Знаю, что от моих страхов ему будет только тяжелее, и потому, прокашлявшись, говорю:

— Ладно, выводи машину и приходи за мной.

Я целую Деймена в щеку и невольно обращаю внимание на то, какая она холодная.

Когда я добираюсь до гримерки, вокруг Майлза толпятся родные и друзья. На нем все еще костюм из последней сцены мюзикла — белые сапоги в стиле семидесятых и мини-платьице.

— Браво! Ты был бесподобен! — объявляю я, протягивая ему цветы вместо объятий, потому что не могу рисковать, контактируя с чужой энергией: я сейчас так нервничаю, что и со своей-то едва справляюсь. — Нет, серьезно, я и не знала, что ты умеешь так петь!

— Знала-знала! — Он отводит в сторону длинные кудри парика и окунает нос в душистые лепестки. — Ты же сто раз слышала, как я пою караоке в машине.

— Это совсем не то! — Я улыбаюсь, хоть и говорю серьезно. Он правда здорово сыграл. Я бы даже сходила посмотреть спектакль еще раз, в более спокойный вечер. — А где Холт? — Я уже знаю ответ, просто нужно о чем-то говорить, пока не вернулся Деймен. — Вы, наверное, уже помирились?

Майлз хмурится, кивком указывая на своего папу, и я, охнув, одними губами выговариваю: «Прости!» Совсем забыла — он открылся нам, друзьям, а дома все еще скрывает свою ориентацию.

— Не волнуйся, все хорошо, — шепчет мне Майлз, хлопая накладными ресницами и перебирая длинные белокурые локоны. — У меня был небольшой нервный срыв, но теперь все прощено и забыто. Кстати, насчет Прекрасного принца…

Я оборачиваюсь к двери в уверенности, что сейчас увижу Деймена. Сердце пускается вскачь при одной мысли о нем — чудесной, восхитительной мысли о нем. И я даже не стараюсь скрыть разочарование, поняв, что речь шла о Хейвен и Джоше.

— Что думаешь? — спрашивает Майлз, мотнув головой в их сторону. — Сложится у них или не сложится?

Джош обнимает Хейвен за талию и тянет ближе к себе. Увы, старается он без толку — хотя они идеально подходят друг к другу, Хейвен глаз не может отвести от Романа. Копирует все его жесты — как он стоит, как запрокидывает голову, когда смеется, как держит руки… Ее энергия вся целиком устремляется к Роману, словно Джоша вообще не существует. Похоже, ее чувство безответно, да вот беда — такие, как Роман, готовы пользоваться тем, что само идет в руки.

Скова обернувшись к Майлзу, заставляю себя равнодушно пожать плечами.

А он говорит:

— Хизер устраивает вечеринку для труппы. Мы как раз собирались ехать. Вы с нами?

Я растерянно смотрю на него. Понятия не имею, что это за Хизер.

— Она играла Пенни Пинглтон.

Кто это, я тоже не знаю, но признаваться не собираюсь, поэтому киваю, как будто мне все ясно.

— Слушай, неужели вы настолько прилипли друг к; другу, что вообще на сцену не смотрели?

Видно, что он только наполовину шутит.

— Не говори ерунду! Я все видела! — оправдываюсь я, чувствуя, что лицо идет всеми оттенками красного и что Майлз никогда в жизни мне не поверит, хоть это и правда — более или менее.

На самом деле, пусть мы вели себя вполне прилично, зато руки наши и правда почти прилипли друг к другу: потому что Деймен переплел свои пальцы с моими, и мысли наши тоже друг к другу прилипли — мы все время обменивались телепатическими посланиями. Глазами я смотрела на сцену, а думала совсем о другом. Я мысленно была уже в гостинице, в нашем номере.

— Так поедете вы с нами или нет? — Майлз правильно угадал: не поедем. И это его не так уж сильно огорчает. — А куда вы собрались? Что может быть увлекательнее, чем вечеринка с театральной труппой?

Ужасное искушение — рассказать все, поделиться тайной с человеком, которому я точно могу доверять. Я уже уговорила себя выложить все Майлзу, и тут подходит Роман, а за ним — Хейвен и Джош.

— Мы отправляемся. Никого не надо подвезти? У меня, правда, двухместная, но еще один человек точно влезет.

Роман кивает мне. Я отворачиваюсь и все равно чувствую на себе его неотступный, какой-то ощупывающий взгляд.

