— Тогда скорее в коридор и разыграйте им стенающую леди из рода Тюдоров.

С помощью очаровательной леди Миры Морли и доблестных офицеров, ночная программа была выполнена блестяще. Деррик только посмеивался, вспоминая грозное заявление забастовщиков: «Кладбища не проснутся нынче ночью!».

Гюи Гюисборн выдержал семь дней и, наконец, капитулировал. Однажды ночью он явился к Деррику с просьбой снова принять на службу его и его товарищей на прежних условиях.

— Я принимаю обратно всех, кроме вас! — заявил Деррик, и Гюи с воплем исчез в трубу камина.

Железный американец смягчился только благодаря просьбам леди Миры, которая уговорила его простить беднягу Гюи и не лишать его честного заработка.

А в день не замедлившей последовать свадьбы Джона Деррика с леди Мирой Морли, в числе многочисленных подарков, им был поднесен сияющий фосфорным блеском адрес от Всемирного Союза всех Домовых и Привидений.

Фредерик Буте

ПРИВИДЕНИЕ

Господин и госпожа де Фоллиж приехали на месяц в сопровождении целой оравы гостей в свое поместье Морван.

Мосье де Фоллиж, мещанин во дворянстве, с первой же минуты приезда, по обыкновению, принимал облик и повадки заправского землевладельца: бархатная куртка, гетры, трубка, охота с гончими, обильная еда и возлияния, крепкий сон…

Мадам де Фоллиж, по привычке, в первые три дня шныряла по всему парку и замку, чтобы оживить в своей памяти и сердце трогательные воспоминания детства, ибо поместье перешло к ней по наследству от дедушки, и здесь она воспитывалась.

Ивонна де Фоллиж надеялась провести время весело и разнообразно. Ожидали приезда Станислава де Бризе, который с конца июня был любовником Ивонны и которого, благодаря ее дипломатическим уловкам, муж сам настоятельно пригласил.

Впрочем, за все это время, они успели встретиться в интимной обстановке всего только три раза, и причиной тому были неизбежные переезды с места на место. Зато Ивонна рассчитывала вознаградить себя с лихвой за время пребывания в замке, где были налицо исключительно благоприятный условия, известные только ей.

Мосье де Бризе прибыл ранним утром. Разбитый после бессонной ночи, проведенной в поезде, поеживаясь от холода, но, как всегда, безукоризненно элегантный, он выскочил из автомобиля, когда мосье де Фоллиж тут же накинулся на него со своими охотничьими подвигами и, вопреки слабым попыткам увильнуть, потащил его на охоту на серну. У мосье де Бризе едва хватило времени переменить костюм и повидаться с Ивонной.

Упорство преследуемой серны и ее из ряда вон выходящая ловкость были причиной тому, что удовольствие длилось почти до сумерек, и де Бризе едва держался на ногах, когда, наконец, удалось вернуться в замок и сесть обедать. Боясь, как бы не уснуть от усталости, он пил много и часто, ел же еще больше после целого дня, проведенного на воздухе.

Ивонна, которой, несмотря на все ее усилия, не удалось еще перекинуться с ним и парой слов с глазу на глаз, находила, что он ест слишком много и пьет не в меру… К сожалению, высказать вслух свои соображения было невозможно.

В курительной комнате Фоллиж, по обыкновению, подробно посвятил нового гостя в историю поместья, со всеми ужасами средневековья, убийствами, казематами, подземельями и орудиями пытки. С гордостью он сообщил, что про замок идут слухи, будто там бродят по ночам страшные призраки жертв, и что как раз в комнате, отведенной де Бризе, показывается привидение молодой графини, замурованной заживо в 1310 году ее мужем, свирепым феодалом, несправедливо обвинившим ее в благосклонности к своему пажу.

Де Бризе, слегка подвыпивший и весьма суеверный, но не желавший показать это, скептически улыбался и заявил, что с удовольствием познакомится поближе с интересным привидением. Но в глубине души ему было не по себе, и он думал, что хозяева могли бы отвести для него какую-либо другую комнату.

После краткой попытки сыграть в бридж, хозяева и гости, часов около одиннадцати, разошлись по своим комнатам.

