Я сразу занервничала и немного, слегка, чуточку распереживалась. Поэтому я выдвинула стул, уселась на него и уставилась на бледное суровое лицо.

— Я просто хочу знать, надо ли мне красть биту или сделать телефонный звонок.

Он открыл рот, собираясь спорить со мной... пока не услышал последнюю часть.

— Что?

— Я должна знать...

— Зачем тебе красть биту?

— Ну, ни у кого из моих знакомых ее нет, и я не могу пойти купить одну в магазине и засветиться на видеопленке.

— Видеопленка?

Он что, ничего не знает?

— Эйден, да ладно, если ты изобьешь кого-то битой, они будут искать подозреваемых. Как только у них появится подозреваемый, они обыщут их вещи или покупки. Они увидят, что недавно я покупала одну, и поймут, что это было сделано преднамеренно. Почему ты на меня так смотришь?

Эйден слегка прищурил свои веки, которые сейчас были лилового оттенка, а на его лице отразилась такая гамма эмоций, что я не была уверена, за какую из них цепляться.

Он приложил лед к другой стороне своей раненой челюсти и покачал головой.

— То, сколько всего ты знаешь о совершении преступлений, ужасает, Ван, — его рот дрогнул. — Меня это чертовски пугает, а меня не так легко напугать.

Я фыркнула, довольная собой.

— Успокойся. Я прошла данную фазу, когда смотрела криминальные шоу по телевизору. Я за всю свою жизнь даже ручку не украла.

Настороженное выражение на лице Эйдена никуда не делось.

— Я не попытаюсь никого убить... пока не придется, — пошутила я.

Его ноздри слегка раздулись, и я едва не упустила этот жест. Но я все-таки заметила и то, как его губы изогнулись в крошечной улыбке.

Я же в ответ улыбнулась ему так невинно, как только могла.

— Так ты собираешься рассказать мне, кто получит кулаки ярости? — я очень надеялась, что мой вопрос прозвучал так же безобидно, как мне хотелось, даже если с каждой прошедшей минутой я испытывала совершенно иные чувства.

— Кулаки ярости?

— Ага.

Я приподняла руки, чтобы он смог разглядеть их. Он и понятия не имел о том, в скольких драках с моими сестрами я участвовала за все эти годы. Я не всегда выигрывала — если честно, выигрывала я редко — но никогда не сдавалась.

Он тяжело и протяжно вздохнул, и я настроилась на краткий ответ, который вылетел его уст.

— Ничего серьезного, — и это все. — Дельгадо...

Мои мысленные системы резко ударили по тормозам.

— Ты подрался с Кристианом?

Он посмотрел на меня из-под своих невероятно длинных ресниц и передвинул лед немного ниже.

— Да.

От этого ужасное чувство в моем животе усилилось.

— Почему? — спросила я так спокойно, как могла, но уверена, на самом деле все вышло так, будто я задыхалась.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста. Пусть все окажется не так, как я думаю. В День Благодарения Кристиан вел себя как мудак, но не так, как когда распускал руки.

Я поняла все по лицу Эйдена. Он коснулся языком уголка рта. На мгновение повисла ледяная тишина.

— Ты могла рассказать мне, — обвинил он.

Я сглотнула.

— Рассказать что?

Он до сих пор смотрел на меня из-под густых ресниц, и я заметила, как его рука на пакете со льдом сжалась.

— То, что он с тобой сделал. Как он вел себя рядом с тобой.

Зак. Я сверну ему шею.

— Я скажу тебе то же самое, что сказала Заку: это не так уж и важно.

Здоровяк застыл. Мускул на его челюсти дернулся, вены на шее напряглись.

— Это важно, Ванесса. Зак упомянул об этом перед отъездом, но я думал, что в этом нет ничего серьезного, потому что ты бы мне сказала. Но ты этого не сделала.

Эйден смерил меня темным, яростным взглядом, его челюсть была очень напряжена.

— Я видел, как он смотрел на тебя после игры. Как он разговаривал с тобой, когда я стоял прямо рядом с тобой. Он знает, что мы женаты, но все равно творит подобное.

Он только что ругнулся второй раз за неделю?

— Мне это не нравится, — заявил он своим невероятно глубоким голосом; спина прямая, плечи отведены назад. — Мне не нравится, что ты всегда думаешь, что сама должна со всем разбираться.

