Дистанция между нами и тофферами продолжала сокращаться. Мы все ближе, ближе и ближе. Еще немного. Через минуту и окажемся в зоне досягаемости вражеских дальнобойных орудий, а затем торпед и ракет. И в этот момент обновились данные по противнику. Что?то было не так, как должно, и я еще не успел сообразить, в чем дело, а «Мастер» уже доложил:

— «Розалинда» и еще два эсминца покинули орбиту планеты. Курс на запасную точку гиперперехода.

«Почему Обадия Ноймарк так поступает!?» — пронеслась в голове мысль.

Ответа на этот вопрос не было. Пиратский вожак бежал. Опять. Но по какой причине — это оставалось тайной. Неужели испугался? Возможно. Или у него на борту есть что?то ценное или кто?то настолько важный, что Ноймарк не боится прослыть трусом и предателем? Тоже может быть. Но что в таком случае делать мне? Преследовать его нельзя, сломается боевое построение и нарушится управление, а это дополнительные потери. Но ведь и отпускать его не хотелось. Как поступить? Как!? Как!?

Решение отсутствовало, а потом стало не до Обадии Ноймарка, ибо тофферы начали сражение и ударили первыми.

Для начала противник отработал «Орками» и снаряды кинетических орудий устремились навстречу нашему флоту. Полет стальных болванок был недолгим и вскоре силовые поля линкоров и линейных крейсеров приняли на себя удар.

Яркие вспышки перед носом и на борту «Вестгота» мигнул свет. Пробоев нет. Первый залп удержали. Но следом второй. Дистанция еще меньше. Мы тоже вышли на уверенный залп, и я отдал команду, которую все ждали:

— Огонь!

На линкорах от шести до десяти «Орков». На линейных крейсерах от четырех до восьми. На крейсерах от трех до шести. На эсминцах минимум два. На фрегатах, как правило, один. Общая совокупность залпа во всем флоте, без учета оставшихся в тылу кораблей прикрытия, сто девяносто снарядов против вражеских восьмидесяти. И, что очень важно, благодаря централизованному управлению и расчетам «Мастера», который просчитывал самые перспективные варианты и обеспечивал наведение, мы били в одну точку. Точнее, в шесть наиболее боеспособных, по мнению ИИ, кораблей.

Снаряды разминулись и снова вспышки на силовых щитах. После чего поступили доклады о первых потерях:

«Линкор «Слава Арнема». Пробит силовой щит. Заклинило реактор. Прямым попаданием уничтожен ходовой мостик. Корабль неуправляем и вышел из боя»…

«Эсминец «Диор Эренбург». Пробит силовой щит. Попадание в машинное отделение и сбита основная антенна. Корабль неуправляем и вышел из боя»…

«Линейный крейсер «Иоганн Красс». Пробит силовой щит. Попадание в третью артиллерийскую башню. Корабль продолжает бой»…

«Артиллерийский крейсер «Акула». Пробит силовой щит. Попадание в корпус. Утечка воздуха в шестом отсеке. Корабль продолжает бой»…

«Линейный крейсер «Валленштейн». Пробит силовой щит. Три попадания в корпус. Корабль выходит из боя»…

Доклады пронеслись по экрану, и пришла картинка с орбиты. Наш удар, естественно, оказался мощнее и сразу шесть вражеских эсминцев вышли из строя. Попаданий было много и три корабля развалились моментально, а другие, выпуская в космос воздушные пузыри и мусор, среди которого были человеческие фигурки, закрутились и отвалили от общего строя.

«Хорошая работа, — пронеслось в голове. — Продолжаем».

— «Орками!» Огонь!

Повторный общий залп.

Тут же назначение новых целей и следующая команда:

— Торпедами! Пли!

Корабли сбросили торпеды, которые моментально набрали огромную скорость и опередили флот. Ну и тут же третий удар, добивающий:

— Ракеты! Старт!

Мы продолжали мчаться к планете и плевались смертью. Снаряды, торпеды и ракеты. Все это устремилось к вражеским кораблям и тофферы не выдержали натиска. Бросая погибающие и поврежденные корабли, эсминцы и рейдеры, словно испуганная стайка мелких рыбок, они рассеялись в разные стороны. Но спастись пираты Орландо Таги уже не могли, просто не успевали.