Де Бризе, преследуемый тревогой, которую заронили в его душу рассказы де Фоллижа, слегка вздрогнул, когда увидел себя совершенно изолированным в огромной комнате, непомерно высокой и оклеенной мрачными обоями. Ему казалось, что в углах мелькают странные тени; он напряженно прислушивался к жалобному вою ветра и заглядывал под кровать. Но голова кружилась от усталости. Не будучи больше в состоянии держаться на ногах, он лег и уснул.

Между тем, Ивонна, одна в своей туалетной комнате, медленно раздевалась. Осторожно она закрыла задвижку двери, отделявшей ее от половины мужа. Полураздетая, с распущенными волосами, она несколько минут прислушивалась к тому, что происходит в комнате мужа, и вскоре оттуда донесся его богатырский храп. Ивонна отлично знала, что теперь можно не тревожиться до утра, и тихо прошла в свою спальню. Здесь она накинула на себя очаровательный кружевной пеньюар, открыла огромный стенной шкаф, вошла в него и стала ощупывать заднюю стенку. Узкая дверца, повинуясь нажатой пружине, тихо открылась в маленький коридор. Ивонна осторожно двинулась вперед. Это был потайной ход, о существовании которого она знала с детства, но почему-то скрыла эту особенность от своего мужа.

С лампой в руках, легкая, как привидение, Ивонна быстро скользнула в глубь хода; ее забавляло удивление и радость де Бризе, когда он неожиданно увидит свою возлюбленную выходящей точно из стены; дело в том, что потайной ход вел к замаскированной дверце, открывавшейся в комнату, отведенную новому гостю.

Между тем, мосье де Бризе, не подозревавший о близком счастье, храпел во всю мочь. Оставив лампу в проходе и полуоткрыв дверцу, она вошла в комнату, слабо освещенную дорожным ночником. Герой лежал на спине, зарывшись головой в подушку, с открытым ртом. Наусники, прикрепленные резинками к ушам, приплюснули верхнюю губу; на щеках залегли от резинок глубокие борозды. Реденькие волосы убогими прядками спадали на шею, обнажая местами лысинку. Фланелевая сорочка, в розовых и зеленых полосках, слегка распахнулась на груди, откуда с шипением и свистом вырывался оглушительный храп.

Ивонна, как прикованная, остановилась, не зная, убежать ли ей или разбудить его. И вдруг под ее ногами скрипнули половицы…

Храп сразу прекратился. Спящий заерзал, зачмокал и полуоткрыл глаза. Прежде всего он заметил, разумеется, выделявшуюся в полумраке белую фигуру молодой женщины. Растерянный спросонок взгляд моментально принял выражение ужаса, безумия. Со вздыбившимися волосами, с выступившими из орбит глазами, де Бризе, словно подброшенный пружиной, сел. Невыразимый страх свел его лицо в отвратительную гримасу. С диким ревом он ринулся к двери, закрываясь от ужасного видения всем, что попалось под руку, — подушками, одеялом, простыней.

Привлеченные дикими криками и шумом, со всех сторон сбежались в коридор остальные гости, пытавшиеся успокоить несчастного. Сначала он яростно отбивался от них, окончательно потеряв голову, и только когда его облили холодной водой, он пришел в себя. Через четверть часа он отдышался и рассказал, что его посетило страшное видение, но большинство гостей только улыбались, намекая на слишком плотный обед и неизбежный в таких случаях кошмар. Что же касается де Фоллижа, то он во все поверил, был вне себя от радости и готов был расцеловать де Бризе за столь убедительное доказательство присутствия в замке всякой чертовщины. Это окружало замок новым ореолом. Ивонна, в дивном зеленом пеньюаре, с распущенными волосами, была тут же. Она успела улизнуть в потайной ход и захлопнуть дверцу. Затем, быстро переодевшись, она постучалась к мужу и вместе с ним прибежала на шум, как бы ничего не подозревая.

С той ночи де Бризе, по совершенно неизвестной для него причине, перестал существовать для Ивонны де Фоллиж. Ему отвели другую комнату, не имевшую дурной славы. Его же комната через два дня досталась новому гостю, молодому офицеру, кузену Ивонны, который был смелее и знал, как обращаться с прекрасными привидениями…