Норта помогал Лоркану освобождать пленников. В повозках находилось около сотни человек — видимо, работорговцы захватили не одну деревню. Кое-кто, после того как с них сняли кандалы, кидался на воларцев, живых и мёртвых, но большинство пребывало в каком-то отупении. Один из бывших пленников узнал Аль-Сорну и в слезах бухнулся на колени, выкрикивая слова благодарности. К нему присоединилась дюжина других. Ваэлин слез с коня, подошёл ближе и поднял руку, призывая к тишине.

— Они откликнулись на наши мольбы, — произнёс мужчина, первым узнавший Ваэлина. Он не поднимался с колен. — Мы просили Ушедших прислать вас, милорд, и они это сделали.

Ваэлин помог ему встать.

— Никто меня не присылал... — начал он, но запнулся, увидев слепую преданность в глазах этого человека.

Остальные обступили Аль-Сорну, глядя на него так, будто он вышел прямо из их снов. Ему стало не по себе.

— Я пришел сюда потому, что Королевство в беде, — сказал он им. — Тем, кто последует за мной, я могу предложить лишь тяготы войны. Те, кто не желает сражаться, могут уйти.

— Никуда мы без вас не пойдём, милорд, — всхлипывая, произнёс мужчина. Он как клещ вцепился в руку Ваэлина. Остальные согласно зароптали. — Я был с вами в Линеше, и я знал, что вы никогда не оставите нас. — Пленники сгрудились вокруг, что-то благоговейно бормоча. — Вы поведёте нас к свободе... Владыка башни, благословлённый Ушедшими... Восстановите справедливость, милорд... Они убили моих детей...

— Достаточно! — рявкнул Норта, локтями прокладывая себе дорогу сквозь толпу. — Отойдите, оставьте его светлость в покое. Вот же свора подхалимов!

В конце концов освобождать Ваэлина от обожания простолюдинов пришлось гвардейцам. Капитан Адаль подвёл к Аль-Сорне Огонька, владыка вскочил в седло.

— Проводите их до лагеря, — приказал он капитану, — и раздайте желающим оружие.

— Даже женщинам, милорд?

Ваэлин вспомнил жажду мести в глазах одной из бывших пленниц, которая остервенело колотила труп воларца своими цепями.

— Им тоже. Кто не захочет или не сможет держать в руках оружие, пусть помогают брату Келану или идут работать на кухне, — сказал Ваэлин и вместе с Нортой и Лорканом поехал обратно в лагерь.

Снежинка бежала впереди, то подпрыгивая, то останавливаясь покататься в высокой траве, её белый хвост так и мелькал там и сям.

— Она всегда веселится после удачной охоты, — объяснил Норта.

— Брат, ты... в порядке? — осторожно спросил Ваэлин, поймав его затравленный взгляд.

— Я думал, всё пройдёт легче, — тускло улыбнулся Норта. — Но оказалось, сердце болит, даже когда дело касается подобной швали.

— А я думал, будет гораздо хуже, — отозвался Лоркан, хлебнув вина из прихваченной в лагере фляжки. По тому, как он растягивал слова, Ваэлин заподозрил, что этот глоток далеко не первый. — Стукаю я, значитца, последнего оставшегося мудака. Всё как вы мне наказали, милорд. Бац! Точняк позади уха! А он, зар-раза, и не думает падать, как другие прочие, только пошатнулся чуток и за мечом тянется. — Лоркан опять поднёс фляжку к губам, и Аль-Сорна заметил красные пятна на его руках. — Короче, увидал он меня. Стоит кого коснуться — и всё, меня видно.

— Но только обыкновенные люди, да? — спросил Ваэлин. — Одарённые тебя всё равно видят, а для остальных ты словно исчезаешь?

— Всё верно, милорд. — Лоркан поклонился в седле. — На самом-то деле я никуда не исчезаю, просто как бы ухожу из их видимости. Я для них будто гудение мухи или тень птицы на земле. Мальцом когда был, таскался по улицам Южной башни и воровал все, что мне приглянется. Они и видели, и не видели меня: я мог брать что хочу, главное было не коснуться кого ненароком. Вот только сейчас увидевших приходится убивать. — Он снова отпил вина и покачнулся, так что Норте пришлось его придержать. — Учитель, не говорите ничего Каре, — попросил юноша. — Ну, о том, что я там делал. Не хочу, чтобы она знала.

