Мои руки теперь тряслись, держа брошь.

Это грех.

— Этого не должно быть здесь, — мой голос звучал низким и разъярённым.

— Нас не должно быть здесь, — сказал Освальд.

— Представьте, что всё это вино испортится, — сказала Эмма, наливая мне ещё один бокал. — Зачем тратить его впустую?

— Вот именно, — сказала я резким как клинок тоном. — Всё это лежит без дела. В чём, чёрт возьми, смысл…

Я сделала протяжный успокаивающий вдох, вспомнив, что мне надо играть роль. Я хотела, чтобы они думали, будто у меня хорошие отношения с Самаэлем.

Я старательно вышколила своё лицо, придав ему приятное выражение, затем сделала глоток вина.

— Ну, я уверена, у Самаэля есть свои причины держать эту комнату запертой.

Эмма встала и подошла ко мне, склонив голову набок.

— Думаю, кто бы здесь ни жил, она вела прекрасную жизнь. Я не представляю, как тут можно сойти с ума. Готова поспорить, у неё каждую ночь были любовники, вино и вкусная еда. Музыка и интриги. Замок скучный, но эта комната — нет, и вот почему мне нравится приходить сюда.

— Наверное, она ела фруктовые пироги, — сказала я, старательно пытаясь скрыть злость в голосе. — Как-то раз я видела такой в окне, — и гложущий голод едва не свёл меня с ума. — Я видела пирог размером с твою ладонь, с кремом, ягодами и глазурью, от которой он мерцал как драгоценность. И наверное, она пила кофе со сливками и виски…

Я подняла взгляд и тут же остановилась. Напряжённо стиснутые челюсти Эммы, её взгляд, смотревший за моё плечо, заставили моё нутро сжаться.

Я повернулась и увидела на пороге Самаэля в его тёмном плаще. В его глазах плясало пламя.

На кратчайшее мгновение вокруг него сверкнули огненные цепи.

— Что вы тут делаете? — его низкий голос дрожью прокатился по комнате.

Эмма спрятала бокал вина за спиной.

— Я показывала вашей невесте замок, как вы и просили.

— Я бы хотел поговорить с ней наедине, — в его бархатистом тоне звенела сталь меча.

Застыв, я сидела за туалетным столиком и смотрела, как двое слуг молча выходят из комнаты.

Самаэль крадущимся шагом подошёл ко мне и снял заколку с моих волос. Он бросил её в ящик, затем задвинул его обратно.

— Эти вещи не для тебя.

Я снова распахнула его.

— Они никому не служат, и это преступление. Ты мог бы продать их и накормить целый квартал.

— Интересная теория. Эта комната под запретом для тебя.

Я достала одну из резных шахматных фигурок — королеву.

— Почему? Это связано с Железной Королевой? Или с призраком женщины?

— Я ожидал, что будучи воровкой, ты умеешь хорошо врать. Тебе нужен новый материал, Лила. В первый раз это, может, и было изобретательно, но теперь я понимаю, что призраки — это твоя ложь по умолчанию. Пожалуйста, постарайся усерднее.

Я вскипела.

— Довожу до твоего сведения, что я изумительно умею врать, благодарю покорно. Просто так уж получилось, что я не вру. Ты о чём-то хотел поговорить?

— Да.

— Тебе нужна моя помощь? — мои брови поползли вверх, и я отпила вина. — День начинает налаживаться. Помощь с чем? Будем планировать бракосочетание? Я бы хотела клубнику на торте.

— Мои зацепки по Свободному Народу зашли в тупик, — сказал Самаэль. — Они больше не передают информацию Эрнальду, поскольку его раскрыли. Где мне найти твоего дружка Финна?

Я почувствовала, как на моих губах зарождается улыбка. Возможно, я всё-таки выберусь отсюда. И я получу то, чего хотела больше всего — шанс выследить Финна.

— Я отведу тебя туда сегодня вечером, Самаэль. У меня есть хорошее представление, куда он мог пойти. Но мне нужно, чтобы ты убрал эту ужасную магию. Та, что вызывает у меня ощущение, будто я умираю.

Самаэль склонил голову набок, нахмурившись.

— Ты и так умираешь.

— Чего?

— Смертные медленно умирают; это и есть определение смертности.

Я стиснула свою переносицу.

