К Неназываемому всю эту дрянь! Честное слово, с каким удовольствием я лично притащил бы тебя, Спаситель, связанного, и швырнул бы в эту вечнораспахнутую пасть, спихнув в устремляющийся к нему навстречу поток новосотворённой пустоты, которую чудовище всё пожирает и пожирает, никак не в силах насытиться.

Эх, мечты…

Что ж, мы у цели. Мешкать теперь тем более нет резона.

– Оставьте обоз. Идём налегке, – резко бросил Ракот.

Кому из них заступить дорогу? Спасителю – или тем, кто распоряжался в Зидде?

Ракот колебался недолго. Разумеется, честь первым скрестить мечи с ним, как-никак Владыкой Мрака, пусть даже и бывшим, принадлежит Спасителю. Твари из Зидды никуда не денутся, их логово найдено, важно, чтобы крысы теперь не разбежались.

Нет, он встретит Спасителя. Как и обещал, лицом к лицу. Осталось немногое – послать весть брату Хедину. Едва ли Познавшего Тьму это обрадует, но – они ведь оба всегда знали, что настанет день, когда им придётся столкнуться со Спасителем и ни Он, ни они не смогут шагнуть в кусты, растворившись на воздусях, подобно тому, что проделал их недруг в последнюю встречу.

Орден Прекрасной Дамы молча повиновался. Рыцари построились в боевой порядок, щёлкали скобы взводимых арбалетов, болты вкладывались в направляющие желобки; Ракот, прищурившись, всматривался в раскинувшийся перед ним мир – сквозь прохудившееся тёмное покрывало смутно угадывалась золотая лестница, протянувшаяся от небес до самой земли.

Спаситель, похоже, обожает обставлять своё появление словно провинциальный трагик на балаганной сцене: чтобы все видели и падали ниц. Золотая лестница – что может быть банальнее? «И безвкуснее», добавил бы Хедин, но вопросы изящных искусств оставим Познавшему Тьму. В свою бытность истинным Владыкой Мрака Ракот тоже не чурался монументальности, гордой и аскетичной, так ценимой стекавшимися под его знамёна воинами; случалось и ему устраивать торжественные церемонии в мирах, признавших его власть и давших ему свои полки; но ничего подобного он никогда не допускал. А вот Спасителю всё равно, и падающим сейчас ниц в Эвиале золотая лестница не кажется ни нелепой, ни тем более смешной.

Рыцари Прекрасной Дамы дружно ударили мечами в щиты; командор протрубил в рог. Таиться не имело смысла, такую сущность, как Спаситель, не захватишь врасплох.

Межреальность стремительно таяла, вокруг сгущались небесные сферы Эвиала, осталась позади испещрённая рваными дырами чёрная оболочка; Ракот и его рыцари парили, медленно опускаясь вниз, на землю, кою последователи Спасителя так любили именовать «грешной», хотя в чём может быть виновата она, вечнорождающая и всеобщая Мать?

…Вести от Ракота Познавший Тьму выслушал с каменным спокойствием. Все дороги сходятся и все пути сплетаются. Его враги всё рассчитали, учли всё мыслимое и немыслимое, кроме одного – что он, Хедин, может сам дёргать их за ниточки, пусть не всегда угадывая, но заставляя плясать под собственную дудку.

И вот, пожалуйста, – Спаситель. Именно в том мире, который Дальние, бесспорно, выбрали для последнего сражения. Не приходилось сомневаться, враг ждёт, что Новые Боги сами устремятся в битву. Весы дрогнули, перевес на стороне Дальних, и Закон Равновесия обязан благоволить «истинным хозяевам» Упорядоченного. Всё правильно, а появление Спасителя только подстегнёт их к действию – похоже, Дальним прекрасно известно, какого мнения оба Новых Бога об этой силе, беззастенчиво хозяйничающей во вверенной их попечению вселенной.

Что ж, мы и вправду пойдём вперёд, устремимся со всеми силами; мы слепо сунем голову в западню и станем ждать, когда капкан захлопнется.

И только тогда возомнившие о себе призраки поймут, что такое истинная мощь Новых Богов. Да, придётся повозиться с последствиями. Но уж лучше потом открывать порталы из обречённых миров и творить на скорую руку новые, уже не предназначенные для поглощения утробой Неназываемого, чем бездействовать и видеть, как смертоносная зелёная плесень расползается всё дальше и дальше по Упорядоченному.