На рассвете войско снова выступило в поход. Однако в полдень пришлось остановиться — вернулся капитан Орвен. Он подтвердил видение Дарены о большом отряде, приближающемся с запада.

— Утром они находились в двенадцати милях от нас, милорд, — доложил капитан. — Но не могу сказать, сколько их там всего: мы видели только тучу пыли и нескольких всадников.

Ваэлин приказал войску занять боевую позицию на гребне невысокого холма, смотревшего на запад: эорхиль — построиться на флангах, лучникам Норты — образовать стрелковую цепь в ста шагах впереди. Сеорда приготовили луки и беспрекословно встали в арьергарде, вокруг своих обозов. Сам Ваэлин занял место в центре, позади воинственных шахтеров десятника Ультина. По левую руку от него выстроилась гвардия Северной башни, по правую — люди Орвена. Дарена была рядом с Аль-Сорной, делая вид, что не замечает недовольной мины Адаля.

Люди притихли. По опыту Ваэлина, затишье перед битвой всегда усмиряло даже самые болтливые языки. Сидя верхом на Огоньке, он смотрел на облако пыли над западными холмами. Песнь крови звучала спокойно и бестревожно. Наконец из-под серой завесы показались первые отряды: свободный строй лёгкой инфантерии, а за ним — веер кавалеристов, прикрывавших фланги. В первом ряду развевалось знамя, на котором были вытканы топор и колесо с шестью спицами. Прибывшие остановились в трёхстах шагах.

— Опустить оружие! — приказал своим Ваэлин. — Вольно!

Шахтёры расступились, давая дорогу Огоньку. Аль-Сорна поднял руку, приветствуя нильсаэльца, выехавшего ему навстречу: мужчину с сухощавым лицом, обрубленным левым ухом и коротко стриженными волосами.

— Надеюсь, вы прячете где-нибудь армию побольше, милорд, — произнёс граф Марвен. — Потому что этой, боюсь, будет маловато.

Владыка фьефа Дарвус Эцуа был, наверное, самым старым человеком, которого доводилось встречать Ваэлину. Он сидел в кресле с высокой спинкой, положив на подлокотники костлявые руки, и пытливо взирал на Аль-Сорну, чем живо напомнил тому совиный взгляд Януса. Ваэлин с Дареной стояли перед владыкой в шатре, в центре нильсаэльского лагеря. Тут же топтались два близнеца — племянники Дарвуса. Они, очевидно, старались по возможности отличаться друг от друга: у парней были плащи разного цвета и кроя, вооружение также различалось. Эти высокие блондины с совершенно одинаковыми лицами даже моргали одновременно, чем приводили Ваэлина в замешательство. Граф Марвен с нарочитым безразличием отступил в тень.

— Эта небольшая вылазка чуть было меня не прикончила, — проговорил владыка фьефа сильным, но слегка дребезжащим голосом. — Меня — и тех несчастных малых, которым приходится переть мой паланкин.

— Война — такое дело, милорд, — ответил Ваэлин.

— Война, говоришь? — Старик коротко хохотнул. — А с чего ты взял, что я собираюсь воевать?

— Королевство захвачено. Зачем же ещё вам было вставать во главе армии?

— Хочешь выторговать побольше — поиграй для вида мускулами. То же самое я проделал, когда преклонял колено перед Янусом, хотя колени мои уже тогда гнулись неважно. И всё же азраэльский ублюдок заставил меня сделать это.

— То есть вы намерены вступить в переговоры с воларцами, милорд? Я вас правильно понял? — спросил Ваэлин. Чувствуя, как напряглась Дарена, он успокаивающе дотронулся до её руки.

Общение с Янусом принесло Аль-Сорне богатый опыт общения с коварными стариками. «Этот хочет повыкобениваться, прежде чем ударить по рукам».

— А почему бы и нет? — отозвался Дарвус. — Вон Дарнел заключил с ними сделку, и его фьеф не тронули.

Земля ушла из-под ног Ваэлина: «Так значит, владыка Ренфаэля — предатель?!»

— А ты и не знал? — с новым смешком поинтересовался старый лорд, который всё прочёл по его лицу. — Ты слишком долго отсутствовал, парень. Дарнел со своими рыцарями ударил по королевской гвардии. Мой шпион донёс, что взамен ему пообещали пол-Азраэля. И пока мы тут с тобой рассусоливаем, он уже правит Варинсхолдом.