— Может, ты и права. Маркиза фон Фейербах весьма интересная женщина.

— И чем она так интересна?

— Ты много знаешь женщин-владетелей? При взрослом сыне?

Ридица пожала плечами.

— И не просто владетелей. Два владения в Нордвенте, оба из первой дюжины. И маеток в Полении. Маленький такой, обеспечивает место в Раде!

— Ого! — девушка отвлеклась от ногтей. — И она терпит художества Освальда?

— Он — брат-близнец ее покойного мужа. Ты могла бы и интересоваться жизнью родных мест.

— Не права, — девушка вытянула левую руку, полюбовалась наведенной красотой и принялась за правую. — Но тогда меня не слишком интересовали властьимущие, да и сейчас не до маркизы. О таких личностях пусть голова у комтуры болит. Но если она дает своему родственничку столько воли… Любовник?

— Скорее всего. Свечку никто не держал.

— Тем более, — Ридица убрала кинжал. — Надо упростить позицию.

— Увлеклась шахматами?

— Входят в обязательную программу обучения. Как я поначалу ненавидела все эти гамбиты и миттельшпили!

— А потом?

— Втянулась. В общем, если с твоей стороны нет возражений…

Хозяин встал, подошел к девушке и ласково потрепал по волосам.

— Нет. Чем бы дитя ни тешилось…

Ридица прижала голову к груди старика.

— Второй вопрос, — жалобно произнесла она. — Что делать с девчонкой?

— А в чем сложность?

— Я ее отмыла, накормила и избавила от вшей. Но она мне не нужна. Я еду по делу. Мне за вильдвером по лесам гоняться. А тут эта малышка. А выставить на улицу в таком состоянии…

Хозяин погладил девушку по голове:

— Ты же уже решила, дочка. Хочешь, чтобы твое решение озвучил я?

— Хочу, — вздохнула Ридица. — Иногда так надоедает быть сильной и непобедимой. И мечтаешь снова стать маленькой, прижаться к отцовской груди, пожаловаться на жизнь и услышать решение. Пусть своё, но высказанное его устами…

— Я не думаю, что ребенок будет большой помехой в пути, — сказал старик. — А когда ты найдешь беглянку — поможет поладить. И ей будет лучше всего именно там, куда ты потом поедешь. Ведь так?

— Так, — согласилась девушка. — Благодарю, отец, — она поднялась, мягко освободившись из его рук. — Надо идти. Еще не все дела завершены. И девочка одна. Проснется, а никого нет…

— Закончишь дело — возьми отпуск, — произнес старик. — Года на три. Ребенка роди.

— Ты что?! — всполошилась Ридица. — Какие три года?!

— Подумай над словами старого человека, девочка моя. У всех сестер есть дети. У всех, — повторил он. — У Ванессы — трое. Тебе уже двадцать четыре. Но дело даже не в возрасте. Просто — пора!

— Подумаю, — пообещала девушка и выскользнула в ночь.

Собранная, сильная и непобедимая.

В гостиницу воительница вернулась через час. Тихо взбежала по лестнице, открыла дверь комнаты и замерла. Девчонки не было.

Куницу чуть не прозевали. Кто бы мог подумать, что всесильная монахиня, которой поперек никто слово сказать не посмеет, уйдет из гостиницы черным ходом? Но именно так она и сделала. И плащ свой, что заметен даже в темноте, не надела, ничем не прикрыв темные кожаные доспехи. Черное на черном не видно. Только скользнула неслышная тень от дверей кухни в ближайший двор.

Но Коготь углядел. Потому и оставил парадный вход на брата, а сам затаился у черного. Это малыша несмышленого можно обмануть, будь он хоть сто раз ларг! А опытному рыночнику, у которого глаз и не на такие штучки наметан, сазана пасти не впервой! И ни один с крючка не срывался!

И кунице обмануть парня не удалось. Коготь не только не пропустил движение тени, но разглядел и отдельные особенности фигуры, и плавность движений. Воистину, куница! Коготь проводил монахиню локтей двести и вернулся к гостинице. Ушла, и ушла. Куда — не детского ума дело. Интересно конечно, но не более! А Белка сейчас одна. Может, приставлена какая подавальщица, так ей пасть заткнуть — одно движение. Хотя, кончать нельзя, Белка расстроится. Боится сестренка жмуров. Ну и ладно! Стукнуть по бестолковке мешочком с песком и пусть поспит до возвращения куницы. Хрен с ней, со служанкой! Белка без шмиры осталась. А «Рыжая Швабра» — не городская кича! Второго такого случая может и не быть. И с куницей драться не придется. Не было у Когтя уверенности в победе Медвежонка. Ларг-то он ларг, шестилапых в лесу на раз-два уконтрапупил. Да только куница — не пара легашей! И вообще, если можно на скачке подломить, к чему растрату устраивать, тем более, без крика и мокряка не выйдет!

