— Ты дала клятву… — мертвец шевелит губами.

Значит, бесстрастные слова не мерещатся. А вот глаза — всё так же равнодушны и пусты. Он не ненавидит и даже не мстит. Просто… выполняет долг.

— Ты нарушила клятву. Ты поклялась и солгала.

— Я поклялась и солгала, — эхом отозвалась девушка.

Она обещала не дать Юстиниану превратиться в чудовище. А сама бросила его на проклятом змеином алтаре. Не забрала с собой тело. И не позволила Диего.

— Что ты теперь намерен делать?

Элгэ Илладэн станет защищаться до последнего — хоть нечисть и не убить простым клинком. А серебряного нет.

— Ты пойдешь со мной. И разделишь мою судьбу.

Вот значит как. Может, это и справедливо. Но кто тогда спасет Алексу?

Почему не страшно? Элгэ только что узнала, что превратится в… такое. Пустые, холодные глаза — у кого они бывают? Память услужливо подкинула червленый узор на холодной рукояти кривого ножа. Юстиниан сейчас смотрит на бывшую жену мертво-змеиным взглядом.

Если Элгэ убьет себя — это спасение или нет?

— Не шевелись, — совсем тихо сказал… сказало ОНО. — Всё кончится быстро.

Как? Что превратит горячую кровь в ледяную? Что вытеснит из тела Элгэ ее саму — вместе с памятью, чувствами, душой? Или не вытеснит, а… смешается⁈

Омерзение пришло, но какое-то слабое, как едва уловимый запах гнили. Он сейчас исчезнет — стоит Элгэ перестать дышать.

— Сдержи клятву.

Поздно.

— Сдержи клятву.

Какую? «Обещаю в горе и в радости…»?

Навязчивый запах ладана и опостылевших свеч. Лицемер-священник отныне и навек связал Элгэ с чужим ей человеком. На радость родственничку — подонку и интригану!..

…Оглушающий выстрел. Ошалело-перепуганная толпа на глазах осознает: это не в них , адля них. Зрелище, о котором можно рассказать другим!

Кровь на плече Алексы.

Оседает в стременах так и не сдохший свинопринц Гуго…

Почему никто не направил пулю в грудь Элгэ Илладэн? У нее не девять жизней — она бы уже умерла…

И Диего никогда не приволокли бы на проклятый алтарь! Потому что у Валериана Мальзери не нашлось бы запасного варианта. Сестры Диего!

— Клятва!

Да, клятва. Повинуясь змеиным глазам, Элгэ сделала еще шаг. Клятва, и за нее нарушительнице придется…

— Сдержать!

«Я клянусь…»

Какая разница, которую, — если одна в любом случае будет нарушена?

— Я Элгэ Илладэн нир Мальзери, виконтесса Эрден, во имя древних, породивших меня…

Каких «древних», что она несет?

— … силой Лингарда и Илладэна…

Какого, во имя Солнечной богини, Лингарда⁈

— … выполняю клятву, данную мною добровольно и без принуждения.

Что⁈

Юстиниан вновь двинулся к жертве. Еще миг… и острие шпаги вошло ему под ребра… глубже. А крови — нет.

— Клятва, данная под принуждением — ничто в глазах древних! — Элгэ всё-таки спятила — хоть это хорошо! — Я выполняю лишь обязательства, взятые на себя моей собственной волей. Я убиваю тебя.

Эфес достиг груди жертвы — и кровь хлынула потоком. Алая. И потухли глаза… Теперь они — просто мертвы.

Мертвы как… Зал поплыл в сторону, а мир завертелся. Взбесившимся морским смерчем. Что… что происходит⁈

Элгэ на подгибающихся ногах попыталась удержать валящееся на нее тело — и рухнула на колени. Кажется, текут слезы. И мир расплывается. А у нее не осталось сил…

Юстиниан — мертв. Оно – что бы это ни было — покинуло тело. Но Элгэ — даже найди она силы хоть шевельнуться! — уже не найдет дороги на волю. Даже если сознание прекратит мутиться.

Как глупо — Элгэ впервые в жизни проваливается в обморок! Ей не пройти мимо жаждущих крови голодных теней, разбуженных глупцами в жреческих одеждах.

Хорошо хоть Диего выбрался!

Кажется, сейчас она исполнит и вторую клятву. Разделит судьбу супруга не только в горе и в радости, но и в смерти…

Глава девятая.

