Но когда я зашла в комнату, которая теперь будет моей, я увидела там не только кровать. Там находился соответствующий комод с прикрепленным к нему огромным зеркалом, и маленькая нижняя полка, которая отлично соответствовала остальной темно-коричневой современной мебели. И только позже меня осенило, что эта та же самая мебель, которая была в моей квартире... только лучше и симпатичнее.

— Твой шкаф из дома будет лучше смотреться в кабинете, — мимоходом предложил Эйден, когда я остановилась и встала в дверном проеме, слишком занятая осмотром новой мебели.

Я пыталась свести свое удивление к минимуму, но не уверена, преуспела или нет, так что единственное, что я смогла сделать, это кивнуть. Хотя он прав; моя книжная полка хорошо туда подойдет.

— Твой стол можно поставить туда, — он неопределенно указал на пустой участок стены между двумя окнами спальни. — Я купил матрац прямо перед тем, как ты начала на меня работать. На нем спали всего... Как ты думаешь? Три раза? Но если ты хочешь новый, закажи. Ты знаешь, какую использовать карточку.

Я закрыла рот и подавила удивление, из-за которого потеряла дар речи, в то же самое время удивленно моргая. Он сделал все это? Ради меня? Когда я перестала на него работать, он даже не знал, где заказать мыло. Он даже не мог запустить собственную посудомоечную машину. А теперь здесь новая мебель?

Кто этот мужчина? Я наморщила лоб и покачала головой.

— Нет, все отлично. Спасибо.

Мне даже не надо было прилагать усилий, чтобы вспомнить, какой он удобный, я залезала на него, чтобы сменить простыни или вытереть пыль со спинки кровати. Не слишком мягкий, не слишком твердый.

— Все идеально, — я почти сказала, чтобы он не переживал об этом, но, опять же, не думаю, что он переживает; он просто пытается приспособиться, и учитывая, что я не ожидала от него многого, это больше, чем я планировала. — Это лучше, чем то, к чему я привыкла.

Я сделала вдох и медленно опустила вещи, которые держала, на пол.

— Кстати, спасибо за помощь с переездом.

Я, правда, это делала. Я переезжала. Боже мой.

— Я ценю это, — пробормотала я. Я, правда, это делала. Правда, делала.

Он слегка опустил голову и прошел мимо меня вниз по лестнице, которая заскрипела под его ногами. Я ни в коем случае не собиралась зря тратить время и заставлять его делать большую часть работы, даже если он в лучшей форме, чем я, и мышцы у него в четыре раза больше.

Хорошо, я не буду ленивой задницей.

Спустившись вниз, я продолжила перетаскивать вещи. У нас ушло чуть больше получаса на то, чтобы мы перенесли коробки из наших машин в спальню. Затем мы понесли мой телевизор, мои руки уже дрожали от усталости, а пальцы стали влажными от пота. Мне казалось, что за путешествие от моего дома до его я сбросила десять килограммов.

Он очень тяжелый, и у меня чувство, что я надорву спину. Мне удалось удариться пальцами о косяк, и я пробормотала себе под нос «сукин сын».

Мы собрались спуститься за новой порцией вещей, когда Эйден произнес через плечо:

— Ты должна подумать о тренировках верхней части тела.

За его спиной я съежилась. Я, возможно, даже показала ему язык и подняла свои бедные, покалеченные пальцы здоровой руки.

К счастью, переносить книжный шкаф в кабинет Эйдена оказалось легче, и у нас не возникло проблем. Мой новый сосед сам поднял стол наверх, а я потащила стул. По-видимому, либо нам обоим нужен перерыв, или Эйден заметил признаки истощения, которые, как я уверена, заметны на моем лице, так что мы сделали перерыв на обед.

Затем снова появилась неловкость.

Должна ли я приготовить обед или он? Или каждый приготовит себе сам? Я еще не ходила в магазин за продуктами, но Эйден никогда не был скуп на продукты и не жаловался, когда у меня было немного, но...

— У меня две пиццы в морозилке.

— Пиццы? — мы точно в нужном доме? Это мистер Вся-Еда-Основана-На-Растительной-Диете. Его самые обогащенные продукты — это паста с киноа, тофу и темпе.