Коготь вернулся к гостинице, махнул из-за угла Медвежонку и, когда брат подтянулся, зашептал:

— Куница слиняла. Окошко я срисовал. Берем Белку и делаем ноги.

— Шухер поднимут… — на всякий случай посомневался Медвежонок.

— Плевать! Плывуны до полуночи ждут. Ищи нас у пшеков…

Мальчишки скользнули к окну.

— Подсади! — шепнул Коготь.

— Только свет не зажигай, — предупредил Медвежонок, перекидываясь. — Я в Облике.

— Рехнулся? — зашипел Коготь, но сильные руки уже подняли его к окну.

Поддетые ножом ставни послушно разошлись, и мальчишка нырнул в комнату. В скудном луче лунного света угадывались очертания предметов. Шкаф. Стол. Пара стульев. Кровать. На кровати кто-то спит. И больше никого… Коготь тронул спящего за плечо:

— Белка!..

Ответом было невнятное бормотание. Коготь потряс посильнее.

— Белка, проснись!

— Отто, меня сожгут, — проговорила девочка, не открывая глаз. — Я боюсь, Отто! Я не ларг, — она резко села на постели. — Отто? Коготь?

— Тихо! — прошептал парень, прикладывая ладонь к ее рту. — Я это, я. Никто тебя не сожжет. Мы сейчас уйдем отсюда.

— Они всё равно догонят, — зашептала Белка. — Эта, в плаще, такая сильная! Коготь, она мне волосы отрезала! Совсем! Я теперь лысая! — в голосе послышались слезы.

— Эльза, ты самая красивая! — зашептал парень, чувствуя, как убегают дорогие мгновения. — А волосы новые отрастут! Еще лучше. Пошли, Белка! Никто нас не догонит! Мы к пшекам уйдем. Плывуны уже ждут.

Девочка слезла с кровати.

— Коготь, — говорила она, торопливо натягивая штаны и рубаху, — там, на столе, хавка была. Забрать надо.

— Нету уже. В лазейках убирают, кто не доел. Да и плевать, у нас есть хавка! И ойро есть! Ты готова?

— Да! А как?

— В окно! Я тебя на руках вывешу, а Медвежонок примет. Он очень сильный!

— Медвежонок?

— Мой брат. Наш брат, Белка! Он хороший. На площади отбить тебя собирался.

— Как отбить?

— Потом расскажу! Пошли!

Девочка забралась на подоконник, ухватилась за Когтя, спустила вниз ноги.

— Ты только не пугайся, — шепнул парень. — Медвежонок — ларг! Очень добрый!

— Кто? — испуганно пискнула Белка, но мохнатые руки уже подхватили и поставили на землю. — Ой!

Рядом приземлился Коготь.

— Линяем!

Троица бросилась в темноту.

— Гоним к Вонючке! — скомандовал Коготь. — И за город!

— Я не могу так быстро, — тяжело дыша, прошептала Белка. — Ноги не бегут…

— Пойдем потише, — не стал возражать Коготь, пытаясь, прикинуть, сколько осталось времени.

— Не надо! — буркнул Медвежонок. — Садись мне на спину!

— Нет!.. — пискнула девочка. — Я тяжелая!.. Еще медленней будет.

— Я ларг! — сообщил мальчишка. — И взрослого утащу!

Белка вздохнула и вспрыгнула мальчику на спину. Невольно вздрогнула, когда руки обхватили мохнатую шею. Нельзя показывать страх! Он же ее спасает! И Коготь за него вписался!

— Коготь, платок дай! — попросила она. — Или шапку!

— Нету, — сокрушенно откликнулся тот. — На хазе всё!

— Тогда на хазу зайдем!

— Не успеем!

— Я лысой не пойду! — заупрямилась Белка.

— Успеем, — поддержал ее Медвежонок. — Заодно перья твои прихватим. Держись крепче, сестренка!

Рыночник — вор, ворующий на рынке

Сазана пасти — наблюдать за жертвой

Шмира — охрана