Хьюм вздохнул.

— Вы и в карты всегда выигрываете. — На мгновение он задумался. — Но это разумно. Если мы должны играть, так давайте играть.

— Согласен, — сказал Кроули.

Для Ру все произошло слишком быстро.

— Сколько это будет стоить? — спросил он.

— Сколько у вас золота? — спросил в свою очередь Кроули.

— Я могу на этой неделе положить на стол примерно двадцать тысяч соверенов, — пытаясь сохранить спокойствие, ответил Ру.

— Приличная сумма, — заметил Мастерсон. — Мы сможем вложить сто тысяч. Этого будет достаточно.

— Каков наш возможный выигрыш? — спросил Дэш, не обратив внимания на то, что считался помощником Ру.

Хьюм засмеялся, но тут же закашлялся.

— Если в Вольных Городах будет ощущаться острая нехватка зерна, то вернуть пять соверенов за один вложенный несложно. Если же это коснется Джайбона и Крайди, то не исключено, что прибыль составит десять за один.

— Если все пойдет, как мы рассчитываем, юный господин Эйвери, — добавил Мастерсон, — то ваши двадцать тысяч золотых соверенов в течение ближайших трех месяцев превратятся в двести тысяч.

Ру едва не потерял дар речи. Но тут вмешался Лендер:

— Или вы не получите ничего.

У Ру по спине пробежал холодок.

— Джентльмены, предлагаю создать новый синдикат, Крондорскую ассоциацию эерноторговцев, — сказал Мастерсон. — Не составите ли вы нам нужные документы, господин Лендер? — Затем он повернулся к Ру и протянул ему руку:

— Добро пожаловать в наш синдикат, господин Эйвери.

Ру торжественно пожал руки трем своим новым партнерам. Двое из них сразу же ушли.

— Мы включим ваше имя в список членов, и вы сможете встречаться с нами здесь, — сказал Мастерсон. Он указал на верхнюю галерею, предназначенную только для членов клуба. В свое время Ру приносил туда кофе, но в остальных случаях ему запрещалось там появляться. — Я провожу вас до двери.

Лендер удалился. Когда они шли к главному входу, Мастерсон положил руку на плечо Ру.

— Когда вы сможете получить ваше золото, Руперт?

— В ближайшие два дня, господин Мастерсон.

— Зовите меня Джером.

— А вы меня — Ру. Меня все так зовут.

— Очень хорошо, Ру. Приносите золото как можно быстрее, и Лендер сообщит в вашу контору, когда бумаги будут готовы для подписания.

В вестибюле Ру увидел Дункана. Через другую дверь в кофейню вошел пожилой человек, в котором Ру узнал Джекоба Эстербрука, а вместе с ним — молодая женщина, настолько красивая, что Ру едва не споткнулся. Дункан тоже уставился на нее, разинув рот.

Она само совершенство, подумал Ру. Волосы у нее были уложены по последней моде, так что локоны обрамляли лицо, а завитки на затылке образовывали вокруг головы золотой нимб. У нее были огромные глаза, голубые, как небо поздней зимы, а на щеках играл легкий румянец. Стройная и изящная, она несла себя, как королева.

— А, Эстербрук! — сказал Мастерсон. — Я хотел бы вас кое с кем познакомить.

Эстербрук кивнул, и Мастерсон открыл ему турникет, не обращая внимания на суетливого официанта, который помог Эстербруку выйти из экипажа и теперь старался опередить всех.

— Сильвия, — произнес Мастерсон, кивнув в знак приветствия.

— Добрый день, господин Мастерсон, — сказала девушка с улыбкой, от которой кровь ударила Ру в голову.

— Джекоб Эстербрук — один из самых уважаемых членов нашего клуба, — сказал Мастерсон. — Позвольте представить вам нашего нового собрата, господина Руперта Эйвери, — сказал он Эстербруку.

Лицо Эстербрука не изменилось. Но что-то в выражении его глаз встревожило Ру.

— «Гриндаль и Эйвери»? — спросил Эстербрук.

— Отныне «Эйвери и сын», сэр, — ответил Ру и протянул ему руку.

Какое-то мгновение Эстербрук молча смотрел на нее, а потом небрежно пожал, дав понять, что это всего лишь формальность. Не было сомнения, что господина Эстербрука мало интересует новый постоянный клиент Баррета.