Он что-то пробормотал себе под нос, и это прозвучало как:

— С соевым сыром и шпинатом.

Я прикусила щеку и кивнула, наблюдая и думая, какого черта с ним произошло за прошедший месяц.

— Ладно.

С этими словами я включила духовку, как и тысячу раз до этого. В отличие от прошлых раз, Виннипегская Стена подошел к холодильнику и сам вытащил еду, затем достал из шкафчика поднос для пиццы, что меня слегка удивило. По крайней мере, когда я была рядом, он никогда не возился ни с какой кухонной утварью, кроме тарелок и приборов.

Я вышла в гараж, чтобы выбросить коробку к остальному вторичному сырью, и замерла. Контейнер заполняли одни коробки от замороженной вегетарианской еды для микроволновки.

Крошечная часть вины засела в моем животе, когда я вернулась на кухню, через пару минут Эйден поставил пиццу в духовку. Я села на то же место, где сидела две недели назад, когда приходила к нему поговорить о его предложении. Странное молчание, казалось, росло между нами, пока он занимал свое любимое место.

— Где Зак? — спросила я, наблюдая, как огромные мышцы его предплечья дергались, пока он растягивал запястье.

Сухожилия на его толстой шее, казалось, трещат, и я знала, это от раздражения.

— Он не вернулся домой прошлой ночью, — прежде чем я смогла что-то сказать, он добавил голосом, полным неодобрения, — Сказал, что он будет здесь.

Но его не было. Зак, уходящий куда-то, это не новость, на самом деле, он часто гулял. И то, что он не вернулся, тоже не редкость. Пару дней назад я говорила с ним, просто чтобы убедиться, что он не против лгать властям, если ему будут задавать вопросы, и что он не возражает против моего переезда. Казалось, он был со всем согласен.

— Все нормально, — ответила я, отлично зная, что по тому, как напрягаются его сухожилия, Эйдена это волнует. — Итак... какой следующий шаг для получения зеленой карты?

Внимание Эйдена было сосредоточено на его руке.

— Сначала мы должны оформить документы.

Документы. Он использовал слово документы, чтобы описать то, что мы делаем. Тошнит ли меня или это изжога?

— Скоро.

— Как скоро? — мой голос звучал более таинственно, учитывая, что я точно знала, во что ввязываюсь.

Эти густые брови изогнулись, а челюсть слегка дернулась.

— Перед сезоном. Я не хочу ждать до конца недели, — произнес он, ссылаясь на ту неделю, когда команда уезжает во время сезона.

Он все еще не ответил на мой вопрос.

— Ладно...

— На следующей неделе у меня ранняя предсезонная игра. Давай сделаем это тогда, — я задохнулась, и он проигнорировал меня, переходя прямо к объяснению. — Мы не можем заполнить петицию, пока не подпишем документы. Ты должна сменить адрес на своей лицензии так скоро, как сможешь, твоя почта должна приходить сюда.

Что я могла сказать? Давай подождем? То, что он говорит, имеет смысл. У него, правда, нет даже одного выходного после предсезонной игры, и из того, что я помню, все они по вечерам. Вероятно, это лучший шанс, что у нас будет.

Но часть меня, та, которая любила все планировать заранее и мысленно готовиться, съежилась.

На следующей неделе. Мы «сделаем это» на следующей неделе.

Вот так легко. Мы должны вместе жить в доме, подписать документы, может сделать пару фотографий — это вообще необходимо? — и затем... прожить следующие пять лет наших жизней.

Я почти ожидала, что он вскочит со стула и прокричит «та-даааам».

Все просто. По-видимому, вот так просто.

Я посмотрела на мужчину, сидящего напротив меня, — самый большой мужчина, которого я когда-либо видела, самый сдержанный, несмотря на все намерения и цели, технически мой жених — и позволила тошноте и нервам скрутиться в моем животе, как щенкам.

— Адвокат сказал, что пройдет несколько месяцев между твоим заполнением петиции и урегулированием моего статуса, пока я получу условную зеленую карт. Нам понадобится проделать много бумажной работы; они запросят данные твоего банковского счета. Когда все будет одобрено, ты должна будешь пойти со мной на интервью в службу иммиграции. Все сработает? — спросил он, с опаской смотря на меня, будто не уверен, что я приму его план.