— Я многое знаю, мрак веков открыт передо мною. Я иду к великой цели, но тропа, по которой я иду, ещё не превратилась в широкую дорогу, и боюсь, так никогда и не превратится. Тому есть причины. Мы слабы, а мой народ дик, ленив и не имеет ни письменной культуры, ни какой-либо другой, они только-только вышли из родоплеменного строя, а некоторые племена, так до сих пор и не вышли.

— Почему арабы и другие кочевые племена победили? А потому, что у них уже образовалось феодальное общество. Вот мы ничего и не можем противопоставить вам, европейцам, так же, как и арабы, потому что у вас уже возник и торжествует капитализм и технический прогресс.

— А мои подданные, до сих пор, ещё в каменном веке и ничего не хотят, кроме как есть, пить, размножаться, и изредка работать, чтобы было что есть, пить, и были силы размножаться.

— Самая главная штука, что я в душе и сам европеец, да и азиат, в принципе тоже, и поэтому, всё прекрасно понимаю, потому и делаю на шаг больше, чем мои явные и тайные противники. Но, дело даже не в этом. Дело в том, что я боюсь, что снова потеряю женщину, которая будет рядом со мной. И это, поверь… невыносимо. Я не прощу себе потерю человека, которого полюбил, а другого я не хочу.

— Ну и, если честно, то моё сердце закрыто, и я просто не вижу никого возле себя. Единственный выход, это династический брак. Поэтому, поезжай, мой друг, как только сможешь, в Адис-Абебу. Мне уже два раза предлагали одну из их благородных девиц, некую Хайдди Селассие. Поезжай, посмотри, что она из себя представляет. А если не подходит она мне, то присмотри для меня другую, я верю и не обижу тебя.

— Ладно, ладно, я вижу, что ты разгневан. Не горячись, друг. Я пошутил. Мой дом всегда будет твоим домом, даже если я стану императором всей Африки. У тебя тоже родились дочери. Наверное, это судьба! Но, всё-таки, для тебя ещё не всё потеряно, Луиш, надо стараться…

И он громко, во все лёгкие, рассмеялся, над, так и не сумевшим вставить хоть одно слово, Луишем. Отсмеявшись, он обнял Луиша и снова спросил его.

— Поедешь, Луиш, за невестой для меня?

— Мамба, да я, да я… Я найду! У тебя будет десять лучших представительниц древнейших родов Абиссинии и Египта, а хочешь, и до Аравийских шейхов доеду?

— Нет Луиш, так далеко не надо. Спасибо тебе за всё, я очень обрадован нашей встрече. Иди к жене, отдыхай. И не забудь мои слова о сыне, надо каждый день стараться, ну ты меня понял. Ха-ха-ха!

И он снова стал громко смеяться, теперь уже вместе с Луишем, который перестал на него обижаться. Да и как можно обижаться на друга, который спас тебе жизнь и всегда рад тебе.

Президент САСШ Уи́льям Мак-Ки́нли имел личную встречу с главою правительства Бельгии. Речь шла о пустяке. О продаже бельгийцами портов в устье Конго, включая и столицу Конго, Бомо.

Территория Мамбы ограничивалась Матади, и ничего не мешало продать эти территории американцам, тем более, что бельгийцы стремились вернуть себе хоть какие-то деньги, отчаявшись вернуть себе контроль над огромными территориями, занятыми людьми Мамбы.

Сделка прошла успешно, цена была согласована, и в конце 1898 года Бома, Банана и другие мелкие посёлки, вместе с территорией, вплоть до Матади, были переданы американской администрации.

К этому времени, у испанцев были отбиты Гавайские острова и Куба, но на этом американские притязания не закончились. Быстрый экономический рост и рост промышленного производства, в связи с проводимой Мак-Кинли политикой протекционизма и высоких налоговых пошлин на ввозимые промышленные товары, принесли свои плоды.

Англии и Франции было сейчас не до САСШ и её местных разборок с испанцами, и поэтому они никак не отреагировали на эти военные действия, а вот события в Африке имели значение, но ещё не до такой степени, чтобы стать глобальными.

