Залп ПИИ дал понять, что «Грифон» вернулся в строй. Электростатический разряд ионизировал воздух вокруг раненой ноги «Дракона», когда синяя молния пробила ослабленную броневую защиту. Лохмотья обугленных миомерных мышц были больше не в силах держать на себе вес машины. Нога подломилась. «Дракон» еще несколько секунд качался на здоровой ноге, клонясь влево, и наконец рухнул.

Миноби в полубессознательном состоянии повис на привязных ремнях. Сотрясение лишило его чувства полного слияния с машиной, и он снова стал обыкновенным водителем боевого робота.

Сенсор пискнул, предупреждая о приближении машины Драгун. Тетсухара собрал в кулак все свое «ки», чтобы поставить преграду боли, которая пронизывала тело, и теперь как бы издалека видел вскинутую левую руку «Дракона». Вспышка рубиновой иглы врезалась в одного из подходивших Драгун.

В ответ на него обрушился мощный лазерный залп.

Снова замигали красные огоньки, сигнализируя, что одна система за другой выходят из строя, и «Дракон» непоправимо слабеет. Оружейная панель пискнула, сообщив, что лазер больше не функционирует. Один за другим огоньки меркли по мере того, как «Дракон» умирал. Наконец отказали сенсоры, и Миноби остался в одиночестве в дымном полумраке рубки, освещаемой лишь горящей проводкой.

«Дракон» содрогнулся от удара, и Миноби резко швырнуло в сторону. Его голова ударилась о боковую стенку рубки. Несмотря на защиту нейрошлема, перед глазами все поплыло и раздвоилось. Из раны на переносице потекла кровь, и когда она доползла до верхней губы, он ощутил ее солоноватый привкус. И хотя в воздухе стоял запах озона, ему показалось, что он ощущает аромат цветущей вишни. Но прежде чем он смог разгадать эту загадку, тьма поглотила его.

База Драгун, Фарсунд, Мизери, Военный округ Галедон, Синдикат Драконов,

26 мая 3028 г.

— Сеппуку? — недоверчиво переспросил Вульф. Миноби устало посмотрел на человека, который стоял рядом с его постелью.

— У меня нет выбора. Я не оправдал доверия своего суверена.

— Не оправдали? Вы нанесли страшный урон нашим силам. Пройдет не один месяц, пока Драгуны будут готовы к крупной операции. Слишком много отличных пилотов — мужчин и женщин, которые были рядом со мной с того времени, как мы появились во Внутренней Сфере — нашли себе покой в этих снегах. И если вы считаете это поражением...

Миноби уставился в потолок. Краем глаза он видел, что в ногах кровати смущенно сидит Мичи Нокетсуна. Миноби понимал, что его смущение вызвано не забинтованной головой и не травмированной рукой, которая в перевязи висит на груди. Дело было и не в красных пятнах обморожения, которые оставил по себе суровый климат Мизери после гибели его машины. Как и Миноби, он был расстроен словами Вульфа. Частичный успех не мог быть бальзамом для ран самурая. Воин, который не достиг поставленной перед ним цели, изменил своему долгу. Только все или ничего.

— Я не собираюсь уходить лишь потому, что вы не обращаете на меня внимания, — сказал Вульф, не дождавшись ответа от Миноби. — Ваш суверен не может возложить на вас ответственность за неудачу.

— Неужто?

— Вашей вины в этом нет, — продолжал настаивать Вульф. — Вы сражались по правилам и проиграли. И это не бесчестие.

Миноби продолжал смотреть в потолок. Что он может ответить? В мире, где существовал Вульф, достаточно было попытки оказать сопротивление. И даже частичный успех признавался удачей. Вульф не мог понять, что самурай или одерживал победу или терпел неудачу. И ничего иного тут быть не могло, никаких полумер.

Огорчившись, что так и не услышал ответа, Вульф вздохнул и потер щетину на подбородке.

— Послушайте, — сказал он. — У вас не было ни одного шанса на успех. Вы играли по правилам, а мы — нет. Вы попались на наш гамбит с дуэлями и кинулись прямо в западню после нашего грязного трюка с водителем «Пантеры». Но даже он не смог остановить вас.

