Гнев, кипящий внутри меня, внезапно исчезает. Мы нашли еще одного из Гвардии. Мы стали сильнее.

Крейтон выступает вперед и протягивает руку.

– Мы искали тебя, Восьмой. Мы приехали издалека. Я Крейтон, Чепан Эллы.

Восьмой встает и пожимает его руку. Он высокий, и все его мышцы четко вырисовываются под кожей. Он явно тренировался все эти годы, что выживал в горах.

Элла тоже встает.

– Я Элла, – говорит она. – Я Десятая.

– Надо же! – Восьмой заглядывает ей в лицо. – В каком смысле Десятая? Нас всего девять. Кто тебе сказал, что ты Десятая?

Неожиданно Элла уменьшается и становится шестилетней девочкой. Я думаю, нет ничего хуже для уверенности в себе, чем когда в твоей идентичности сомневается бывшая статуя. Крейтон толкает Эллу локтем, и она снова быстро становится двенадцатилетней.

Восьмой реагирует на это, вырастая вверх метра на полтора.

– Это все, что ты можешь, Десятая?

Элла изо всех сил старается прибавить еще несколько лет, но ничего не получается. Она пожимает плечами:

– Вроде того.

Крейтон поворачивается к Восьмому.

– Подробности разъясню потом, но был еще один корабль, покинувший Лориен после вашего. Мы с Эллой были на нем. Тогда она была еще младенцем.

– Это все, или мне следует знать и о Тридцать Втором? – спрашивает Восьмой, уменьшаясь до своего обычного роста. Голос у него хриплый, но добрый. Я замечаю, что глаза у него потрясающего темно-зеленого цвета. Судя по выражению лица Марины, она тоже это заметила. Я не могу не улыбнуться, глядя, как она нервно убирает волосы за уши.

– Элла последняя, – отвечает Крейтон. – Это Шестая, а это Марина – Седьмая. Ты, судя по всему, умеешь менять облик. О чем еще нам следует знать?

Вместо ответа Восьмой оборачивается десятиметровым двухголовым жирафом. Я стараюсь подавить улыбку.

– Несомненно, я обладаю этим Наследием, – произносит левая голова.

Правая голова наклоняется к озеру и делает глоток воды, а потом поднимается и добавляет:

– Помимо других.

– Правда? Например? – спрашивает Марина.

Восьмой опять становится человеком и прыгает по поверхности озера, как по твердому льду. Возвращаясь к нам, он разбегается и резко останавливается, посылая к Марине высокую волну.

Но Марина не готова так просто сдаться перед новеньким. Не поведя бровью, она поднимает руки, останавливает воду в полете, а потом при помощи телекинеза направляет ее обратно к Восьмому. Он в свою очередь запускает ее в небо, словно гейзер. Не желая оставаться вне игры, я перехватываю власть над ветром и превращаю гейзер в стену воды, окружающую Восьмого с трех сторон.

– Что еще ты умеешь? – кричу я, бросая ему вызов. Он выбирается из водяной ловушки и появляется на скалах над озером. Исчезает снова и оказывается в паре дюймов от моего носа. Мне настолько не по себе, что я бью его кулаком в ребра. Он отходит назад.

– Шестая! Что ты делаешь? – возмущается Марина.

– Прости, – говорю я. – Это был просто рефлекс.

– Я заслужил, – говорит Восьмой, пожимая плечами.

– Так ты можешь телепортироваться? – спрашивает Марина. – Это же круто!

Он неожиданно возникает рядом с ней и небрежно кладет руку ей на плечо.

– Обожаю телепортироваться.

Марина хихикает и сбрасывает его руку.

Хихикает? Она что, шутит?

Восьмой улыбается, пропадает и появляется на плече Крейтона, изображая, что из последних сил удерживает равновесие и едва стоит.

– Иногда, правда, я приземляюсь в странных местах.

Как ни странно, Восьмой – вроде шута. Меня потрясает его любовь к игре, но я не знаю, достоинство это или слабость. Я решаю считать эту черту положительной. Представляю раздражение и недоумение на лицах могадорцев перед тем, как этот парень их испепелит. Крейтон наклоняется вперед и, как будто они заранее отрепетировали этот трюк, Восьмой переворачивается и опускается на землю, хлопая в ладоши. Очевидно, он очень доволен собой.

– Где твой Чепан? – спрашивает Марина.