Квирина, Сантэя. — Эвитан, Лютена — окрестности Лютены.

1

Первым кинулся с расспросами Серж:

— Анри, где ты был⁈

А лицо — такое, будто Тенмар бросил бедного парня одного посреди леса на съедение волкам. Связанного по рукам и ногам.

Ну, лицо-то ошалело от тревоги — ладно. А здоровый, наливающийся сливовой лиловизной синяк под левым глазом Серж когда успел заработать?

Так и есть. Брат-близнец Криделева фингала украшает правую скулу Эверрата. Сцепились-таки.

— Еле растащили, — хмуро изрек Кевин.

А Серж — сильнее, чем кажется. С Конрадом они, выходит, на равных. Или просто врезал первым, а «растащили» почти сразу?

— Дорвались! — кивнул Шарль.

Кридель — не намахался еще! — яростно обернулся уже к нему:

— Заткнись!

Ого!

— Анри, Роджеру совсем плохо, а этот мерзавец его не лечит!

Опять! Предупреждал же Шарля…

— Где он?

Придется опять заставлять. Потому что сам Тенмар — кто угодно, но не лекарь. Смерть Земфиры лишний раз это доказала.

— Я дал ему лекарство, — устало вздохнул Эрвэ. — То же, что в прошлый раз. Анри, что бы ни думал Серж, я — не зверь.

— Кридель уверен, что весь мир — против него и его друга! — прошипел Конрад.

— Заткнись! — взвился Серж.

Неуловимое движение Рауля — стремительный полушаг вперед. Готов схватить за шкирки и растащить обоих вторично. От Керли определенно толку больше, чем от любого из присутствующих. Включая командира.

— Прекратите, оба! Конрад, к тебе это тоже относится.

Тот уставился на командира с невыразимой обидой.

— Шарль, Серж, идем, — махнул рукой Анри.

Эрвэ неохотно, мальчишка — мигом позабыв о несостоявшейся повторной драке, но послушались оба.

Тот самый «лазарет» с ширмой. Судя по стулу рядом и раскрытой книге — Серж здесь и нес караул.

А Роджер Ревинтер и правда смертельно бледен. Какие бы высшие силы он ни оскорбил — мстят они с завидным постоянством. И как ему теперь помочь? Сержу только смерти друга для полного счастья и не хватает — каким бы тот ни был.

Анри занял еще теплый стул. Дрался Кридель совсем недавно или в перерыве между дежурствами у постели?

Скорее, второе. Серж действительно вскочил только что. Увидел командира — и кинулся за помощью. А прежде сидел тут, бессильно сжимая сбитые после боя кулаки. Не отводил встревоженных глаз от еле живого друга, напрочь позабыв о раскрытой книге. Всё это время — на одной и той же странице.

— Давно он в таком состоянии?

— Часа два, — успел вперед Сержа Эрвэ. — Прибыл в карете уже после первого обхода стражи. Дошел до казармы и свалился на пороге.

— Его там отравили! — выпалил корнет. — Я должен был поехать с ним, а я…

— Тогда отравили бы вас обоих, — как можно мягче перебил Анри. — Шарль, ты смог определить, что за яд?

— Да никто его не травил! У него припадок — как обычно.

— Да он даже в бреду кричал, что в него яд вливают! — прорычал Серж. — Держат и вливают!

— А еще орал, что его тащат на алтарь! — хмыкнул Эрвэ. — И звал папу, маму и какого-то Диего. У него есть друзья среди илладийцев? Или в Аравинте?

— Ты даже не дал ему противоядие!

— Потому что он — не отравлен! Он думает, что его отравили, а в этом случае противоядие не поможет. Сначала нужно убедить, что он его пьет. Для этого твой друг должен очнуться. А если очнется — и так поймет, что никто в него ничего не вливал. Я дал ему жаропонижающее. Ждем, пока подействует. А пока ждем — мальчишки передрались.

Пока подействует? Анри коснулся бледного лба Ревинтера-младшего. Мда, можно уже лепешки жарить. Толстые такие, квиринские. Хорошо пропекутся.

— Шарль, ты можешь сделать зелье сильнее?

— Это опасно. Он может и не выжить.

— Шарль, врач — ты, но если сейчас не сбить жар — он умрет. Разве что…

Свежая идея — безумнее того похода в катакомбы, но выбора не осталось. Роджер Ревинтер уже ничем не рискует.