– Это невозможно, – говорит он, вставая и отряхиваясь. – Нам надо срезать через лес, если мы не хотим постоянно падать.

– И речи быть не может, – возражает командир, балансируя, как акробат на канате. – Мы не можем преодолевать трудности, избегая их. Скорость не имеет значения. Главное – не останавливаться.

– То есть, неважно, как медленно бы будем идти? И это говорит человек, который пугал нас странными вещами, что творятся здесь ночью? – фыркает Шестая. – По-моему, вам нужно сказать нам, сколько еще придется топать. И если больше трех часов – тогда уж лучше свернуть в лес и избавиться от этих трудностей, – говорит она, глядя на него сверху вниз.

Я беру свою веточку, и мне в голову приходит идея. Я приказываю деревьям вокруг опустить ветви. Теперь мы можем за них хвататься и лезть, будто по веревочной лестнице.

– Как насчет этого? – спрашиваю я.

Шестая берется за ветки и проверяет их на прочность. Поднявшись на несколько футов, она оборачивается и кричит:

– Отличный ход, Марина! Круто!

Я продолжаю гнуть деревья на пути. Элла, все еще в черных очках, наблюдает за лесом вокруг, время от времени оглядываясь через плечо. Когда дорога уже не забирает так резко вверх и нам проще держаться на ногах, Шестая от нас убегает. Периодически она возвращается доложить, что видела. Новости каждый раз одинаковые: «дорога идет вперед». Наконец она сообщает, что нас ждет развилка, и, кажется, это сбивает командира Шарму с толку. Он прибавляет шаг.

Когда мы доходим до развилки, он хмурится:

– Раньше ее тут не было.

– Как же так? – спрашивает Крейтон. – Обе тропинки выглядят совершенно одинаково. По ним явно много ходили, причем по обеим.

Командир нервно мечется перед развилкой из стороны в сторону.

– Клянусь вам, левой тропинки раньше не было. Вишну уже очень близко. Нам сюда.

Он уверенно направляется по правой тропинке. Крейтон следует за ним.

– Погодите, – говорит Элла. – Здесь справа я ничего не вижу. Очки показывают мне только темноту и пустоту.

– Именно это мне и нужно было услышать, – произносит Шестая.

– Нет. Мы пойдем направо, – возражает ей командир. – Я тут уже много раз ходил, девочка.

Шестая застывает, а потом медленно поворачивается к нему.

– Никогда. Не называйте. Меня. Девочкой, – говорит она.

Пока командир Шарма и Шестая пытаются испепелить друг друга взглядом, я замечаю на земле, там, где тропа поворачивает влево, какие-то царапины. Бороздки неглубокие, и рисунок мелкий, так что мне приходится как следует присмотреться, но никаких сомнений: это восьмерка.

– Если верить знаку, то Элла права. Нам нужно налево, – говорю я, указывая на цифру.

Шестая подходит и проводит носком ботинка черту под восьмеркой.

– Молодец, Марина, – улыбается Крейтон.

Мы выстраиваемся в прежнем порядке: Шестая и все еще сомневающийся командир Шарма идут впереди, а я замыкаю группу. Тропа слегка поднимается, становясь все более каменистой. Затем, ко всеобщему удивлению, мы наталкиваемся на водный поток, сбегающий с дороги вниз. Камни под ногами выступают точно крохотные островки. Я перескакиваю с одного на другой, но через некоторое время все они оказываются под водой. Совершенно неожиданно оказывается, что мы идем по руслу реки. Элла первой нарушает молчание:

– Может, очки сработали неправильно и нам все-таки не стоило сюда сворачивать?

– Нет, все верно, – говорит командир и, наклонившись, задевает кончиками пальцев поверхность воды. – Я уже видел этот знак.

Мы не понимаем, что он имеет в виду, но забрались уже так далеко, что возвращаться нет смысла. Течение все сильнее и быстрее, и идти против него становится сложнее. Мы продолжаем двигаться, пока вода не доходит Элле до талии, а мне и вовсе еле удается устоять на ногах. Но, так же неожиданно, как и раньше, дорога выравнивается, и ручей впадает в большое озеро. Над ним высится зазубренная каменная стена, с которой срываются четыре водопада.

– Что это? – указывает на него Элла.