Не знаю, кто был главным командиром тофферов, но я понимал, каким он видел бой и как его распланировал. После уничтожения миноносцев мы медленно сближаемся и обмениваемся залпами. В итоге начинается мясорубка, во время которой, при помощи наземного дивизиона противокосмической обороны, они измотают нас и нанесут такие потери, что мы будем вынуждены отступить. Вот только он ошибался, переоценил собственные возможности и недооценил наши. Значит, обязан за это расплатиться, потерянными кораблями и жизнями своих товарищей.

Бой продолжался. Вражеские корабли, даже удирая, отстреливались и выбрасывали в космос торпеды и ракеты. Тофферы еще могли огрызаться, и свое веское слово сказали наземные силы пиратов. Наши приборы зафиксировали одновременный старт двенадцати ракет «земля — космос» класса «Гур — Н». Это мощный довод в любой битве и мы тоже теряли боевые единицы. Один из линкоров, получив в борт ракету с термоядерной боеголовкой, за пару секунд выгорел изнутри. Два эсминца не смогли увернуться от торпед. Крейсер «Дракула», дорамских ВКС, от двух снарядов переломился пополам.

Все это потери. Вот только по сравнению с вражескими, они были на порядок меньше. И снова в бой вступили «москиты». Авианосцы выпустили своих «птичек» и они показали, на что способны. Торпедоносцы и штурмовики, перемещаясь эскадрильями, устремились в погоню за бегущими тофферами. А перехватчики начали движение к планете, дабы наказать вражеских ракетчиков за меткую стрельбу. После чего бой рассыпался на несколько очагов.

Два республиканских линкора зависли на орбите и, по наводке перехватчиков, которые натолкнулись на заградительный огонь зенитных артавтоматов, нанесли удар по дивизиону ПКО. В другом месте шесть крейсеров и фрегаты «аргонавтов» окружили четыре потерявших ход рейдера и уничтожали их. Еще в одной точке замерли сразу три вражеских эсминца, судя по докладам с кораблей РЭБ, это их заслуга, и я направил на штурм десантные боты головорезов Дымова.

В общем, на разгром тофферов понадобилось сорок семь минут. Дело практически сделано. Но удовлетворения не было. «Розалинда» и эсминцы сопровождения ушли. Они набрали необходимую скорость и нырнули в гиперпространство. Теперь ищи ветра в поле. Даже если организовать за беглецами погоню, все равно она будет отставать на один шаг.

— Черт! — мой кулак ударил по подлокотнику.

Командный состав «Вестгота» и Васильев, который находился в соседнем кресле, обернулись. Наверное, они понимали меня, но промолчали. После чего я повернулся к начальнику штаба и сказал:

— Илья Александрович, принимай командование флотом.

— Есть, принять командование, — он кивнул, переключил на себя «Мастера» и спросил: — А ты куда?

— Мне нужен вражеский командующий. Очень хочется узнать, почему Ноймарк сбежал.

— Понимаю тебя. А погоню за «Розалиндой» пошлешь?

— Обязательно. Но не своих «аргонавтов», а кого не жалко.

— Пиратов.

— Да.

— Одобряю.

Васильев кивнул и сосредоточился на управлении флотом, а я покинул ходовой мостик и, прихватив с собой Ломова, бегом направился к десантному боту.

Вражеского командующего взять не удалось. Его звали Торфин Агостин, он имел титул графа, присвоенный ему лично Орландо Таги, и погиб на своем корабле, дальнем рейдере «Канопус». Зато уцелели его заместители и друзья, которые попали в плен и после короткой беседы с Ломовым, рассказали все, о чем знали или только догадывались. Заметьте — без применения психотропных препаратов, полнейшая искренность только за счет физического воздействия. Так что картину происходящих событий со стороны противника я восстановил уже через пару часов.

Флот тофферов вышел в точку сосредоточения десять суток назад, соединился с остатками отряда, под командованием Ноймарка, и начал готовить базу. А попутно наемники Таги стали решать, куда и какими силами ударить, дабы причинить империи наибольший урон. Кажется, дело простое. По крайней мере, для меня. Собрал данные, обработал, составил план, обсудил его с близкими людьми и послал корабли в бой. Но у тофферов все сложнее. Они очень редко работали крупными соединениями, и командующий был выборным. Первым среди равных. Поэтому взаимодействие было отлажено очень плохо. Каждый экипаж хотел свободы, чтобы не делиться добычей с «друзьями», и это вызвало споры. А помимо Агостина в составе флота находились представители верховного босса и заказчика, гвардейцы Орландо Таги, и они тоже имели право голоса.