Я не хотела говорить ему, не хотела врать. Но моя тишина не помогала, папа прочел ответ по моему лицу. Он отдернул руку.

— Избавься от этого! Я не хочу ничего, что принадлежит демону. Конечно, я сам не свой. Я в ужасном настроении с момента пробуждения.

— Без этого ты умер бы.

— Так бросила бы меня умирать.

Я опустила голову, уязвленная до глубины.

Он смягчил тон.

— Не все вещи стоят цены, что за них платят.

— А жизнь? — она точно стоила любой цены.

— Даже это, — сказал он и взял меня за руку. — Смерть ждет каждого. Ты должна научиться принимать это.

* * *

Папа уснул, я подоткнула одеяло вокруг него, коснулась губами его лба. Я отошла и посмотрела на него с любовью и тревогой в сердце. Часть меня хотела остаться рядом с ним и ухаживать за ним до конца его жизни. Или это уже не жизнь?

Над его лодыжкой появилось другое заражение. Лорд Феллстоун предупреждал, что магии будет для него слишком много. Папа запретил использовать Жуткую кость. Я не могла ничего сделать для него.

Но другим требовалась моя помощь. Судьбы мамы, Эша и Кальдера давили на меня тяжким грузом. Если бы не друзья, папа умер бы. Они вели себя смело и бескорыстно, помогая мне и защищая меня, при этом двигаясь к своим целям. Теперь они не смогут исполнить свои цели. Если бы я умерла, а они продолжили, думаю, они украли бы палочку и вернулись к папе, оживили бы его. Как я могла не отблагодарить их? Я осталась одна, мне нужно было исполнить их желания, как свои.

Я приняла решение раньше, чем папа уснул. Я взяла сумку Кальдера с торчащей из нее палочкой.

— Найти маму. Вернуть облик Кальдеру. Освободить Лэнса, — шептала я себе. Я надеялась, что Эш, если он смотрит на меня, простит меня за то, что я не хотела убивать Рэтчер. Хоть она и была плохой, я не могла убить, и было глупо считать, что у меня есть шанс против нее.

Я подняла амулет к губам.

* * *

Я была рада, что окно моей спальни было открытым, как я его и оставила. Я влетела и опустилась на пол, поскребла коготками и стала собой. Сначала нужно было проверить сумку Кальдера. Я рылась там, не удивляясь, почему он всегда долго искал в сумке вещи. Чудо, что он вообще мог что-то найти. Куча склянок, баночек, флаконов, непонятных вещей смешались без организации. Я посмотрела на размер и форму сумки и не поняла, как в нее влезало столько вещей.

Почему Кальдер не делал ярлычки? Подписи на склянках ускорили бы мои поиски. Я могла лишь предполагать, что он знал, что это, по виду, и он не хотел оставлять подсказки другим — как я — влезшим в его вещи. Я искала долго, ошибалась, но нашла коробочку с порошком невидимости. Я посыпала немного на палочку. Она пропала из виду, и я спрятала ее в шкафу. Я хотела убедиться, что ее никто не найдет и не отдаст Феллстоуну, пока я буду занята другим.

Я не скрыла, а оставила сумку Кальдера на столе, надеясь, что покажется, что она не важна. Я поспешила к Большому залу. Оттуда я подошла к комнате лорда Феллстоуна. Четыре стража преградили мне путь, когда я подошла.

— Я требую встречи с лордом, — сказала я. Стражи замешкались, переглянулись, но потом один из них постучал в дверь и получил разрешение войти. Он вернулся и провел меня туда. Он тут же ушел на пост, закрыв за собой дверь, оставив меня в приемной лорда одну, где была такая роскошь, что даже королевичи не смогли бы придраться.

Я села на край мягкого кресла и ждала его. Он вышел через миг из комнаты с леди Харлан. Она вскинула голову и ядовито посмотрела на меня, вышла, и страж закрыл за ней дверь.

Я не обратила внимания, меня поразила перемена внешности Феллстоуна. Он словно стал на век старше с прошлой встречи. Его лицо было в морщинах, он горбился, повернувшись ко мне. На его шее было заражение, и я надеялась, что он захочет вернуть палочку на моих условиях.

— Я знал, что ты вернешься, — сказал он. — Ты не сбежишь от того, кто ты.

— Я пришла предложить обмен, — сказала я. — Я верну то, что взяла, если выполните несколько моих просьб.