Посреди водной глади – белый валун, а на нем установлена сверкающая голубая статуя четырехрукого человека в короне.

– Всемогущий бог Вишну, – шепчет командир Шарма.

– Постойте. Предполагается, что это и есть Восьмой? Статуя? – Шестая поворачивается к Крейтону.

– Что у него в руках? – спрашивает Элла. Я смотрю на статую и замечаю, что в каждой из четырех рук что-нибудь есть: розовый цветок, белая раковина, золотой жезл, а на кончике указательного пальца четвертой руки – небольшой голубой предмет, похожий на компакт-диск.

Командир заходит в воду глубже. Он улыбается, руки у него дрожат.

– Вишну – это Верховный бог. В левых руках он держит раковину, в знак того, что ему дана власть создать вселенную и поддерживать ее существование, и булаву, которой он сокрушает демонов. В правых руках у него чакра, она демонстрирует чистоту разума, а под ней – прекрасный цветок лотоса…

– Символ божественной безупречности и чистоты, – заканчивает Крейтон.

– Да, помимо прочего! Правильно, мистер Крейтон.

Я смотрю на статую, на ее безмятежное лицо, золотую корону и предметы в руках, и словно забываю обо всем остальном. О битве у подножия горы и резне в Испании. Об Аделине, Джоне Смите и Гекторе. О своем Ларце и Лориене. И о том, что я стою в ледяной воде. Сквозь меня струится какая-то потрясающая энергия. Судя по блаженным лицам остальных, это заразно. Я закрываю глаза, и чувствую, что попасть сюда можно только по благословению.

– Эй! Он пропал! – вскрикивает Элла. Я распахиваю глаза, и вижу, как она срывает с себя темные очки. – Вишну исчез!

Она права – белый валун в центре озера пуст. Шестая и Крейтон настороже, готовы к любой опасности. Я осматриваюсь. Что это, ловушка?

– Теперь он испытает вас, – говорит командир Шарма. Только его не потрясло исчезновение Вишну. – Потому я и привел вас сюда.

За дальнейшим мы наблюдаем одновременно. Что-то появляется на каменной стене над озером, закрывает солнце, и на воду падает длинная тень странной формы. Какая-то фигура медленно движется вдоль хребта и встает над самым дальним водопадом слева от нас.

– Командир, – спрашиваю я, – кто это?

– Это ваше первое испытание, – говорит Шарма, выходя на поросший травой берег озера.

Мы следуем за ним, не спуская глаз с фигуры. Спустя секунду она изящно прыгает со скалы. Я замечаю, что ноги у нее странно короткие, а туловище широкое и округлое. Она падает медленно, буквально парит в воздухе, словно контролирует гравитацию. В воду она пикирует, разрезав ее без всякого всплеска. По озеру даже рябь не идет. Шестая сжимает висящую на шее подвеску с большим голубым камнем. Элла делает несколько шагов назад, дальше от берега.

– Это может оказаться ловушкой, – тихо озвучивает Крейтон мои страхи. – Готовьтесь драться.

Шестая отпускает подвеску и потирает ладони друг о друга. Я опускаю Ларец и подражаю ее движениям, но мне кажется, что я выгляжу смешно, – и исподтишка оглядываюсь: не заметил ли кто. Хорошо, что все заняты другим. Конечно, Шестая умеет сражаться, она готовилась к этому всю жизнь.

Все, что она делает, имеет смысл. А я просто развожу суету. Я медленно опускаю руки.

– Он будет испытывать вас по одному, – говорит командир.

Шестая фыркает.

– Вы не будете диктовать правила. Только не для нас, – говорит она и поворачивается к Крейтону. Тот кивает.

– Командир, мы пришли не за этим, – добавляет Крейтон. – Мы пришли встретиться со своим другом, а не проходить испытания или сражаться.

Командир Шарма пропускает его слова мимо ушей, выбирает место, где трава пониже, и садится. Я бы никогда бы не подумала, что он может так ловко подобрать ноги и принять позу лотоса.

– Испытания проходят только поодиночке, – безмятежно сообщает он.

Существо – или что там, – прыгнувшее в озеро, все еще под водой. И только я могу встретиться с ним там. Я знаю, что мне делать. И все равно не верю своим ушам, когда слышу собственный голос: