– Вредный ты. И мелочный. А я и не понимала раньше, какой ты мелочный…

– Ученица, что за отношение?! – окончательно вскипел Креол. Сегодня все вокруг словно сговорились вывести его из себя. – Я твой учитель, в конце концов!

– Воздаяние свыше… – произнес куда-то в сторону Шамшуддин. – Заслуженное…

– Э?.. Ты что-то сказал?.. – не расслышал Креол.

– Глюки, глюки! – замахал рукой Шамшуддин. – Послышалось тебе, Верховный, с кем не бывает…

Ночь давно вступила в свои права, усыпав небосвод звездами. Заседание королевского кабинета не прекращалось ни на минуту – но многие его участники беспардонно клевали носом.

Добрая половина министров и генералов пребывает в виноватой полудреме. Логмир дрыхнет без задних ног и зазрения совести. Индрак тихо рокочет носом, положив голову на стол. Лод Нэйгавец опустил шлем, спрятав лицо, скрестил руки на груди и на все вопросы отвечает коротким «Хр-р-р…»

Вот Шамшуддин, конечно, и не думает засыпать. Маргулы не нуждаются в отдыхе. Креол, напротив, охотно бы вздремнул, но регенерация поврежденных участков сопровождается непереносимым зудом и болью – попробуй-ка, усни!

– Мясо пересолено, – мрачно сообщил Креол, откладывая вилку.

– Не может быть, – удивился король Обелезнэ, пристально изучая собственное блюдо. – У меня прекрасные повара – они никогда бы не позволили себе такой небрежности…

– Знаю, – еще мрачнее ответил Креол. – Это я его пересолил.

Обелезнэ поднял глаза, только теперь замечая опрокинутую солонку. Ванесса незаметно для себя задремала, опустив голову на стол, однорукий маг остался без присмотра и не замедлил этим воспользоваться.

– Вымойте стол и принесите герцогу другую порцию, – распорядился король, просматривая список текущих дел. – И подытожим. С основной повесткой мы закончили. Все самые насущные вопросы решены. Остался всего один – может быть, не самый важный, но тоже безотлагательный.

– Совершенно согласен, государь, – кивнул Шамшуддин, грустно заглядывая в пустой кофейник. – Этот вопрос нужно решить срочно!

– Кофе сейчас принесут. Но я имею в виду не это. Я имею в виду проблему с ее высочеством ларийской принцессой.

– А что с ней не так? – нахмурился Креол.

– Ах да, мы же тебе не рассказали… – зевнула Вон, усаживаясь ровно. – Мы тут в запарке совсем забыли про одну масюсенькую проблемочку… ну просто вот такусенькую!..

Креол выпятил челюсть. Судя по тому, до какой степени сблизила пальцы его ученица, проблема и в самом деле крохотная. Побольше зачесавшейся лопатки, но поменьше пролитого пива.

– Она что, умерла? – предположил маг.

– Кто?

– Принцесса.

– Ну не то чтобы умерла… – задумалась Ванесса. – Формально она жива, но… знаешь, давай-ка ты лучше сам посмотришь, а?.. С Моав я уже консультировалась, но она спасовала. Говорит, ей с таким не справиться.

– Чувствую, отдохнуть мне еще долго не дадут, – пробурчал Креол, с трудом отлепляясь от стула. Рука выросла уже до середины предплечья, но двигаться пока еще не двигается. – Ни сна, ни отдыха измученной душе…

– Шекспир?

– Э?..

– Шекспира цитируешь?

– Ученица, я не понимаю, о чем ты вообще говоришь, – терпеливо ответил Креол. – Кто такой этот твой Шекспир, и почему я должен его цитировать?

– Ладно, проехали, – отмахнулась Вон. – А ты что, соль просыпал?.. Плохая примета…

– Приметы – чушь, в них верят только идиоты, – буркнул Креол. – Ты идешь?

– Естественно. Ваше величество, мы отойдем ненадолго, вы не возражаете?

– Это ни к чему. Я распорядился доставить объект прямо сюда.

– А зачем я тогда вставал?! – возмутился Креол, плюхаясь обратно на стул. – Вставать и тут же снова садиться – плохая примета, между прочим!

«Объект» доставили уже через минуту. Четверо дюжих гвардейцев торжественно внесли в кабинет носилки. Златовласая девушка, на них возлежащая, выглядит донельзя скучающей.

Позади семенит Тровальдо Чизарони, ларийский посол в Рокуше. При виде принцессы – с заткнутым ртом, связанной по рукам и ногам – старик поминутно ахает и хватается за сердце.

Индрак Молот мотнул головой, стряхивая остатки сна, и недоуменно уставился на носилки, водруженные на стол. Чуть опустил глаза – на подносе по-прежнему лежат столовые приборы и приправы.

– Индрак удивлен, – нахмурил лоб дэвкаци. – Индрак не знал, что люди едят других людей. Или Индрак что-то неправильно понимает?..

Креол же при появлении Гвениолы мгновенно отбросил лень и начал принюхиваться к воздуху подобно ищейке. Ноздри расширились до предела, зрачки напряженно сузились, а лоб пошел складками.

Аналогично напряглась и Гвениола. Точнее – пребывающая в ее теле Руаха Карга. Престарелая колдунья смотрит уже не с презрительным вызовом, как минутой раньше – нет, в глазах ясно читается беспокойство.

– Спешу порадовать вас приятной новостью, зеньора Руаха, – заговорил король. – Мы наголову разбили ваших…

– Молчать!!! – бешено взревел Креол. – Ни слова, ни звука! Завязать ей глаза!.. Заткнуть уши!.. Залить свинцом!.. хотя ладно, это уже перебор.

– Да как вы смеете кричать на венценосную особу, герцог?! – подался вперед Джориан. Его голос зазвучал рыком барса, изготовившегося к броску.

В воздухе ощутимо повисло напряжение. Креол, сам охотно орущий на всех вокруг, люто ненавидит, когда ему отвечают взаимностью. Вспыльчивый и раздражительный, с тяжелым характером и застарелыми садистскими наклонностями – что ни говори, общаться с подобным человеком не так-то легко.

Однако в этот раз он, кажется, вообще не обращает внимания ни на кого. Креол неотрывно смотрит в глаза Гвениолы – и по виску скатывается капля пота. Он-то сразу понял, кто сейчас таится за этой шелковой кожей и глазами цвета небесной лазури.

Колдунья огромной силы и опыта. Совершенно другой тип – ни в чем не похожий на Ригеллиона Одноглазого.

В единоборстве… что может показать Руаха Карга в единоборстве? Креол нахмурился, понимая, что не знает ответа. Магов, сражающихся исключительно ментально, в его родном Шумере называли Зрящими – и относились к ним с неприкрытой опаской.