Его глаза похолодели от моих просьб. Он не выдавал любопытства, но он многое скрывал в своей жизни. И я решила перечислить свой список:

— Освободите брата Эша, Лэнса, из армии призраков. Верните Кальдеру облик из таракана. Скажите, что случилось с моей мамой и отпустите ее, если ее тут держат.

— Ты забываешься, — его слова резали льдом. — Никто не требует у мага-лорда Феллстоуна.

Я старалась не дрожать от его жуткого взгляда. Через миг он посмотрел в сторону.

— Стоило послушать меня и забыть о матери, — сказал он. — Но раз тебе хочется узнать о ней, я решил, что тебе можно раскрыть, — он привел меня в угол комнаты, где висела накрытая птичья клетка. Он сорвал ткань и оказал внутри воробья. Я в смятении посмотрела на него. — Думаю, воробьев ты уже знаешь, — сказал он. — Это Фэлин.

Мне стало не по себе.

— Имя мамы? — хрипло сказала я, подошла к клетке и попыталась посмотреть в глаза птичке, но она, конечно, не собиралась смотреть мне в глаза.

— Она тебя не узнает, — сказал лорд Феллстоун. — Теперь она просто воробей.

— Это моя мама? Правда? — я ему не верила. Если она была с амулетом, нужно было поскрести когтями и измениться. Как она могла не знать, кто она? Я этого не забывала, пока была воробьем.

— Как только ее превращение завершилось, амулет упал с нее, и она прилетела сюда, как голубь, — сказал он.

— Не понимаю.

Глаза Феллстоуна упали на Всадник ветра на моей шее. Я хотела оставить его в комнате или спрятать под одеждой, но забыла. Я порой думала, что у кулона был свой разум, он не хотел отделяться от меня, как я от него.

— Ты использовала амулет, — сказал он. — Не ощутила его силу? Не чувствуешь себя порой птицей?

— Нет! — сказала я, но в конце вопль напомнил чириканье. Я зажала рот рукой. Я не хотела его слушать, я пыталась помешать, но вспомнила: свист, гнездо, зерна и чуть не съеденного жука… Он был прав. Хоть я и была Тессой, я вела себя порой как птица.

— Заметила, да? — продолжил он. — Если ты сдашься и не научишься этим управлять, амулет превратит тебя в птицу навсегда, — он резко потянулся, схватил за цепочку и сорвал ее с шеи.

— Отдайте! — крикнула я.

— Видишь, как он уже на тебя влияет? Ты не можешь с ним разделиться. Но я не хочу, чтобы дочь стала такой же как мать, — его тон смягчился. — Я могу научить тебя управлять чарами, а не поддаваться им.

Я посмотрела на воробушка в клетке. Это мама? Я открыла дверцу и широко открыла ее.

— Лети, мама! — закричала я.

Она вылетела из клетки, взмыла под потолок и устроилась на люстре.

— Она вернется, когда проголодается, — сказал лорд.

— Измените ее!

Он посмотрел на меня так, что по спине пробежал холодок.

— Прошу, — сказала я. — Милорд, умоляю.

— Я не могу вернуть ее, — его лицо было бледным, он опустился в кресло у двери. — Оставь меня. Верни украденное. Тогда я подумаю насчет просьб.

Я знала, что давление не поможет. Уходя, я взглянула на маму. Она не спешила улетать с люстры. Но я мысленно поклялась, что найду способ вернуть ей облик, даже если на поиски уйдет вся жизнь. 

 Он проснулся ночью, в комнате было темно. Постепенно он различил силуэт кроватки, в которой так и не побывала Тесса. Он подумал с тревогой: а если бы ее мать не забрала ее из замка? Он задумался, как бы на нее повлиял отец. Было сложно представить ее другой, но кто мог ломать людей лучше Феллстоуна?

Боль пронзила его бок, он пошевелился. Хуже была слабость, охватившая его. Но он знал, что должен встать и пойти в другую часть замка. Он заставил себя сесть и начал обдумывать следующие шаги. Тьма скроет его, и она надеялся, что перестанет думать о боли раны.

Он вытащил карту Кальдера из кармана и посмотрел на нее. Он так хотел найти комнату Рэтчер до этого, что не заметил спальню Тессы. Кальдер отметил ее «Т», а детскую как «НЕ ВХОДИТЬ». Комнаты были рядом.