Поймав на себе холодный взгляд Сильвии, Ру понял: Эстербруки не особенно нуждаются в обществе Руперта Эйвери. Он медленно повернулся в сторону Дэша, с трудом оторвав взгляд от Сильвии.

— А… — начал он. — Могу я представить вам своего нового помощника?

Сильвия чуть наклонилась вперед, словно для того, чтобы лучше слышать.

— Да? — спокойно спросила она.

В разговор вмешался Дэш.

— Дэшел, — с улыбкой назвался он, низко поклонившись. — Полагаю, вы знаете моего деда.

— В самом деле? — произнес Эстербрук.

— Герцога Джеймса, — невинно сказал Дэш.

Манеры Эстербрука и его дочери сразу же изменились. Он улыбнулся, а она так и вовсе засияла. Сердце Ру забилось еще сильнее. — Разумеется. — Эстербрук схватил руку Дэша и горячо ее пожал. — Пожалуйста, напомните обо мне вашему деду, когда увидитесь с ним в следующий раз.

Сильвия одарила своей сияющей улыбкой и Ру.

— Вы обязаны прийти к нам на обед, господин Эйвери. Я настаиваю.

Ру кивнул и с трудом проговорил:

— Буду очень рад.

Дэш, улыбаясь, повернулся к Мастерсону:

— Нам нужно идти, сэр. Завтра мы еще зайдем.

— В таком случае до свидания, — сказал Мастерсон. Слова прощания словно эхо повторили Эстербрук и его дочь.

Дэш деликатно протолкнул Ру в дверь, пожал руку Дункану, развернул его, и все трое вышли на улицу.

— Можно подумать, что до этого вы никогда не видели хорошенького личика,

— сказал Дэш оторопевшим кузенам.

В тот вечер Ру пришел домой поздно. Полдня он обсуждал новости, с которыми вернулся Дункан: продать наркотики можно, но это опасно, зато они могут принести огромную прибыль. Кэтрин тоже не смогла назвать ни одного человека, который мог бы решиться на такую покупку.

Кроме того, необходимо было найти жилье Дэшу. Луи и Дункану Ру обещал в течение нескольких дней подыскать новую квартиру, а пока что новый сотрудник компании вынужден был спать на складском чердаке. Если внук самого могущественного нобиля Королевства и был разочарован, то он ничем этого не показал, а отнесся ко всему со здоровым юмором. Ру подозревал, что за его относительно короткую жизнь у Дэша бывало жилье и похуже. Он вспомнил, как Дэш спросил, не выгоняют ли его снова из дворца.

Джейсон и Ру два часа обсуждали возможность быстрого сбыта добытых в Сарте рубинов. Они подготовили письмо в Саладор, комиссионеру по продаже драгоценностей, старому компаньону Гельмута Гриндаля, подробно описав предлагаемую покупку, и когда закончили, уже давно стемнело.

Ру открыл дверь своим ключом. Поняв, что все уже спят, он тихо поднялся наверх. Во мраке он с трудом разглядел спящую Карли. Рядом с ней лежало что-то крошечное. Подойдя поближе, он увидел, что это ребенок.

Ру едва удержался, чтобы не щелкнуть девочку по носу. Он надеялся, что в нем зародится более сильное чувство, но напрасно. Потом он взглянул на спящую жену и снова ничего не почувствовал. Он вздохнул. Это усталость, сказал он себе. На него вновь нахлынула тревога по поводу предстоящего вложения капитала. Если его надуют, он потеряет все, что заработал за последние два года. В юности Ру сумел начать все сначала, но он знал, что теперешняя неудача лишит его всяких шансов добиться в будущем величия и богатства.

— Ру? — раздался негромкий голос, когда он снимал башмаки.

Уронив башмак на пол, Ру тихо выругался.

— Да, — прошептал он. — Я вернулся.

— Как ты? — спросила Карли.

— Устал, — ответил он. — У меня много новостей, но лучше я расскажу утром.

Ребенок пошевелился и внезапно заплакал.

— Что случилось? — спросил Ру.

— Ничего, — ответила, садясь, Карли. — Хочет есть. Только и всего. Ей нужно ночью есть, два или три раза.

Ру сел в одном башмаке на стульчик.

— И долго это будет продолжаться?

— Еще четыре месяца, может быть, дольше, — ответила Карли.

Ру встал и поднял упавший башмак.

— Пойду спать в твою прежнюю комнату. Нет смысла нам обоим быть к утру измученными, а у меня завтра куча дел. Я все тебе расскажу, когда встану.