— Ты же сказала — комплимент, — «не понял» Хюбнер.

— А я и не отказываюсь, — впервые за разговор девочка засмеялась. — И тебе комплименты делаю.

— Ладно, — улыбнулся и Арнольд, — мир. Как тебя хоть зовут, дочка?

— Наконец-то! — девочка развеселилась по-настоящему. — Я думала, уже и не спросишь! Ядвига! По твоему, между прочим, настоянию назвали!

Любой шляхтич в области дипломатических сношений — полное подобие государства. Может кому угодно войну объявить и кому угодно сдаться. Слава Господу, на описываемый период история Полении подобных глупостей не знает.

Медвежонок прислушался, осторожно высунулся из кустов и огляделся. Никого и ничего. Темнота и тишина. Только стучат капли по траве и деревьям. Часто стучат. Уже не капает — льет. Не сплошным веселым потоком весеннего ливня, а холодной косой стеной, пробирающей до костей даже в Облике. Каково же остальным? Вот и позабивались в щели. Даже собаки не гавкают. А, собственно, чего им гавкать? Забились в будки, спасаясь от бесконечного дождя, и носу не кажут наружу. Собаки — в будки, люди в избы. Всё одно падающая с неба вода сбила все запахи, а обычные злоумышленники попрятались под крышу и пьют горячий грог, холодное пиво или ледяную горелку, у кого что есть.

Но то ж обычные. А ему, Медвежонку прятаться негде. Разве что вернуться к старой ели, под которой сидят Коготь с Белкой. За два дня брат вырыл между корней целый погреб. Во всяком случае, углубился настолько, что под нижними лапами можно сидеть, не касаясь хвоинок головой. И совершенно не капает. Вот только третий день возвращаться с пустыми руками не хочется, тем более, наконец, что-то нашел. Увы, не одиноко стоящую в лесу избушку, брошенную хозяевами навсегда или до зимней охоты. Деревню. Небольшую, скрывшуюся от нескромных глаз в лесной чаще, но жилую.

Тащить сюда Эльзу не стоит, вряд ли местные обрадуются трем лишним ртам. Бесплатно ни кормить, ни лечить не будут. А показывать деньги нельзя. Нет, сам Медвежонок отобьется и уйдет. А остальные? Когтю, и то нелегко будет. Да и зачем громоздить гору жмуров, если всё необходимое можно взять потихоньку, никого не спрашивая. Ну, воровство, и что? Раз другого выхода нет! Не зря же он три дня носится по лесу, словно угорелый! И мешки, в которых Коготь поклажу носил, не зря же с собой взял. Вчера и позавчера не брал, а сегодня, словно почуял: пригодятся! И вообще, он же не собирается опустошать крестьянские запасы до последнего зернышка. А если от многого взять немножко, то это не кража, а просто дележка! Этот стишок Пешка на рынке рассказывал, а Пешка — не босяк какой, уважаемый человек, хоть и не урка. Много историй знает!

Конечно, опыт воровской у Медвежонка с Когтем не сравнить, но это в городе. А в деревне Отто справится. Знает, где что нужное лежит. А ненужное и брать не будет.

Медвежонок отбросил посторонние мысли и двинулся к крайнему дому. Перемахнул через забор, нарочно прошел мимо собачьей будки, чтобы псина почуяла, с кем дело имеет, и глотку понапрасну не надсаживала. Кобель, и в самом деле, мигом сообразил, что от него требуется, забился поглубже и не отсвечивал, лишь тихо поскуливая. А ларг уже скользнул к входу в погреб.

Это в Нейдорфе, у городских богачей замки мудреные даже на сараях стоят, вспотеешь, пока откроешь. А сервы дверь засовом закладывают. Куда надежнее, кстати, только сломать можно, да и то… Но это когда изнутри заперто. А погреба-то снаружи прикрыты. Медвежонок аккуратно положил на землю массивный брус и отвалил в сторону одну половинку дверей. Целиком раскрывать ни к чему — и так пролезть можно. Тихий скрип растворился в шуме дождя. Очень хотелось надеяться, что хозяину не приспичит посреди ночи во двор наведаться. Платить за еду ударом ножа в горло — не по-людски …

Всё. Оставалось войти и сложить в мешки нужное. Но Отто медлил. Сердце билось в груди перепуганной птицей. Оказывается, такое возможно и в Облике. Нет, он не боялся. Ни одному серву не под силу остановить вильдвера. Просто всё внутри протестовало против того, что он собирался сделать. Вот так просто: зайти и украсть. Забрать плоды многодневных трудов другого человека, такого же крестьянина, каким стал бы он сам, если бы не пришли злые люди в зеленых куртках ягеров. А теперь… Еще не поздно закрыть повернуться и уйти. Просто закрыть дверь, наложить засов…

