— Ладно, слушай, тебе не обязательно нянчиться со мной здесь. За дверью есть охранник. И у меня есть жёлудь. Я буду орать и звать на помощь, если она мне понадобится, — я протяжно выдохнула, гадая, как долго я буду нуждаться в такой охране. Закончится ли всё, когда Самаэль убьёт Лилит?

Его напряжённое выражение расслабилось.

— Вы уверены, что всё будет хорошо?

— Да, иди.

Я чувствовала себя вымотавшейся, и как только он вышел из комнаты, я плюхнулась ничком на кровать, раскинув руки в шёлковом халате.

Я почувствовала себя в миллион раз легче, когда открыла Самаэлю свой секрет. Мне надо делать это почаще. С этих пор я буду говорить чистую правду абсолютно обо всём.

Я накрыла глаза рукой. Я никогда не мечтала о свадьбе. Женщины в моём положении не устраивали прекрасных свадеб в древних соборах и не носили шёлковые платья. Но пару раз я всё-таки воображала себе такое. Я думала, что у меня будет вечеринка в пабе с друзьями. Конечно, там будет Захра. Может, мюзик-холл, если я выйду замуж за музыканта. Может, я бы нашла кого-то смертного, если бы моя жизнь оставалась нормальной.

С острой болью в груди я вспомнила себя подростком, когда я думала, что однажды выйду замуж за Финна. Я представляла, как мама и Элис будут делать мне причёску и возиться с моим платьем. Может, мы наймём музыкальную группу для игры на свадьбе, купим маленькую квартирку в Восточном Краю. Я никогда не думала, что свадьба станет самым счастливым днём моей жизни — я видела слишком много брошенных женщин, чтобы верить в сказки. Но я всегда считала, что рядом со мной будет семья.

Моё сердце заныло, и я сделала глубокий вдох и выдох. Теперь я навсегда потеряла Элис. Но может, когда дерьмо со Свободным Народом уляжется, я снова смогу увидеть Захру. И маму. Одиночество до сих пор глодало меня.

Мой живот ощущался напряжённым, скручивался узлами. Я хотела чувствовать себя расслабленной рядом с Самаэлем, но я до сих пор скрывала от него последний секрет. Я не сказала ему, как сильно я его хотела, ведь так? Гордость не позволяла мне сделать это. А секреты отделяли тебя от остальных, изолировали тебя.

Я покосилась на Лудда. Он склонил головку набок, выжидающе глядя на меня.

— Ладно, Лудд. Хочешь знать мои секреты? У меня много, много секретов.

Он каркнул.

— Ну, боюсь, мне всё равно придётся исповедоваться. Давай начнём. Раньше я по утрам просыпалась наперёд Элис, и мне становилось скучно, потому что не с кем было говорить, так что я очень деликатно толкала её локтем в рёбра, пока она не просыпалась.

Кар!

— Да, я знаю, что я воплощение зла. Но я уже чувствую себя лучше, и это ещё не всё. Однажды я украла рыбный пирог на рынке, и он даже не оказался вкусным. Один раз я напилась в Библиотеке, и меня стошнило в чью-то трубу, а я свалила всё на Энни Крейвен, которая называла меня Заморыш. Однажды один из портовых воришек Эрнальда загнал меня в угол и лапал, пока я не врезала ему кулаком по лицу. Я проследила, чтобы копы оказались рядом, когда он выполнял один из своих заказов. Больше никогда его не видела. Кажется, его бросили в кутузку. Я ужасно боюсь клоунов. Они встречаются в церкви раз в год, и однажды я нечаянно забрела…

Кар!

— Прости, я тебе наскучила? Ну, у меня есть более интересные штуки. Возможно, я не рассказала Самаэлю всё, — я понизила голос до шёпота. — С тех пор, как меня заперли здесь, мне каждую ночь снились самые грязные сны с его участием.

Лудд наконец-то умолк.

Я закрыла глаза, глубоко вдохнув.

— Знаю, это не настоящий брак, но правда в том, что я зависима от его присутствия. Я жажду его прикосновений и поцелуев. Он вполне буквально самый красивый мужчина из всех, что я когда-либо видела. Но как будто этого недостаточно, он сводит меня с ума от похоти. В этом и проблема с ангельскими прикосновениями. Даже одно маленькое касание перьев их крыльев заставляет сердце быстро стучать, и тебе сразу нужно почувствовать это ещё раз. Но дело не только в этом. А ещё и в том невинном взгляде, который у него иногда бывает — будто мир просто сбивает его с толку.

