом деле Уэс Чейз — в меру преуспевающий окулист и ларинголог? Любивший отправляться на рыбную ловлю в старых теннисных туфлях и фетровой шляпе? Любивший иногда как следует напиться? Неужели тот самый Уэс слушает теперь истории о кораблях и спячке, длившейся пятнадцать тысяч лет?

Изолированность культур, судьба человечества…

Нет, это не могло случиться с ним на самом деле!

Нет, все это — космические корабли и прочее — кажется интеллигентному человеку столь же нелепым, как летающие блюдца. Материал для фантастических фильмов, приятно щекочущих нервы зрителя, но не явления реальной жизни.

Уэс неожиданно вздрогнул, ему показалось, что он увидел жизнь такой, какой представляется она другим обитателям пещеры. Ведь в вышине, за скалой, за синевой неба находятся другие миры, другие люда, со своими опасениями и своими улыбками — и в то же время повсюду одинаковые.

Господи, как он был слеп! Как слепы вое они, люди Земли! До чего они… как бы это выразить?

До чего они провинциальны!

Да, жители глухой деревушки, убежденные, что города — миф, что Земля плоская, а зло — чистый вымысел.

Он помотал головой. Взрослеть было нелегко.

Самое удивительное, что Арвон, Нлезин, Уайк, Хафидж и Црига, да и Колрак, и Сейехи, и Лейджер, и Дерриок казались ему старыми знакомыми. Это они-то чужие? Он встречал похожих людей в Колорадо, Калифорнии. Сверхлюди? Чепуха! Просто люди, и очень ему понятные.

И, понимая их, он поставил себя на их место. Заброшены на Землю без надежды на возвращение домой. После долгих лет поисков они как будто нашли тот единственный мир во вселенной, который им нужен, — но отыскали его слишком рано. Еще не построен тот корабль, который мог бы доставить их на родину, тем самым совершив и более важное дело.

Корабль, который слил бы воедино две великие цивилизации, оплодотворил бы две великие культуры, влил бы в них свежие силы, породил бы новый, иной образ жизни, так что человечество поднялось бы — до каких высот?

Но такого корабля не было.

Уэс знал, о чем они думают, — он сам думал бы так же на их месте: «А что если он лжет? Что если он ничем не лучше многих, с которыми нам приходилось иметь дело? А вдруг он нас обманывает, выжидая удобной минуты, чтобы расправиться с нами? А вдруг жители этой планеты покорили космос и он не хочет, чтобы мы об этом узнали?»

Или же более снисходительно: «Может быть, он добросовестно заблуждается. Ведь он только врач и может не знать всех фактов. Что если по каким-то политическим причинам правительство скрывает от своих граждан работы, ведущиеся в этой области? Быть может, назревает война…»

Воздушные замки, конечно. Но ведь так трудно отказаться от надежды.

И, действительно, наступил момент, когда Уайк принялся его настойчиво расспрашивать.

— Ваш дом, Уэс, где он? — голос его был ровен, сдержан, но в нем слышалась жесткая нотка, которую Уайку не удавалось скрыть.

— В городе Лос-Анжелесе. Собственно, это испанское название, а не английское. Город находится в Калифорнии.

— Далеко отсюда?

— Несколько сот миль. Пешком не дойти.

— Это большой город?

— Очень.

— И там много всего — заводов, технических специалистов, ученых?

— Конечно. Много всего, и еще Мэрилин Монро.

— Мэрилин Монро?

— Своего рода богиня, которая живет в Голливуде, пригороде Лос-Анжелеса, где из целлулоида создаются грезы.

— Ее полезно повидать?

— Да, посмотреть на нее стоит. Помогает забыть о неприятностях.

Уайк недоуменно нахмурился.

— Уэс, нам нужна ваша помощь. Я знаю, что мы не имеем права на нее рассчитывать после того, как продержали вас здесь столько времени. Но нам… некоторым из нас… необходимо попасть в ваш город. Можете вы отвезти нас туда, не привлекая к себе внимания? Мы хотим вам верить. — Уайк улыбнулся. — Но, разумеется, не можем.

Уэс весь внутренне напрягся. «Вот он, долгожданный случай! Ты можешь вырваться отсюда! Попасть домой!»

— Это будет нелегко, — ответил он.

— Я знаю. Мы все обсудили. Нам кажется, что главное тут деньги. Вы можете их достать?

Уэс кивнул.

— Но так, чтобы при переговорах присутствовал бы кто-нибудь из нас?

Уэс заколебался. Это, несомненно, осложняло дело.

— Обдумайте это, — сказал Уайк. — Мы даем вам время до завтра. И будьте осмотрительны, Уэс. Не наделайте ошибок.

Уэс спокойно взглянул в холодные, суровые глаза капитана.

— Я не наделаю ошибок, — сказал он.

На следующий день он вышел в круглую дверь. Позади он оставлял склеп с пятью нишами в стене, с пятью каменными постелями, на которых пять человек опали пятнадцать тысяч лет…