Майлз качает головой.

— Я поеду с Холтом, а у Эвер какие-то свои секретные планы. Какие — не говорит.

Роман приподнимает в улыбке уголки губ, а взглядом проходится по моему телу. Его мысли даже нельзя назвать пошлыми, скорее лестными, но оттого, что это думает именно он, мне становится совсем не по себе.

Я отвожу глаза. Смотрю на дверь — Деймену давно пора быть здесь. Я собираюсь отправить ему телепатическое послание, пусть приходит за мной скорее, и тут меня перебивает Роман.

— Значит, это и от Деймена секрет? Он уже уехал.

Я оборачиваюсь, встречаюсь с ним взглядом, и внутри все привычно сжимается, а по коже пробегает холодок.

— Он не уехал! — Я даже не стараюсь скрыть злость в голосе. — Он пошел подогнать машину к служебному входу.

Роман пожимает плечами, глядя на меня с жалостью.

— Как скажешь. Просто я подумал, что тебе интересно будет узнать. Я сейчас вышел покурить и видел, как Деймен выехал с автостоянки и куда-то умчался.

Я распахиваю дверь и выбегаю в безлюдный переулок. Вижу ряд переполненных мусорных баков, горстку битого стекла на земле, голодную бездомную кошку… Деймена нет.

Я бегу, спотыкаясь, не разбирая дороги. Сердце так колотится, что вот-вот выскочит из груди. Не хочу верить, что Деймен уехал! Не хочу верить, что он бросил меня! Мерзкий Роман врет! Деймен никогда не поступил бы так со мной…

Держась рукой за кирпичную стену, закрываю глаза и пытаюсь настроиться на его энергию. Мысленно зову, шлю ему свою любовь и тревогу, а в ответ — глухая черная пустота. Я петляю между машинами, отъезжающими от театра, прижимаю к уху мобильник, на ходу заглядываю в окна. Оставляю на автоответчике Деймена одно сообщение за другим.

У меня подламывается правый каблук. Я сдираю с себя босоножки, отбрасываю их в сторону и иду дальше, не останавливаясь. Подумаешь, туфли. Я себе еще сотню пар наделаю.

А вот другого Деймена мне взять неоткуда.

Автостоянка понемногу пустеет, а Деймена как не было, так и нет. Я оседаю на мостовую, вся в поту, без сил и в полном унынии. Порезы и волдыри на ногах заживают сами собой, а я думаю о том, как хорошо было бы сейчас закрыть глаза и, если не найти Деймена, так хоть узнать его мысли.

Если честно, прочесть его мысли мне никогда не удавалось. Это мне в нем как раз и нравится. С ним я чувствую себя нормальной. И вот представьте — именно то, что так привлекало, сейчас работает против меня.

— Подвезти?

Я поднимаю глаза. Передо мной стоит Роман. В одной руке болтается связка ключей, в другой — мои злосчастные босоножки.

Я мотаю головой, глядя в сторону, потому что понимаю — не в том я сейчас положении, чтобы отказываться от помощи. Хотя я скорее поползла бы по битому стеклу и раскаленным углям, чем села бы с ним в двухместную машину.

— Да ладно тебе, — говорит Роман. — Я не буду кусаться, обещаю.

Я заталкиваю мобильник в сумочку, встаю, одергиваю платье и говорю:

— Мне и так хорошо.

— Правда? — Он улыбается и подходит ближе, так что его ботинки почти задевают пальцы моих босых ног, — с виду не скажешь, если честно.

Я поворачиваюсь к нему спиной и направляюсь к выходу из переулка. Даже не сбавляю шаг, когда Роман говорит:

— Ничего особенно хорошего, сама посуди: идешь растрепанная, босая, и я, конечно, не знаю наверняка, но похоже, что тебя бросил бойфренд.

Сделав глубокий вдох, иду дальше. Надеюсь, ему скоро надоест надо мной издеваться, и он отстанет.

— И все-таки не могу не признать — даже в таком, несколько раздрызганном виде, ты неотразима!

Я останавливаюсь и рывком оборачиваюсь, хотя и обещала себе не оглядываться ни за что. Меня передергивает, когда Роман неторопливо проходится взглядом по моему телу, задерживаясь на ногах, талии и груди. Глаза у него поблескивают весьма недвусмысленно.