Однажды, много лет назад, я прощался с умирающей пациенткой, и она попросила меня немного полежать рядом с ней на ее кровати. Я сделал, как она просила, и, думаю, это стало для нее утешением.[37] Самое большее, что вы можете сделать для умирающего, — просто побыть с ним рядом (то же относится и к физически здоровому человеку в приступе страха смерти).

В обучении психотерапевтов центральная роль отводится установлению контактов. Более подробно я расскажу об этом в главе 7. Я считаю, что в обучении необходимо делать акцент на готовность и желание психотерапевта углублять контакт, демонстрируя пациенту свою открытость.

Поскольку многие психотерапевты были обучены в традициях сохранения непроницаемости и нейтралитета, то друзья, готовые раскрыться перед человеком, могут иметь преимущества над специалистами.

В близких отношениях человек, который готов открыть другому свои мысли и чувства, тем самым облегчает ему аналогичную задачу. Самораскрытие играет ключевую роль в построении глубоких отношений. Обычно они строятся путем поочередного взаимного самораскрытия. Один человек решает шагнуть в неизвестность и рассказывает другому очень интимные вещи, идя на известный риск. Затем другой делает шаг навстречу и что-то раскрывает в ответ. Вместе они углубляют отношения, выстраивая спираль самораскрытия.

Если же человек, который пошел на риск, не получает ответной откровенности, дружбе обычно приходит конец.

Чем лучше вам удается быть истинно собой, делиться самыми сокровенными переживаниями, тем глубже и крепче будет дружба. Когда между людьми есть подобная близость, любые слова, любые способы утешения и любые идеи приобретают гораздо большее значение.

Мы должны периодически напоминать нашим друзьям (и самим себе), что и нам приходилось испытывать страх смерти. Вот и я, разговаривая с Элис о неизбежности смерти, подключил к этой теме свои чувства. Такие признания — не большой риск: мы просто делаем явным то, что обычно лишь подразумевается. В конце концов все мы — создания, которых страшит мысль «меня больше нет». Все мы сталкиваемся с ощущением собственной ничтожности и незначительности перед лицом бесконечной вселенной (иногда это ощущение обозначается словом «tremendum», т. е. «то, что, вызывает трепет»). Все мы — лишь песчинки в безграничном пространстве космоса. В XVII веке Паскаль определил это так: «Это вечное молчание безграничных пространств ужасает меня».[38]

Потребность в близости с другими людьми перед лицом смерти ярче и мучительнее всего отражена в пьесе Анны Девер Смит.[39] Одно из действующих лиц этой постановки — замечательная женщина, которая заботится об африканских детишках, больных СПИДом. Однако как мало она могла для них сделать! Дети умирали каждый день. Когда ее спросили, как она пытается облегчить их страх, она ответила одной фразой: «Я никогда не оставляю их одних в темноте и говорю им: вы всегда будете со мной, в моем сердце».

Даже люди, у которых стоит «блокировка» близких отношений и которые всегда уклоняются от глубокой дружбы, могут быть «разбужены» страхом смерти и начать стремиться к установлению близости, прикладывать усилия, чтобы ее достичь. Многие люди, работающие с умирающими пациентами, отмечают, что даже те, кто раньше держался очень отстраненно, внезапно становятся поразительно доступными для контакта.

Как я объяснил в предыдущей главе, вера в то, что человек может остаться в жизни, — нет, не через собственную личность, но через ценности и поступки, волны от которых переходят из поколения в поколение, — служит мощным утешением всем, кто страшится собственной смертности.

Средневековое моралите «Каждый человек» рассказывает об одиночестве человека при его встрече со смертью. Но оно же может быть прочитано иначе, как выражение утешительного воздействия «волнового эффекта». Любимое развлечение толпы на протяжении веков, это театральное действо разыгрывалось на церковных дворах перед огромным скоплением прихожан. Оно повествует об обычном («каждом») человеке, которого посещает ангел смерти и говорит, что настал его смертный час.

Человек просит дать ему время. «Ни за что», — отвечает ангел смерти. Новая просьба: «Можно я возьму с собой попутчика в это безнадежно одинокое путешествие?» Усмехнувшись, ангел с готовностью соглашается: «0 да, если сможешь кого-нибудь найти».

На протяжении всего действа Каждый Человек пытается уговорить кого-нибудь отправиться в путешествие вместе с ним. Но все друзья и знакомые отказываются; его сестра, например, жалуется на боль в ноге, которая не дает ей ходить. Даже аллегорические персонажи (Богатство, Красота, Сила, Знание) отвергают его приглашение. Когда, наконец, смирившись, он отправляется в путь в одиночку, внезапно находится попутчик — Добрые Дела, готовый следовать за ним даже к смерти.

Открытие Каждого Человека, что Добрые Дела и есть тот попутчик, который может следовать за ним, разумеется, составляет христианскую мораль этого действа: вы не можете забрать с собой ничего из того, что взяли, но лишь то, что отдали. Светская же интерпретация этой драмы такова: «волновой эффект» — то есть последствия наших добрых дел и благотворного влияния на других людей, переживающие нас, — может смягчить боль и одиночество последнего путешествия.

«Волновой эффект», как и многие другие идеи, которые я считаю полезными, приобретает еще большую силу в контексте близких отношений, когда человек из собственного опыта узнает, как одна жизнь может обогатить другую.

Друзья могут благодарить нас на то, что мы для них сделали или пытались сделать. Но просто сказать «спасибо» недостаточно. Вот истинно необходимое послание: «Часть тебя теперь находится внутри меня. Она изменила и обогатила меня, и я готов передать это дальше, другим людям».

Слишком часто наша благодарность за то, что человек послал миру свои благотворные волны, выражается лишь тогда, когда он уже умер. Сколько раз на чьих-то похоронах нам хотелось, чтобы этот человек мог услышать все хорошие слова и выражения благодарности в свой адрес? А скольким из нас хотелось, подобно Скруджу, подслушать, что будут говорить на нашем погребении? Мне, например, хотелось.

Вот один из способов преодолеть проблему под названием «слишком мало и слишком поздно», используя «волновой эффект». Назовем это «визитом благодарности» — прекрасный способ усилить «волновой эффект», пока человек еще жив. Первый раз я столкнулся с этим упражнением на семинаре, который проводил Мартин Селигман, один из лидеров движения позитивной психологии. Он попросил довольно большую аудиторию принять участие в упражнении, которое заключалось в следующем.

Подумайте о живом человеке, которому вы очень благодарны за что-то, но никогда прежде не выражали этого. За десять минут напишите ему благодарственное письмо. Затем обменяйтесь письмами с другим участником семинара и прочтите их друг другу. Но упражнение будет закончено лишь тогда, когда вы лично посетите адресата и прочтете ему свое письмо.

После того как мы прочли письма в парах, несколько добровольцев согласились прочесть свои письма перед всей аудиторией. Во время чтения все без исключения ощутили сильный прилив эмоций. Я понял, что такие проявления эмоций — неотъемлемая часть упражнения: мало кто из участников, слушая чтение писем, не был охвачен глубоким эмоциональным потоком.[40]

Я тоже проделал это упражнение и написал письмо Дэвиду Гамбургу, который заведовал кафедрой психиатрии первые десять лет моей работы в Стэнфордском университете. Этот человек всегда оказывал мне очень серьезную поддержку. Когда я приехал в Нью-Йорк, где он жил в то время, мы встретились и провели очень волнующий вечер. Я с радостью выразил ему свою благодарность, а он с радостью узнал о ней. Дэвид сказал, что получил огромное удовольствие от моего письма.