У меня перехватило дыхание от догадки.

– Кто выступал агентом? – выпалила я.

– А вот это правильный вопрос. Приезжай вечером – увидишь. А пока – сладких снов, mon amour.

Мое сердце ухнуло вниз, простившись с последней надеждой, и трубка чуть не выскользнула из оцепеневших пальцев.

– Ты труп, – заорала я, – если до Сашки хоть пальцем дотронешься, тебе не жить!

Жан не стал меня слушать – довольно расхохотался и нажал отбой.

Маркиза как–то встревоженно мяукала, крутясь у моих ног. Я отмахнулась от кошки и торопливо набрала номер мобильного Саши – аппарат был выключен. Сбросила вызов, раздумывая, стоит ли звонить Саше домой в такую рань, и вздрогнула – телефон в моих руках ожил, высвечивая домашний номер подруги.

– Алло! – торопливо сказала я.

– Жанна, Жанночка! – взволнованно заговорила Сашина мама. – Прости, что так поздно. Я тебя не разбудила?

– Да нет, теть Поль, я только домой вернулась, – осторожно ответила я.

– А Саша не у тебя? – Женщина не удержалась и всхлипнула. – Я уже всех подруг обзвонила, только до тебя дозвониться не могла.

Я едва не застонала от безысходности, но нашла в себе силы выровнять дыхание и ответить непринужденным тоном:

– А где же ей еще быть, теть Поль? Она вас разве не предупредила?

– Жанна, так она с тобой? – в облегчении разрыдалась трубка. – Дай мне ее сейчас же!

– Теть Поль, мы только что из клуба пришли. Сашка спать повалилась как убитая, жалко ее будить, – наплела я. – Простите ее, да успокойтесь же вы! Вы, наверное, знаете, у Саши вчера была важная сделка. Ну мы и решили в клуб пойти, чтобы отметить.

– Да–да, она мне говорила, – успокоившись, забормотала тетя Полина. – А потом ее нету и нету, я звоню, а телефон отключен. Я уже не знаю чего себе напридумывала. Пусть, как проснется, сразу мне позвонит!

– Обязательно, – отрешенно пообещала я, прощаясь. – Только мы теперь полдня проспим, суббота все–таки.

Пальцы дрожали так, что я положила телефон на базу только с пятой попытки. Тринадцатая Слеза мне была уже ни к чему. Ненавидеть Жана еще больше, чем сейчас, было просто невозможно.

За окном занимался рассвет. Я смотрела на светлеющее небо до рези в глазах. Потом задернула шторы и рухнула на постель. Ненависти в моей душе было достаточно, теперь хорошо бы набраться сил.

Проснулась я на закате. Забралась на подоконник с ногами и провожала последние лучи последнего в моей жизни солнца, прихлебывая обжигающий кофе и рассеянно поглаживая Маркизу, не отходившую от меня ни на шаг. Солнце, словно предчувствуя расставание, на прощание расстаралось: разрисовало синеющее небо нежными розовыми мазками, и я вспомнила другой вечер. Мы с Сашкой вышли из офиса, она запрокинула голову, любуясь небом, и воскликнула:

– Жанка, красота–то какая!

Я в это время провожала завистливым взглядом красные сапожки обогнавшей нас блондинки и мучительно вспоминала, где же я их видела – в «Гламуре» или в «Вог».

– «Вог», – мрачно сказала я.

– Что? – Сашка удивленно обернулась ко мне.

– «Вог», Донна Каран, две тысячи евро, – вздохнула я, с тоской глядя вслед блондинке.

– Жан, иногда ты меня пугаешь! – серьезно сказала Саша и встряхнула меня за плечо. – Ты только посмотри, какое небо! В Москве такие ясные вечера по пальцам сосчитать можно.

Я наконец–то подняла глаза к небу и искренне восхитилась:

– Гламурненько! Знаешь, на днях показывали репортаж с Недели высокой моды. На одной из моделей было платье точно такого цвета – лавандовое, с розовыми разводами. Ультраотпад!

Сашка тогда посмотрела на меня с таким беспокойством, что мне стало не по себе.

– Только не говори, что меня пора сдать на опыты, – попыталась отшутиться я.

– Нет, Жан, поздно, – сердито возразила она. – Все возможные опыты на тебе уже провели. Ты зазомбирована своим гламуром дальше некуда.