Веселое выражение на лице Восьмого сменяется серьезным. Мы все знаем, что это значит. Я тут же вспоминаю Катарину, прикованную к стене и с кляпом во рту. Вспоминаю Джона и его Чепана, Генри. Я прогоняю эти видения прежде, чем слезы успевают выступить у меня на глазах.

– Давно? – мягко спрашивает его Крейтон. Это вопрос, который мы все хотели задать. Восьмой поворачивается к лугу за нашими спинами. Силой разума он разводит траву в стороны, пока не образуется узкая тропинка. Он поднимает глаза к закатному солнцу.

– Слушайте, нам надо уходить отсюда. Темнеет. Я расскажу вам о Рейнольдсе и Лоле по пути.

Командир Шарма подбегает к Восьмому и хватает его за запястье.

– А я? Что я могу сделать для тебя? Пожалуйста, скажи мне.

Я вздрагиваю от неожиданности. Меня настолько захватило наше знакомство, а он сидел так тихо, что я забыла о его роли во всей этой истории.

– Командир, – говорит Восьмой. – Вы были мне верным другом, и я благодарен вам и вашим людям. Вишну признателен вам за вашу преданность. Боюсь, теперь наши пути расходятся.

Судя по выражению лица командира, он был уверен, что останется рядом с Вишну надолго.

– Но я не понимаю. Я сделал все, что ты просил. Я привел к тебе твоих друзей. Мои люди умерли за тебя.

Восьмой смотрит командиру Шарме в глаза.

– Я не хотел, чтобы из-за меня погибали. Поэтому я и отказался покидать гору и ходить с вами по миру. Мне жаль, что люди умерли. Мне гораздо тяжелее, чем вы можете себе представить. Поверьте мне, я знаю, что это такое – терять. Но сейчас нам нужно пойти разными дорогами, – он говорит твердо, но я вижу, как ему тяжело.

– Но…

Восьмой обрывает его.

– Прощайте, командир.

Он оборачивается, на лице его читается отчаяние. Бедняга. Но он солдат. Он знает, как выполнять приказы и принимать вещи такими, какие они есть.

– Вы покидаете меня.

– Нет, – возражает Восьмой. – Это вы покидаете меня. Вас ждет что-то бо?льшее и лучшее. Один мудрец как-то сказал мне, что, только покинув что-то хорошее, можно встретиться с чем-то лучшим. Вы будете со своим Вишну и познаете его, только когда меня не будет.

Смотреть на их расставание тяжело. Командир Шарма открывает рот, чтобы что-то сказать, но молчит, когда Восьмой разворачивается и, не глядя назад, бредет по тропинке. Поначалу я думаю, что Восьмой слишком жесток с ним. Потом я понимаю, что это самый мягкий вариант.

– Эй! Постой! – Крейтон окликает его. – Подножие гор с другой стороны. Нам нужно попасть в аэропорт.

– Сначала я хочу кое-что вам показать, – отзывается Вишну. – Может, аэропорт нам и не понадобится.

– Куда ты идешь? Есть вещи, о которых ты еще не знаешь. Нам нужно сесть и поговорить, надо придумать план! – говорит Крейтон.

– Как жаль, что я разбила очки, – говорит Элла. – Мы не можем просто так идти за ним, не зная, куда он нас ведет и хорошая ли это идея. Он думает, что все знает, но это может быть не так.

Мы наблюдаем за тем, как Крейтон пытается понять, что делать дальше. Я, кажется, знаю, как быть. Мы наконец нашли нового члена Гвардии, и нам нужно держаться вместе. Я киваю в сторону удаляющейся фигуры Восьмого. Крейтон смотрит на меня и кивает. Он поднимает Ларец Марины и идет за Восьмым. Не говоря ни слова, Марина и Элла берутся за руки и шагают за ним следом. Я замыкаю группу. Мой острый слух позволил бы мне услышать, как командир уходит с того места, где мы его оставили, но до меня не доносится ни звука. Могу представить, как он стоит там, молча и неподвижно, еще долго после нашего ухода. Я понимаю, что это было необходимо, но мне все равно его жаль. Его оставили, не взяли с собой, несмотря на всю его верность. Я смотрю на прямую как палка спину Восьмого впереди, и мне становится жаль их обоих. Восьмой ведет нас вперед. Мы следуем за ним вниз по склону и оказываемся в широкой долине. Везде вокруг нас увенчанные снегом Гималаи. Ближе к нам видны небольшие участки леса и луга, покрытые желтыми и лиловыми цветами. Здесь красиво. Мы все наслаждаемся видом. Неожиданно Крейтон прерывает молчание.