Я ощутила раскаяние, но всего на секунду. Я выпрямилась на месте и посмотрела на него.

— Ты не должен был драться с ним из-за этого, Эйден. Я не хочу испытывать вину. Последнее, что мне нужно, чтобы потом ты стал злиться на себя.

Плюс, что я должна была сделать тогда? Сказать Эйдену, что его коллега по команде приставал ко мне? Он бы ничего не сделал. Я знаю это. Эйден, которым он был пару месяцев назад, тоже об этом знает.

— Я сделал это, и сделаю так снова.

Я моргнула, потом моргнула еще пару раз, и посмотрела в потолок, чтобы собраться с мыслями. Вдруг я ощутила прикосновение к своему подбородку и откинула голову слегка назад, чтобы посмотреть в эти глубокие карие глаза.

Он был серьезен и напряжен.

— Я знаю, ты думаешь, что мне плевать, — прошептал он, — но это не так. Мы теперь вместе.

У меня пересохло во рту, и я кивнула.

— Да.

— Доверяй мне, Ван. Разговаривай со мной. Я не подведу тебя.

Мое горло и язык будто оказались в Сахаре. А глаза, наоборот, хотели превратиться в Амазонку. Я даже не понимала, что мне нужно всхлипнуть, пока не сделала этого. Даже если последние пару дней я и говорила себе, что вообразила, будто влюблена в него, но мое сердце знало правду.

Я люблю его. Ненавижу это чувство, но люблю. Я узнавала его, ощущала это движение в своей груди. Я влюблена в Эйдена, больше, чем немного. В моего фальшивого мужа.

И это ужасно. У меня нет на это права. Так дела не делаются. Это соглашение между двумя людьми, которые едва разговаривали друг с другом. Как я смогу прожить так следующие пять лет? Что, черт побери, я буду с этим делать?

Понятия не имею.

— Ты мне веришь, не так ли? — спросил он, вырывая меня из моих мыслей.

Я заставила себя сосредоточиться на лице, которое знала так же хорошо, как и лица своих любимых; напряженно сжатый рот, острые скулы, густые брови. Контроль и дисциплина во плоти.

Я кивнула и выдавила из себя самую легкую, самую фальшивую улыбку.

— Верю. Конечно, я верю, — я коснулась его предплечья. — Еще раз спасибо за то, что заступился за меня.

— Прекрати, — заворчал он.

Теперь я улыбалась более искренне.

— У меня есть крем для синяков, сейчас принесу.

Эйден дернулся назад так, будто я собиралась засунуть хот-дог ему в рот.

— Ты же знаешь, мне плевать на синяки.

— Это плохо. Потому что мне — нет. Завтра он может быть черным и фиолетовым — и я чертовски надеюсь, что так и будет — но лучше, чтобы все было нормально, — я вздрогнула, когда он слегка улыбнулся. — Что ему пришлось сделать? Разбежаться, чтобы дотянуться до твоего лица?

Эйден рассмеялся, даже не поморщившись, когда порез на его лице стал шире.

— Серьезно, Эйден, — я нежно коснулась кончиками пальцев его раненого подбородка. — Он застал тебя врасплох?

Здоровяк покачал головой.

— Он на самом деле смог достать тебя? — не буду лгать, я немного разочарована. То, что Эйдена побили, это как узнать, что Санта Клауса не существует.

Ранее в своей карьере он ввязывался в драки. Я видела пару кадров в сети, когда делилась ими на фанатских страничках, потому что люди порочные и любят такое. И так как он не вспыльчивый мудак, который дерется без причины, каждый раз, когда это происходило, он выбивал все дерьмо из тех, кто пытался наехать на него.

Я была впечатлена. Что еще тут можно сказать?

Потом он странно посмотрел на меня, отчего я заволновалась и нахмурилась.

— Нет, я сделал так, что он ударил первым, и позволил ему сделать это дважды, прежде чем ударил в ответ, — объяснил он.

Коварный сукин сын. Не думаю, что раньше он так привлекал меня, и это включая все те разы, когда он был в обтягивающих шортах.

— Так что, вина лежит на нем?

Один уголок его рта приподнялся в самодовольной улыбке.

— У тебя будут большие проблемы?