Вы последовали нашему примеру, не бросив в бой аэрокосмические силы, но мы успели обложить вас. Нам удалось скрыть, что в кампании принимают участие орбитальные спутники-шпионы. Они были нашим тайным оружием. И пока вы тыкались подобно слепцу, мы в любую минуту знали, где находится каждая ваша часть. И даже в этих условиях вы чуть не одержали над нами верх.

Миноби молча слушал признания Вульфа; он был расстроен, что тот постоянно был в курсе всех его трудностей. Вульф дрался по своим военным законам и соблюдал свои правила чести. Его признание, что он воевал не по правилам, ничего не могло изменить. Главным было то, что он, Миноби, не достиг цели, которую поставил перед ним Координатор. Но добейся он успеха, это означало бы, что он уничтожил и своего друга и его любимых, несправедливо, в чем можно было не сомневаться, обвиненных Драгун. Такой успех был бы непосилен для Миноби.

Еще хуже было то, что и с той и с другой стороны погибло много отважных воинов; они погибли без смысла и цели, ибо ни одной из сторон не удалось победить. Куритане не смогли разгромить Волчьих Драгун, и наемники продолжали оставаться боеспособным соединением. Драгуны же потребовали высокой платы кровью и рассеяли силы Дракона, но оказались не в состоянии полностью уничтожить войска, обложившие их. Правда, Двадцать Первый галедонский был разнесен в клочки, а Семнадцатому пехотному, скорее всего, так и не удастся оправиться. Но Восьмой полк Мечей Света почти не потерпел урона, и примерно половина воинов «Райкена» остались в строю. И все выжившие стали теперь закаленными ветеранами, испытанными сталью тех, кто пытался уничтожить их.

Да и сами Драгуны были основательно потрепаны. Хотя потери варьировали в зависимости от накала боев, в которых принимал участие тот или иной полк или независимое соединение, иногда урон доходил до шестидесяти процентов. Но, несмотря на потери, наемники сохраняли связь друг с другом, удерживая поле боя. Материальные потери можно было возместить, а вернуть опытных ветеранов — нет. Волчьи Драгуны не могли больше позволить себе придерживаться присущей только им практики рекрутирования, если хотели иметь части полного состава. И тем не менее они устояли в битве за выживание. Несколько «прыгунов» уже покинули систему, унося Драгун к их близким.

Когда Вульф погрузился в молчание, Миноби с трудом принял сидячее положение, не обращая внимания, что все мышцы болезненно запротестовали. Поле зрения сузилось до ограниченного темнотой туннеля, и у него слегка закружилась голова, но голос был ровен и спокоен.

— Почему вы рассказываете мне все это?

— Я пытаюсь убедить вас, что ваш Лорд должен гордиться вами. Вы сделали больше, чем было бы под силу любому человеку, окажись он на вашем месте.

— И тем не менее я потерпел поражение. Вульф фыркнул.

— Господи, до чего вы упрямы!

— Лучше сказать, упорен, — спокойно поправил его Миноби. — Всю жизнь я старался придерживаться высоких правил. Дракон преклоняется перед упорством, и кодекс самурая тоже ценит его. Так что я старался воспитывать в себе это качество. Я верен своему кодексу.

Вульф начал было отрицательно качать головой, но остановился. На лице его появилось хитрое выражение.

— Но ведь, кроме всего, этот кодекс высоко ценит верность и преданность, не так ли?

— Вы знаете, что так и есть.

— Но разве вам неизвестно, что суверен предал вас еще до того, как вы потерпели поражение?

Сдавленный вздох Мичи не смог отвлечь Миноби, который в упор смотрел в серые глаза Вульфа. Его «ки» не обманывалось — в словах Вульфа была правда, и Миноби чувствовал силу убежденности, с которой он говорил.

— Не Драгуны остановили Торисобо и его Меченосцев. — Вульф помолчал, чтобы Миноби усвоил эту новость. — Они подчинились приказам Самсонова отойти и не мешать уничтожению «Райкена». После того как мы расколошматили бы друг друга, они должны были появиться на поле боя и навести порядок. А те, кому удалось бы остаться в живых и с той и с другой стороны, нашли бы свой конец под дулами излучателей. — И Вульф с горестным изумлением покачал головой. — Это бред, но он соответствует истине. Эта старая сволочь, должно быть, рехнулась.