Только сейчас я отчетливо поняла, какой же беспросветной идиоткой я была тогда, в вечер накануне встречи с Жаном. Ни одно платье в мире не передаст красоты закатного неба, и все модные сапоги этой планеты не стоят Сашкиной дружбы…

Зазвонил телефон, определитель высветил домашний номер Саши.

– Алло, – выдохнула я в надежде услышать голос подруги.

– Девочки, вы уже проснулись? – поприветствовал меня бодрый голос тети Полины. – Дай мне Сашу.

Чтобы успокоить тетю Полю, пришлось пойти на очередной обман и изобразить охрипшую Сашку. Подружка любила громко подпевать песням на дискотеке и уже не раз срывала голос, так что ее мама поверила в то, что у дочурки все в порядке, и не стала возражать против того, что Саша задержится у меня с ночевкой еще на одну ночь.

Солнце скрылось за крышами домов, в небе гасли последние всполохи розового, кофе закончился, Маркиза, свернувшись клубком, уснула у меня на коленях. Начиналась ночь, в которую Серебряным Слезам суждено было собраться воедино спустя почти пятьсот лет.

Аристарх и Вацлав приехали через два часа. Оба выглядели неважно – усталые, небритые, с кругами под глазами. Но если для Вацлава щетина была в порядке вещей, то для всегда выбритого и благоухающего лосьоном Аристарха это был нонсенс. Похоже, дед не спал всю ночь, переживая за бабушку. А ведь он еще не подозревает, что ей все известно о нем, обо мне, о нас. Впрочем, он достаточно хорошо знает Жана, чтобы не питать иллюзий насчет его благородства, и вряд ли мои слова станут для него неожиданностью.

Я перевела задумчивый взгляд с Аристарха на Вацлава. Если глаза деда были потухшими и матовыми, то глаза Вацлава лихорадочно блестели, словно в предвкушении большого приключения.

– Что ты задумал? – угрюмо спросила я. – Только не надо отпираться.

Вацлав покосился на Аристарха, будто спрашивая у него согласия раскрыть государственную тайну. Тот вымученно кивнул.

– Мы тебя страхуем, – признался глава Гончих.

– Исключено, – отрезала я. – Жан…

– Жан выставил своих людей по всему периметру фабрики, – перебил меня Вацлав. – Их там не меньше двадцати.

– Он ничего не говорил об этом, – недоуменно пробормотала я. – Наоборот, намекал на тет–а–тет.

– Догадываешься, что это значит? – угрюмо спросил Аристарх.

– Что?

– Охрана нужна, потому что у него с собой будут все Серебряные Слезы, – сказал Вацлав. – Ему не терпится собрать их воедино и получить власть. И он планирует сделать это прямо там, как только получит недостающий фрагмент.

– Вот зачем понадобилось покупать здание. – Я потерла лоб. – Он позаботился, чтобы ему никто не помешал в ответственный момент. Ни бродяги, ни милиция, ни ФСБ. Но как вы собираетесь… – Я подняла глаза на Вацлава.

– Мы проводим тебя до фабрики и останемся снаружи, – с недовольством сказал он. – Его люди не дадут нам войти внутрь, а сражаться с ними мы не станем, чтобы не навредить заложнице.

– Заложницам, – поправила я. – У него еще Саша.

Вацлав выругался.

– Это точно?

– Точнее не бывает.

– Только бы Ирвинг об этом не узнал, – озабоченно сказал он. – Иначе наломает дров.

– Они что, до сих пор встречаются? – поразилась я.

– Я тебя очень прошу, молчи, – попросил Вацлав. – Ни слова о Саше.

Я коротко кивнула. Вацлав быстро взглянул на часы.

– А теперь перейдем к самому главному, – поторопила я гостей.

Вацлав выложил на стол цепочку Инессы с кулоном. Аристарх подвинул бархатную коробочку со знакомым мне серебряным солнышком на шнурке. Слеза Ненависти и Слеза Силы. Все вместе – серьезное оружие в руках неопытной девчонки. Наверное, об этом сейчас думали оба вампира, с тревогой глядя на то, как я обматываю шнурок с солнышком вокруг запястья на манер браслета и застегиваю на шее цепочку Инессы.

Я обвела взглядом напрягшихся мужчин и улыбнулась.

– Да расслабьтесь вы, не трону.

– Что ты чувствуешь? – сдавленно спросил Аристарх. Я прислушалась к своим ощущениям и честно сказала:

– Хочу ватрушку с творогом.

Аристарх так потешно вытаращился на меня, что я не удержалась от смеха.