Что можно было сказать в столь потрясающий момент о последствиях этого события в будущем?

Отставка Бломберга была предрешена. Оставаться на посту министра он больше не мог. Совершенно по-иному обстояло дело с Фричем. Было предложено произвести военно-судебное расследование. Военный суд, который происходил под председательством Геринга, вынес оправдательный приговор вопреки мнению председателя суда. Весьма скудные обвинения, предъявленные Фричу, были признаны совершенно недостаточными.

Через месяц после всей этой гнусной истории нас снова собрали, на этот раз на одной из авиабаз; здесь из уст председателя Имперского военного суда генерала [артиллерии Вальтера] Гейца мы услышали оправдательный приговор по делу Фрича и его подробное обоснование. Перед тем как был зачитан приговор, с небольшой речью выступил Гитлер, в которой он выразил свое сожаление по поводу случившегося и заверил нас, что подобные инциденты больше повторяться не будут.

Мы выразили пожелание, чтобы Фрич был полностью реабилитирован. Новый главнокомандующий сухопутными войсками генерал-полковник [Вальтер] фон Браухич, назначенный на эту должность по предложению Бломберга, согласился лишь на назначение Фрича шефом 12-го артиллерийского полка[89], дислоцированного в Шверине, чтобы тем самым он был восстановлен на службе в армии. На какую либо ответственную должность он больше не назначался. Ввиду того позора, который генерал-полковнику пришлось пережить, это назначение явилось далеко не удовлетворительной компенсацией. Хотя свидетель, давший фальшивые показания против Фрича, был по приказу Гитлера казнен, все же те, кто стоял за кулисами всей этой инсценировки, остались ненаказанными. Смертный приговор, вынесенный доносчику, явился своего рода маскировкой.

11 августа в учебном лагере Гросс-Борн[90], в Померании, генерал-полковник Фрич вступил в обязанности шефа 12-го артиллерийского полка. 13 августа в том же лагере проводились учения, на которых присутствовал Гитлер, однако встреча его с Фричем не состоялась.

Вызывает удивление благородная сдержанность в поведении Фрича в последующем. Была ли она правильной в отношении его политических противников, – это другой вопрос. Но чтобы сделать более обоснованные выводы из дела Фрича, необходимо полнее описать события того времени и охарактеризовать лиц, принимавших в них участие.

4 февраля 1938 г. Гитлер занял пост Верховного главнокомандующего вермахтом. Пост имперского военного министра остался вакантным, а его функции – те, что не относились к компетенции Верховного главнокомандующего – перешли к начальнику Военного управления генералу [артиллерии] Вильгельму Кейтелю. Кейтель не получил, однако, новых служебных полномочий, но с этого времени стал именоваться начальником Верховного командования вермахта[91].

Командующим 4-й группой сухопутных войск в Лейпциге, объединявшей моторизованные корпуса, был назначен генерал [артиллерии Вальтер] фон Рейхенау, здравомыслящий, передовой человек, с которым я был связан большой дружбой.

После событий 30 июня 1934 г.[92] день 4 февраля 1938 г. стал вторым черным днем Верховного командования сухопутных войск. Как в первом, так и во втором случае всему германскому генералитету было предъявлено тяжкое обвинение в том, что он не справляется со своими обязанностями. Это обвинение было известно только верхушке командования. Для большинства же генералов истинная подоплека всего дела осталась невыясненной. Даже по делу Фрича, казавшемуся с самого начала неправдоподобным и немыслимым, пришлось сначала ждать решения Имперского военного суда и уже только потом принимать соответствующие серьезные меры. Новый главнокомандующий сухопутными войсками никак не мог решиться на то, чтобы предпринять необходимые шаги, хотя его об этом настоятельно просили. Между тем дело Фрича было заслонено другим, значительно более важным внешнеполитическим событием – аншлюсом Австрии. Момент для принятия необходимых мер был упущен.

Все эти события свидетельствовали о наличии недоверия между фюрером и верхушкой армии; это стало ясным для меня, хотя я и не мог знать всю механику происходивших событий[93].

Я принял дела корпуса от своего уважаемого предшественника генерала танковых войск Лутца. Начальником штаба корпуса был полковник [Фридрих] Паулюс. Его я хорошо знал в течение ряда лет как передового, умного, добросовестного, старательного и глубоко мыслящего офицера Генерального штаба, чистые стремления и патриотизм которого не вызывали никаких сомнений. Мы с ним работали в полном согласии. Впоследствии несчастный командующий 6-й армией в Сталинграде был обвинен в самых тяжких преступлениях. Но до тех пор, пока сам Паулюс не будет иметь возможности оправдаться, я не могу верить выдвинутым против него обвинениям.

Были заменены и командиры танковых дивизий. Теперь ими командовали: 1-й танковой дивизией – генерал[-майор] Рудольф Шмидт, 2-й танковой дивизией – генерал[-майор Рудольф] Фейель и 3-й танковой дивизией – генерал[-лейтенант] барон [Лео] Гейр фон Швеппенбург[94].

В 16 часов 10 марта я был вызван к начальнику Генерального штаба сухопутных сил генералу Беку. В совершенно секретном порядке он сообщил мне, что Гитлера обуревает идея о присоединении Австрии к рейху и что поэтому некоторым соединениям следует считаться с возможностью принять участие в походе.

– Вам придется снова принять командование своей старой 2-й танковой дивизией, – сказал мне Бек.

Я обратил его внимание на тот факт, что Фейель является весьма способным генералом и будет болезненно реагировать на это. Бек ответил:

– Во всяком случае вы должны будете командовать всеми моторизованными частями, выделенными для участия в походе.

Мной было предложено привести в боевую готовность штаб XVI армейского корпуса, подчинив ему, помимо 2-й танковой дивизии, еще одно соединение. Бек согласился выделить примерно соответствовавший по силу моторизованному полку «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», который также должен был участвовать в походе на Австрию. Прощаясь со мной, Бек сказал:

– Если вообще можно осуществить аншлюс, то сейчас для этого наиболее благоприятный момент.

Я отправился к себе, чтобы отдать необходимые распоряжения, а также обдумать предварительные мероприятия, какие следовало провести для выполнения поставленной мне задачи.

Приблизительно в 20 часов меня снова вызвали к Беку. После некоторого ожидания я между 20 и 21 часами получил приказ привести в боевую готовность 2-ю танковую дивизию и полк «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», а затем сосредоточить их в районе Пассау[95]. При этом мне сообщили, что все войска, выделенные для похода на Австрию, находятся под командованием генерал-полковника [Федора] фон Бока. Южнее моего корпуса несколько пехотных дивизий должны будут форсировать р. Инн, часть сил выделялась для движения в направлении Тироля.

Между 23 и 24 часами я отдал по телефону приказ о приведении в боевую готовность частей 2-й танковой дивизии, а командиру «Лейбштандарта» Зеппу Дитриху сообщил это лично.

Конечным пунктом марша подчиненных мне соединений и частей был указан город Пассау.

Передача приказа 2-й танковой дивизии была осложнена тем, что все штабные офицеры дивизии во главе с ее командиром находились на занятиях в районе Мозеля, близ города Трир. Однако, несмотря на это затруднение, командный состав был быстро собран, и дивизия без задержек выступила в поход.

Расстояние от района расквартирования дивизии близ города Вюрцбурга до Пассау составляло около 400 км, от Пассау до Вены – 280 км и от Берлина до Вены – 962 км.