Ракот, разумеется, счастлив. Он ждал этого невесть сколько лет. Схватиться со Спасителем сделалось его заветной мечтой; Владыка Тьмы рассчитывал наконец-то встретить равного противника. Что ж, пусть Ракот наступает. Он, Хедин, не замедлит последовать за ним.

Познавший Тьму в последний раз окинул взглядом остающееся в Кирддине войско. Выглядит внушительно, его вполне достаточно, чтобы удерживать быкоглавцев и не дать им вмешаться в том же Эвиале. С самим Хедином уходили лучшие; сотня гномов под командой Арбаза последует за ними, едва только выручит отряд Арриса и Ульвейна в Мельине.

Этого дня ты, Познавший Тьму, тоже ждал бессчётные годы, как и Ракот – встречи со Спасителем. Если твой план верен – а он верен, – то очень скоро ты избавишься от обоих врагов, вечных нарушителей Равновесия.

Летняя ночь в Мельине не слишком длинна. Наученные горьким – хотелось бы верить! – опытом козлоногие оттянулись дальше от подножия холма, оказавшись вне досягаемости большинства боевых заклятий хединских подмастерьев. Аррис и Ульвейн вместе обходили караульных; большинство бойцов дремало, пользуясь затишьем. Эльфы обычно не спят, как люди, но магия высасывает силы так, что не остается ничего, кроме как замертво свалиться на землю, прямо где стоишь, и заснуть, даже не успев смежить веки.

Отряд взяли в плотную осаду. Казалось бы, что тут такого? Магия ведь не исчерпывается, она не кончается, в отличие от стрел или провизии? – верно, но только на первый взгляд. Никакой маг не сможет творить один огнешар за другим, он устаёт так же, как и обычный воин, сражающийся со щитом и мечом. Ночной отдых восстановит силы, но если враг будет атаковать беспрерывно, от рассвета до заката и от заката до рассвета, то не сдюжат даже подмастерья Новых Богов.

Козлоногие ждали, и эльфы-командиры знали, чего именно. Ночь жила, в отдалении слышался топот, топот, топот – сотни и тысячи копыт топтали многострадальную мельинскую землю: твари Разлома копили силы для решительного штурма. Громадное большинство из них не доживёт до следующего дня; но смерти для них словно бы и не существовало.

– А если выбить начальствующих? – вполголоса размышлял Аррис. – Кто-то ведь должен гнать в бой эту орду! Сплести заклинание…

– Отыскивающее умеющих думать или хотя бы говорить? – хмыкнул Ульвейн. – Заманчиво, но, боюсь, формулу нам так быстро не вывести.

– Просто отвратительно, почему ты вечно прав? – буркнул Аррис, останавливаясь.

– Потому, что старше тебя и опытнее, – казалось, Ульвейн смирился с неизбежным. – Но я верю аэтеросу. Помощь придёт, он ведь обещал, а его слово крепкое. Знаешь, как в балладах, когда погасла надежда, в последний миг, на краю пропасти?..

– Так то в балладах.

– Жизнь порой ещё причудливее, – философски заметил Ульвейн. – Аэтерос, мне кажется, порою сам чувствует себя трагиком перед огромной толпой…

– У тебя, Ульвейн, в голове помутилось от ужаса, – фыркнул Аррис. – При иных делах за такие слова…

– Стой! Ничего не слышишь?..

Аррис не успел ответить.

Всё действительно случилось, «как в балладах», – к окружённым со всех сторон подмастерьям Хедина пришла помощь. Небо Мельина лопнуло, распоротое длинным огнистым клинком, вниз горохом посыпался рой алых искорок.

– Арбаз, – тряхнул головою Аррис. – Иначе старый хвастун не умеет.

– Его счастье, что у козлоногих нет луков…

– Верно, и, кстати, почему? Или до такого им не додуматься?

– А зачем? У них ведь и оружия тоже нет…

В отряде все повскакивали на ноги, небо над головами вспыхнуло сигнальными огнями; сотня Арбаза, точно коршун на добычу, камнем валилась прямо на головы козлоногим, и гномы пустили в ход весь свой арсенал, ещё даже не ступив на землю.

Из всех видов чародейства Арбаз и его товарищи предпочитали пламя – во всех видах и формах. Холм с каменной короной опоясало сразу несколько огненных колец, тёмную массу козлоногих рассекли полыхающие дорожки – словно искусный кондитер резал огромным ножом праздничный пирог.