— Вы с Соуриалом — мастера убивать настроение своей философией «смертные всю жизнь умирают», знаешь, да? Мы не думаем о себе в такой манере. И вообще, вопрос вот в чём — ты можешь убрать ту магию, которая создаёт ощущение, будто я разрываюсь на части, когда покидаю замок?

— Конечно.

— Тогда я пойду с тобой. Я могу привести тебя к тому самому месту, где прячется Финн.

Я открыла дверь замка с нервным трепетом, на мгновение забеспокоившись, что заклинание не снято, и прижала к себе маленькую сумочку, висевшую на плече. Я положила туда перекус и нож. Мне нравилось быть подготовленной, хотя против того магического яда ничего не поделаешь.

Я робко ступила на деревянный мостик и крепче закуталась в плащ, мои мышцы напряглись. Затем я сделала ещё один шаг. Пока я шла через ров, я не испытывала боли, и моё тело расслабилось.

Самаэль стоял на берегу реки за воротами — тёмный силуэт в клубящемся тумане. Под его плащом я мельком увидела блеск рукоятки меча. Я была уверена, что бы ни случилось, он не выпустит меня из поля зрения.

По обе стороны от него возвышались старые железные ворота. В капюшоне он выглядел так, будто пытался спрятаться от мира, и только его яркие серые глаза выделялись во мраке. Туман клубами накатывал с реки.

Вдалеке скорбный гудок корабля разносился по ветру. Сложно было поверить, что я получу немного свободы и выйду из этого места.

Я крепче закуталась в плащ и робко шагнула на дорожку, дожидаясь, не пронзит ли боль мои конечности. Делая один шаг за другим по крошащейся каменной дорожке, я всё равно ничего не чувствовала.

Как и обещал, Самаэль освободил меня от заклинания — как минимум, на этот вечер. Я испытывала восторг, очутившись на улице, хотя и было очень холодно.

Самаэль с любопытством глянул на меня из-под капюшона.

— Почему ты улыбаешься?

— Несколько причин. Во-первых, мне наконец-то удастся сделать то, что нужно — выследить Финна и мою сестру.

— Ах, Финн, твой дорогой друг, давший тебе бомбу, чтобы убить меня. Должно быть, ты по нему соскучилась.

— Бывший друг, — поправила я.

Но я и правда вроде как скучала по нему. Во всяком случае, по тому другу, которого я знала, как мне думалось.

— Это мы ещё посмотрим, — Самаэль запустил руку под плащ и достал простое золотое кольцо. — Вот украшение, которое ты просила, — он схватил мою руку и сунул кольцо мне в ладонь.

Я покачала головой.

— Нет, Самаэль. Ты должен надеть его на мой палец. Вообще при этом ты должен встать на колени.

Его губы изогнулись в лёгкой улыбке.

— Я ни перед кем не встаю на колени.

Я передала кольцо обратно ему.

— Надень его мне на палец и смотри при этом в глаза.

— Это правда необходимо?

— О, непременно. В конце концов, мы же безумно влюблены друг в друга.

Его ледяные глаза сощурились, но Самаэль удерживал мой взгляд, пока надевал кольцо на мой безымянный палец. Оно подошло идеально, поблёскивая в тусклом свете. Я подняла руку ближе к лицу, заметив, что на золоте вырезаны слова — ангельские символы.

— Что тут говорится? — спросила я.

— Что ты заслуживаешь смерти, а я был слишком добр.

Я сердито посмотрела на него.

— Слишком много слов для такого маленького колечка.

— Скажи мне, где найти Финна.

Я зашагала вперёд, и ветер свистел над рекой, играя с моим плащом.

Самаэль бросил на меня очередной лукавый взгляд, пока мы шли.

— Что у тебя в сумке? Мне надо обыскать тебя на предмет бомб?

— Нож.

— Естественно. Полагаю, ты украла его с кухни.

— У них предостаточно ножей. Но интереснее ножа то, что дал мне Освальд. Подвеска из жёлудя, чтобы отогнать зло, и фруктовый пирог, потому что я рассказала, как мне его хотелось. Хочешь посмотреть?

— Я и раньше видел выпечку.

— Это настоящее чудо, сотворённое руками смертных. Если это не заставит тебя признать превосходство смертных над ангелами, то твой разум безвозвратно разрушен, — я полезла в сумку и достала пирог, завёрнутый в вощёную бумагу. Обёртка слегка смазала глазурь, но пирог всё равно выглядел восхитительно. — Что такого ангелы сделали в этом мире, чтобы это могло тягаться с этим возвышенным искусством?