— Привет, — произнесла я немного неуверенно, задаваясь вопросом, что происходит.

Один парень подтолкнул локтем другого, а третий прочистил горло, почесав место за ухом. Если я что и знала, так это когда люди ощущают неловкость, и именно это испытывали парни.

— Это Грэйвс? — спросил парень по центру, который получил удар локтем.

Черт.

— Кто? — улыбнулась я мило, используя свой лучший глупый взгляд.

— Эйден Грэйвс, — уточнил другой парень, будто это могло помочь, если я правда не понимала, о ком идет речь.

Должна ли я признаться, что это он? Или надо продолжать притворяться, что никогда об Эйдене не слышала? Часть меня хотела воспользоваться вторым вариантом, но если кто-то хорошо к нему присмотрится и подтвердится, что это он...

Ну, Эйден не тот, кто убегает от чего-либо.

Поэтому я перестала притворяться и кивнула.

— Да. Но это наш секрет.

Судя по взгляду, каким они обменялись, они были шокированы или не верили мне. На секунду они заморгали, прежде чем резко посмотреть на меня.

— Это, правда, он? — прошептал один из них.

Тот, что посередине, пробормотал:

— Твою мать, — затем слегка побледнел.

— Вживую он даже больше, — пробормотал тот, что справа. Потом развернулся на своем месте, чтобы осмотреться кругом, будто Эйден мог магическим образом появиться через пару минут.

Хотя парень был прав. Фотографии не отдают ему должное. Черт, я привыкла все время видеть Эйдена вблизи и до сих пор не могла стать невосприимчивой.

— Что он здесь делает? — спросил тот, что слева.

Это справедливый вопрос. Эйден ходил в колледж в Висконсине.

— Мой брат играет за Луизиану, — объяснила я, решив придерживаться правды. То есть, в любом случае, я все равно не могла лгать.

— Ты его девушка?

Парень посередине ударил предплечьем друга справа.

— Не будь чертовым идиотом. Очевидно, что она его девушка, придурок.

— Вы оба придурки, — произнес «левый». — Он женат. Я читал об этом в интернете, — на его лице появилась нерешительность, когда он посмотрел на меня. — Правда ведь?

Черт. Ну, я сама сделала это с собой. Назвался груздем, полезай в кузов. Мое лицо покраснело, но я пыталась взять себя в руки.

— Ага.

— Я не удивлен. Мне нравятся твои волосы, — улыбнулся «правый».

Ага, мое лицо слегка покраснело, и я поерзала на месте, осознавая, что уже две недели назад мне надо было сделать что-то со своим увядающим сине-зеленым цветом и просто заново покрасить волосы.

— Ох, спасибо.

— Чувак, может, ты заткнешься, черт возьми? Грэйвс может съесть тебя живьем, если не убьет, — прошипел парень по центру.

Я восприняла это как намек развернуться и посмотреть вперед. Они продолжали спорить шепотом за моей спиной. Должна ли я притворяться идиоткой?

Некоторое время спустя, пока маленькая девочка пела Национальный Гимн, большая задница Эйдена опустилась на место рядом со мной.

Я прижала к себе локти, чтобы освободить больше места для него, когда он протянул мне сувенирный стакан, наполненный, как я подумала, «Доктором Пеппером». В другой его руке была бутылка воды.

Я прислонилась к нему и похлопала его по руке.

— Спасибо, Здоровяк.

Наши взгляды встретились, прежде чем он прислонился ко мне в ответ; слегка натягивая щеку изнутри своим языком.

— Тебе не нужно все время благодарить меня.

— Заткнись, — я использовала его же слова, в ответ он лишь покачал головой, его лицо было в паре миллиметрах от моего. Когда он уже начал отстраняться, я потянула его за рукав, притягивая ближе к себе.

И он не сопротивлялся. Эйден был так близко, что его подбородок, покрытый щетиной, касался кончика моего носа. Я не дернулась назад, осталась на месте, позволяя чудесному запаху чистоты, исходящему от его кожи, наполнить мои ноздри.

— Парни, которые сидят за нами, узнали тебя, — прошептала я.

Эйден чуть сдвинулся, и его рот потерся о мочку моего уха.

— Они тебе что-то сказали? — его жесткий, глубокий голос отдавался эхом в моей груди.