Германия хотела было вмешаться и помочь испанцам, но ей это не позволили сделать Англия и Франция, недвусмысленно сосредоточив войска на границе с Германией и патрулируя Ла-Манш своими военными флотами. Вследствие чего, кайзер решил не вмешиваться, о чём, впрочем, быстро пожалел.

Между тем, вся политика Британской империи была нацелена на достижение успеха в Судане и Капской колонии, где уже полным ходом шла подготовка к войне республикой Оранжевая и Трансваалем.

Последующие события насторожили САСШ, но в свете того, что всё это происходило у границ Германского Камеруна, они не вмешались. Не стала вмешиваться и Франция. Потеряв Габон, она сняла блокаду с побережья Гвинейского залива, отнимающую много сил и средств, и не стала вмешиваться, в том числе, и по той же причине, по которой не вмешалась и Англия.

А события, которые проигнорировали две великие державы, были такими. 12 декабря 1898 года эскадра САСШ, состоящая из двух броненосцев, семи транспортов и множества мелких кораблей обеспечения, пришвартовалась у морских пирсов Либревиля и приступила к разгрузке доставленных войск.

Выгрузка прошла успешно, отогнав любопытных афроамериканцев, из числа немногих выживших и ассимилировавшихся в Габоне, войска построились в походные колонны и направились в сторону границы с испанской колонией Рио-Муни.

Рио-Муни была захвачена за два дня. Никто не смог оказать должного сопротивления. Все испанцы и те, кто пожелал быть с испанцами, были экстрадированы на остров Фернандо-По, находящийся в заливе Биафра, напротив германского Камеруна.

Но на этом американцы не успокоились. Повторно загрузив свои суда, они отправились в Кабинду, этот маленький прыщ, на большом теле Габона. Повторив операцию, они аннексировали и её территорию.

Разразился международный скандал. Португальцы смогли противопоставить военно-морским силам САСШ только один панцирный корвет, да десяток канонерских лодок, которые ещё нужно было собрать со всего побережья Африки. Перспектива так себе, с учётом противостояния против двух броненосцев.

Накануне Нового года во французском Нанте были проведены консультации между правительствами Франции, САСШ, Британской империи, Германии, Португалии и Испании, где были перераспределены африканские территории, в пользу других государств.

САСШ отказалась от территории Либерии, оставив за собой только Монровию, со своим морским портом, и территорию, прилегающую к этому городу. Часть территории, до Гран — Бассы, отходила Англии, остальное — Франции. САСШ доставалась вся территория Рио-Муни, а также, Габон и Кабинда, вместе с выкупленными у бельгийцев территориями бывшего Бельгийского Конго. Испанцы ничего не получили, а только утирали кровавые сопли.

Португальцам было гарантировано сохранение их других территорий, в тех же границах, что и сейчас, и разрешена беспошлинная торговля с САСШ. На их же товары, поставляемые в САСШ, устанавливалась минимальная торговая пошлина, что в принципе, их устраивало.

На этом все разногласия были утрясены, и карта африканских владений была, в очередной раз, перекроена. Британия уступила Германии территории, простирающиеся, вплоть, до реки Бенуэ, что в Нигерии.

За счёт этого, территория германского Камеруна немного увеличилась. Соответствующий договор был подписан, и дипломаты разъехались, кто в радостном настроении, а кто и в гадостном. А история совершила очередной непредсказуемый виток своего неминуемого развития.

Семён Ворох, во главе своей интернациональной банды, количество членов которой давно перевалило за две тысячи, терроризировал территории нынешнего Джибути, временами забредая и на территорию Британского Сомали, и в Абиссинию, посещая, даже, итальянское Сомали.

Так он и курсировал, вдоль побережья, пользуясь поддержкой местных племён, с которыми делил добычу. Всё это продолжалось до тех пор, пока за его голову не назначили большую награду, а администрации французских и английских протекторатов не озаботились его поимкой.

Отряд резко сократился, сначала до полутора тысяч, а потом, и ещё меньше. Постоянно теряя в схватках своих людей, Семён прослышал, что далеко на юго-западе, за Абиссинией, появился чернокожий вождь, который, не спрашивая о прошлом, привечает любого, готового воевать за него.