Я услышала, что Лудд упорхнул прочь, и выглянув из-под своей руки, я увидела, что осталась в одиночестве. Я даже ворону умудрилась наскучить.

Я снова закрыла глаза, полностью теряясь в своей фантазии, хоть Лудд уже и не слушал.

— Когда я рядом с ним, или даже когда я не рядом с ним, от этого сложно связно думать.

Я почти чувствовала, как его магия прямо сейчас скользит по мне, змеится по моим голым ногам, забирается под мой халат. Я чувствовала, как мои соски затвердевают под шёлком, и я приподняла колени, чтобы почувствовать холодный воздух на своих ногах.

— Мне приснилось, что он привязал меня разорванным знаменем. Я лежала на кровати лицом вниз, а он связал мои руки за спиной. И пока я была абсолютно уязвимой перед ним, полностью под его контролем, он стянул с меня трусики, — я скрестила ноги, сжав бёдра. — Затем он эротически мучил меня, полностью сводя с ума от желания. Я тряслась, отчаянно желая, чтобы он жестко оттрахал меня. Мне нужно, чтобы он просто схватил меня и взял, и ужасно жалко, что он не может этого сделать.

Я перестала говорить. Эта пульсация магии под моим шёлковым халатом не была плодом моего воображения, так? Она была реальной, жаркой и сильной. Медленно, с бешено стучащим сердцем, я убрала руку с глаз.

Моё сердце пропустило удар.

Самаэль стоял на пороге, и его глаза полностью превратились в языки пламени во тьме.

Он слушал меня.

Моё сердце ударилось о рёбра, и я села прямо. Я одёрнула подол халата на бёдрах.

— Ты шпионил за мной?

— Вообще-то, я просто стоял в своей комнате. Ты сама перечисляла мне свои фантазии.

Мои щёки горели, к коже прилил жар.

— И сколько именно ты слышал?

— С того момента, где было про зависимость от меня, — Самаэль сделал шаг в мою сторону. — И про сон, где я связал тебя и уложил лицом вниз. Мне это кажется очень странным, ведь ты считаешь меня посредственным.

«Пожалуйста, убейте меня, кто-нибудь».

— Я говорила кое о ком другом.

— А щёки почему такие розовые?

Я с трудом сглотнула.

— Это всё шампанское, само собой.

Едва уловимый ветерок пронёсся по комнате, погасив свечи. Но лунный свет всё равно озарял Самаэля.

— Лгунья. Знаешь, у меня ведь есть способы выведать правду.

Он бросился в мою сторону так быстро, что я едва могла за ним уследить, но в следующее мгновение он встал коленями на кровать передо мной. Его руки скользнули по моим бёдрам, и он устроился между моих ног, стоя на коленях.

Он наклонился, упираясь руками по обе стороны от моих бёдер. Его тёмная, животная сторона проступала наружу, заставляя мою кровь взреветь.

— Ты маленькая грязная лгунья, — промурлыкал Самаэль, и его бархатный тон скользнул по моему телу. — Готова сложить меч?

Я сделала глубокий вдох. Мы начинали вести очень опасную игру, но я не хотела останавливаться.

— А почему бы тебе не сложить свой меч? Ты явно очень переживаешь о том, что я о тебе думаю, иначе не упорствовал бы в этом вопросе. Почему бы тебе не признать, что моё мнение важно для тебя?

— Хмммм, — его лицо находилось близко к моему, и я смотрела в эти огненные глаза, не уступая им в свирепости. Во мне трепетал страх, но тепло его чувственной магии пересиливало всё. Его истинное лицо проступало на поверхность, на щеках сверкали золотистые завитки, но я всё равно продолжала смотреть, выдерживая его интенсивный взгляд.

Самаэль скользнул руками вверх, стиснув мои запястья и пригвоздив меня к матрасу.

— Думаю, тебе всё ещё нужно научиться честности, — от его доминирующего тона перехватило дыхание. Он наклонился ближе, опустив губы к моему уху. — Просто признайся в том, как сильно ты меня хочешь.

Мои груди набухли под шёлком халата, изнывая и желая его прикосновения. Его мощная грудь нависала прямо надо мной. В такой близости полная сила его магии шипела на моём теле, и её интенсивность была почти невыносимой. Я чувствовала, как её электризующий жар омывает меня, кружит по моим бёдрам, пробегается по ногам. Во мне нарастало напряжённое томление. Я обхватила ногами его бёдра.