У меня ушли все мои силы, чтобы не вздрогнуть от его дыхания на чувствительном местечке на моей шее.

— Он спросили, ты ли это, и я ответила «да», — мне пришлось сглотнуть, когда еще один мягкий вздох коснулся моей шеи. — И они знают, что мы... ты знаешь... вместе.

Он не отреагировал.

— Я не знала, что сказать. Прости, — прошептала я.

Этого хватило, чтобы он отстранился и сухо посмотрел на меня.

— Ванесса...

Я опередила его.

— Заткнись.

— Я собирался сказать, чтобы ты перестала извиняться, но и это подойдет.

Он мне только что улыбнулся? Он самодовольно мне улыбнулся? Я не уверена. Я не уверена, но собираюсь принять это за «да». Да, он только что игриво улыбался мне.

И я моргнула. Мое сердце стукнуло два раза.

— В таком случае...

— Заткнись, — закончил он за меня.

Я рассмеялась и полезла в свою сумку, там под шарфом я спрятала красное яблоко от охраны и протянула его ему.

— Какой хороший мальчик. Если будешь хорошо себя вести, то я разобью в своей сумочке для тебя веганский бар.

Не знаю, что говорило обо мне то, что я ношу для него закуски, но не важно. Он как мой щенок, которого нужно часто кормить. Ну, знаете, большой щенок, из-за которого время от времени я ощущаю себя не в своей тарелке. Ага, не в своей тарелке. Вот так плохо.

Он взял яблоко и откинулся назад на своем сиденье, как раз когда центральный игрок команды подошел к центровой линии для розыгрыша. Как, черт возьми, я пропустила выход игроков на поле? Я сняла куртку, закатала свои рукава и приготовилась болеть за своего брата.

— Который из них он?

Я указала на парня с бледной кожей ростом под метр девяносто, которого в детстве наряжала в платья ради смеха.

— Тридцатый номер.

— Он выше, чем я думал, — заметил Эйден отсутствующим голосом.

— Думаю, его отец был высоким.

Эйден резко посмотрел на меня.

— Он у вас не общий?

— Нет. Уверена, что это не так. Насколько я знаю, своего я никогда не встречала, — и под этим я подразумевала, что ни один из мужчин не поднимал меня и не говорил, что он мой отец, когда я была ребенком.

Отец моего брата уделял мне не очень много внимания, когда был рядом. Когда я посмотрела на Эйдена уголком глаза, то заметила, что его лицо напряжено, а челюсть сжата.

— Что такое?

Его кадык дернулся.

— Ты никогда не видела своего отца?

Моя шея покраснела, и я внезапно ощутила стыд.

— Нет.

— Ты похожа на свою мать?

Я поправила дужку очков.

— Нет, — моя мать блондинка, бледная и ростом около метра шестидесяти пяти. Моя кожа больше персикового оттенка, натуральный цвет волос каштановый с красным оттенком, и я выше, чем остальные женщины в нашей семье.

— Мама моей подруги Дианы говорила, что мой отец, возможно, латиноамериканец или, может быть, кто-то со среднеземноморской внешностью, но я точно не знаю.

— Ты всегда была высокой?

Если я выпрямлюсь в полный рост, то буду почти метр семьдесят пять.

— Сестры раньше называли меня Слепой Жираф, — где «Слепой» равнялся «Суке». — В детстве у меня были одни ноги и очки… о-о, смотри. Они начинают игру.

Когда я подпрыгнула впервые, чтобы криками подбадривать брата, то поняла, что Эйден оказался не готов к тому, какая я на самом деле фанатка. По крайней мере, как я болею за своего брата.

К началу второй части он начал отстраняться от меня, суетясь и шепча:

— Ты пугаешь меня, — когда я встала и начала орать на судью за дерьмовое судейское решение против Оскара, моего младшего брата.

Но когда во время перерыва он распахнул глаза и притворился, что еще дальше отстраняется от меня, я рассмеялась.

— Кто ты? — невозмутимо спросил он, и я фыркнула.

— Что? На твоей игре вчера я была такой же.

Он слегка опустил веки.

— Зак видел тебя?

Я кивнула.

Эйден моргнул.

— Думаю, я хочу назад свою джерси.