А Белка снова будет неумело сдерживать гримасу отвращения, давясь опротивевшим жареным мясом, и кашлять с каждым днем всё сильнее. И Коготь, который не скажет вслух, но подумает… Нет, неважно, что подумает. Просто ему тоже нужна другая еда. Брат же не ларг, дед говорил, пока не перекидываешься, обязательно есть разные продукты. А уж тем, к кому Облик никогда не придет… Надо успокоиться и пойти внутрь. Коготь бы сумел. Но брат не может прийти так далеко. Только он, Медвежонок. Больше некому! Он должен!.. И сможет! Он «медведь»! Только сам не будет ничего взятого есть. В отличие от Когтя и Белки ларг может и одним мясом обойтись. Нечего хозяев в лишний разор вводить, богатеев среди сервов не водится.

Запахи в погребе царили умопомрачительные. Даже Облик не нужен, чтобы учуять. Медвежонок оглядел полки и чуть не задохнулся от радости. Хозяин был не беден, рачителен и имел привычку хранить в погребе даже то, что в этом совершенно не нуждалось. На полках круги сыра, завлекательно белеющие проступившей на боках солью, соседствовали с горшками с маслом, а те с крынками сметаны и топленого молока. С другой стороны, засыпанные песком, хранились морковь с репой, с потолка свисали золотистые низки лука, вперемешку с колбасами. Но самое ценное стояло у дальней стены погреба, над бочкой с солеными огурцами. Малина, переваренная с медом! Вновь навалился испуг… Сейчас быстро похватать и бежать, пока никто не заметил… Отто взял себя в руки. Нет! Спокойно, не торопясь. Только то, что надо. И ничего не забыть. Начинающий вор сбросил с плеча мешки и приступил к делу.

Сначала сыр. Одного круга достаточно. Он сытный очень — за раз много не съешь. Теперь масло. Вот этот горшочек в самый раз. И с крышкой, если замотать в тряпку, не вывалится в мешке и не вытечет. Колбаса. Может, не брать? То же мясо, проще зайца поймать. Но колбаса очень вкусная, а зайчатина всем надоела, что жареная, что вареная. Молоко. Вот эту крынку, с узким горлом. Свернуть из тряпки пробку, чтобы дождь не испортил. Что еще? Сметану! Один горшочек, погуще. С этой полки всё. Пусть молоко и сметана постоят с краешка, пока он будет набивать другие мешки. Репа. Это хорошо, она вкусная. Полмешочка достаточно, надо еще взять морковь, свеклу и капусту. И несколько луковиц. И соленых огурцов из кадушки. Их тоже надо завернуть в тряпочку. Что еще? Самое главное!

Медвежонок осторожно снял с полки горшок с вареньем. Густое! Это хорошо: и нести легче, и хватит надолго. Он положил на место банки серебряную монетку. Забрал добычу и выбрался из погреба. Поставил горшки на землю. Тихо притворил дверь и заложил засов: ни к чему хозяевам лишние хлопоты доставлять. Следующая остановка возле забора. Прыгать с неудобной поклажей не решился, перетащил по частям. Опять нагрузился и останавливался только в лесу. Немного постоял, успокаиваясь и прислушиваясь. Никаких посторонних звуков. Всё так же шелестит дождь, да негромко постанывают деревья. Получилось! У него всё получилось! Нет, не всё! Есть еще одно дело. Медвежонок оставил добычу и вернулся во двор, на этот раз к амбару. Хотел набить последний мешок зерном, но запасливый хозяин хранил здесь и муку. Только мешки были очень большие, столько брать не имело смысла. Открытого мешка мальчик не нашел. Пришлось разорить целый. Отто наполнил свой мешок. Поборов желание быстрее убежать, завязал хозяйский, тщательно закрыл амбар, подошел попрощаться к обитателю будки (чтобы помнил и молчал подольше) и покинул двор уже насовсем.

Нести столько вещей сразу оказалось жутко неудобно. Весила поклажа куда меньше Белки, но бежать не получалось. Жутко мешали горшки в руках. А связка колбас на шее не давала смотреть под ноги. Вот ведь обычно кажется, и не глядишь вниз, а надень что-нибудь большое на шею, оказывается все совсем не так. Медвежонок даже пожалел, что прихватил колбасу. Так мешает. Впрочем, не тащить же ее обратно! А бросить никак невозможно! Выбрасывать еду, украденную с таким трудом! Хотя, почему украденную? Он же заплатил за нее! Целый серебряк! Стоит в разы больше, чем он взял. Точно больше, хотя Отто и не высчитывал! Даже по ценам Нейдорфа, а в деревне все дешевле. Так что Медвежонок не вор, он всё купил! Вот только что делать с колбасой, из-за которой он так медленно движется? Съесть? Но без брата с сестрой — ни за что! Остается только тащить. Хорошо, хоть, мешки на спине удобно пристроились…