– Да уж, – угрюмо сказал Рональд. – И этим дураком всегда я оказываюсь.

– Что есть, то есть, – сказал Джеральд. – Ваша правда.

В самом деле. Волшебников в клубе было семеро, а кресел в гостиной – всего шесть, то есть Рональду кресла не полагалось. Как-то раз ему подарили кресло на Рождество, но потом «по ошибке» выкинули, когда снимали украшения. В гардеробе для него не нашлось крючка – и ящика для бутербродов тоже. Ему выделили самую тесную и холодную комнатушку в самой высокой башне, куда надо было подниматься по лестнице из миллиона ступеней. Ужасно несправедливо.

– Как поживает ваша тетушка-ведьма, юный Рональд? – спросил Фрэнк, уплетая вкуснейшую конфету с клубничной начинкой. – Еще присылает вам домашние мази от прыщей?

– Толку от них явно никакого, – заметил Фред Воспламенитель, попыхивая трубкой.

– Пусть лучше попросит у нее эликсир для роста бороды, – вставил Дэйв Друид.

– Точно, – забасили волшебники, любовно поглаживая свои роскошные бороды. – Не помешало бы.

Это была последняя капля. Сначала дождь, затем пароль, потом насмешки над его ногами, шуточки про лицензию, потом конфета с капустой, а теперь они решили поглумиться над его безбородостью. Чаша Рональдова терпения переполнилась.

– Прошу меня извинить, – сердито процедил он. – Я пойду к себе. У меня масса дел.

– Я знал, что он так скажет! – радостно завопил Фрэнк Ясновидец.

Под взрыв хохота и развеселые хлопки по коленкам Рональд бросился вон из комнаты.

Преодолев миллион ступенек, Рональд, отдуваясь, толкнул дверь своей комнаты в башне, вошел, захлопнул ее ногой, швырнул мокрый колпак в угол и рухнул на до ужаса замусоренную кровать. Он сунул под голову жесткую подушку и горестно огляделся по сторонам.

В его отсутствие ничего не изменилось. В комнате по-прежнему было очень холодно и странно пахло. Старый плакат с Лулу Ламарр (кинозвездой) в розовом вечернем платье все так же висел, покосившись, на одной кнопке. Ее ярко-красные губы, перевернутые вверх тормашками, криво улыбались Рональду. Но юного волшебника это не приободрило. Лулу ему надоела.

Да. Все было как всегда. Окно по-прежнему не открывалось. На полу не появилось ковра. Полка так и была перекошена, все предметы на ней съехали на одну сторону. Раковина до сих пор была с трещиной и забита. Зубы почистишь – вода потом три дня не сливается. Дверца шкафа болталась на одной петле. Стол качался. Стула не было в помине. Разведешь камин – дым валил в комнату.

На шатком столе стояла открытка. Рональд уже знал, что там написано.

Надеюсь, ты получил десять фунтов, которые я послала тебе ко дню рождения? Только не вздумай все растранжирить! Закажи на эти деньги новую лицензию, мы все мечтаем на нее посмотреть. Жду ответа. Тетя Шельма.

Никакого тебе «целую».

Рональд вздохнул. Еще одно несделанное дело. Он не поблагодарил тетушку. Только не сейчас. Сейчас на это нет сил. Он продрог, вымок до нитки и категорически не в духе. Прогулка не удалась, плащ и башмаки – в руках врага, он пропустил завтрак, и все и вся его обхамили. Единственная радость – десятка в копилке. Хотя большую часть все равно придется заплатить в Каталог.

Он полез под подушку за печеньем, но потом вспомнил, что давно съел его.

Вот бы что-нибудь хорошее произошло, чтобы настроение поднялось. Может, полистать старые автомобильные журналы? Под кроватью целая кипа пылится. Или можно Лулу усы пририсовать. Или прыщ выдавить. Или достать десятку и поглазеть на нее. Копилку Рональд хранил в углу косой полки, вместе с расческой, гелем для волос, пачкой писем с угрозами из Каталога, коллекцией необычных камней и «Моим первым учебником волшебства». Все добро было навалено вперемешку. Попробуй он вытащить из этой кучи копилку – все остальное посыпалось бы на пол.

По-хорошему – ему бы взять книгу и часок позаниматься. Хотя что толку? Магия Рональду не давалась.

Начинался учебник с заклинания «Простые искры из пальцев». Залог успеха – уверенность. Нужно верить, что у тебя получится. Трясешь пальцами, гонишь прочь все сомнения и произносишь: «Шустрые, как зайцы, пусть искрятся пальцы!» Тут из твоих пальцев вылетает сноп зеленых искр, и публика ахает от удивления и восхищения. Трясти пальцами было нетрудно, дрянной стишок запомнить – тоже. А вот уверенности в своих силах Рональду не хватало.

Ему удавалось извлечь несколько жалких искорок, которые вяло шипели и быстро гасли, как дешевый бенгальский огонь. Перед зрителями колдовать у него не получалось вовсе.

Он пробовал сотворить «мой первый огненный шар» – результаты были неудовлетворительны. Огненные шары – это пылающие, добела раскаленные сферы с хвостами, как у кометы. Слова надо произнести такие: «Молния, гром, пожар! Страшен огненный шар!» Только не у Рональда. У него шары выходили розовые и чахлые. Поболтавшись бестолково в воздухе, они лопались, почему-то распространяя запах сыра.

«Мое маленькое облачко дыма» он пропустил: боялся рукава подпалить. Пробежав глазами «Кролика в шляпе» и «А у меня в рукаве голуби!», он решил оставить эти заклинания на другой раз. Ничего-то он не умел.

Раздался стук в дверь. Это что-то новенькое! Дело в том, что в башню гости заглядывали не часто. Волшебники не утруждали себя хождениями по лестнице, и уж тем более ради встречи с Рональдом. Даже прислуга удачно о нем забывала. В его комнате никогда не прибирали и не подметали пол. Постельное белье ему меняли, когда кто-нибудь невзначай вспоминал об этом, – обычно раза два в год.

– Да? – отозвался он. – Кто там?

– Я, – ответил бодрый голос. – Открывай.

Рональд выкарабкался из постели. Это та девчонка, Брюзгинс. Он узнал ее голос. Небось пришла извиниться за свое поведение. За то, что отпихнула его и проперлась напролом. Как так можно!

Он достал из угла колпак, нахлобучил на голову и рывком открыл дверь.

– Что у тебя? – надменно вопросил Рональд. – Хотела мне что-то сказать?

– Это вроде твой, – сказала Хэтти Брюзгинс. На ней был рабочий комбинезон, в руке вместо корзинки – ящик с инструментами. Из-за спины она извлекла ненавистный зонтик. Рональду никогда от него не избавиться!

– Мой, да. Конечно, я не сам его выбирал, это пода…

– Не важно. Важно, что ты его в коридоре бросил.

– Ну и что? Он же сломан.

– Так выбрось его в мусорное ведро.

– Прошу прощения? – Рональд был потрясен. Волшебники за собой не убирают. Для этого у них есть прислуга.

– Поди, считаешь, для этого у вас прислуга, – сказала Хэтти Брюзгинс. – Только у меня есть дела поважнее.

– Да неужели? – усмехнулся Рональд. – Это ж какие, например?

– Дверь входную смазать. Прочистить фонтан. Котел залатать. Затереть швы между плитками в уборной на первом этаже. Дядя Рубик совсем хозяйство запустил, с тех пор как у него колено разболелось.

Рональд подумал о старом Рубене Брюзгинсе, смотрителе клуба волшебников. Этот человек был просто ходячим – нет, ползающим перечнем болячек. За часами в гостиной скопилась целая пачка его так называемых больничных – явно липовых. Только в прошлом году список недугов Рубена пополнился бурчитом, лишаем, клеверной стопой, лихорадкой Перси, растяжением глаза, звоном в ушах, прострелом, вросшими волосами и хронической болью в колене. Целыми днями он лежал на диване и смотрел по чаровизору гоблинский футбол. Не увольняли его только потому, что, по слухам, миссис Шмяк неровно к нему дышала. Никто не рискнул бы огорчить миссис Шмяк.

– Ясно, – сказал Рональд. – Опять, значит, колено. Ясно.

– Ну да. Врач велел ему поберечь ногу.

– Это тот самый, который корябает ему больничные на обороте старых конвертов? У них с твоим дядей еще почерки удивительно похожи.

– Тот самый, – коротко ответила Хэтти. Он явно ударил по больному месту. Поразмыслив, Рональд решил не развивать эту тему. В конце концов, родню не выбирают. Уж кому знать, как не ему с его теткой-ведьмой.