Я поставил на себе крест и, как-то сразу после слов доктора сжившись с ролью подопытного кролика, с каким-то болезненным интересом следил за ходом эксперимента. Однако не прошло и нескольких секунд, как я со стыдом обнаружил, что, несмотря на всю мою солидную университетскую программу, я в химии полный профан. И даже не в той химии, в которой творит этот злой гений, а в самой простенькой, на студенческом уровне. Весь процесс являлся для меня полной загадкой Что с чем соединялось и что должно было получиться — я не мог даже предположить.

В комнате воцарилось молчание, нарушаемое лишь бульканьем в пробирке, и понемногу мое внимание переключилось от стола на другие предметы, один из которых меня просто ужаснул. Это была стеклянная емкость почти пятиметровой высоты, заполненная густой жидкостью янтарного цвета. Жидкость была прозрачной и позволяла разглядеть отвратительную собакоподобную физиономию с низким лбом, оттопыренными ушами и свинячьим плоским носом. Мертвый оскал открывал острые клыки, длинное желтовато-серое тело держалось (теперь уже не держалось) на коротких кривых ногах, зато повисшая безвольно правая рука была длины необычайной. Левая была отрублена по локоть.

Должно быть, доктор Фу Манчи был вполне удовлетворен ходом эксперимента, потому что он снова поднял на меня глаза.

— Вас заинтересовал мой бедный циноцефалит? — спросил он, и глаза его затуманились, как при катаракте. — Он был прекрасным слугой, доктор Петри, однако низшие гены в его генеалогии иногда подводили. Потом он потерял руку и, в конце концов, проявил столько неблагодарности по отношению к тому, кто его воспитал, что убил одного из моих самых старых и верных последователей, выходца из Бирмы.

Сказав это, Фу Манчи снова с головой ушел в эксперимент.

Странное дело, он не выказывал ни малейших эмоций и говорил так, как болтают между собой ученые коллеги, заглянув к приятелю в лабораторию. Тем не менее ужас происходящего стал самым печальным образом сказываться на моем самообладании. Представьте себя на моем месте. Вот вы лежите в наручниках в комнате, где находится человек, представляющий собой угрозу всей белой расе. Человек этот как ни в чем не бывало проводит эксперимент, который, если верить его словам, призван навсегда отсечь вас от общества вам подобных, внести какие-то психологические или физиологические изменения в ваш организм и, возможно, низвести до уровня того животного, которое вот здесь, перед вашими глазами, плавает в стеклянной посуде. Кое-что из истории этого страшного экземпляра получеловека-полуобезьяны я знал. Это он покушался на жизнь Найланда Смита, это я отсек ему руку топором во время его последнего убийства. Обо всем этом доктор Фу Манчи, конечно же, знал, и потому его безмятежная речь утроила мой ужас. Я попытался незаметно пошевелить руками, но оказалось, что наручники прикреплены цепью к кольцу, вделанному в стену за моей спиной. Все места пребывания доктора Фу Манчи были с избытком оборудованы такими приспособлениями. У меня вырвался короткий нервный смешок. Доктор медленно поднялся из-за стола и, укрепив пробирку на подставке, с осторожностью поставил ее на полку рядом с собой.

— Я счастлив, что вы находитесь в таком прекрасном расположении духа, — заметил он мягко. — Но, к сожалению, другие дела вынуждают меня временно вас покинуть, а в мое отсутствие ваши глубокие познания в химии, в наличии которых я уже имел случай не раз убедиться в прошлом, помогут вам с живым интересом проследить за действиями ультрафиолетовых лучей на этот великолепный образчик сибирского amanita muscaria. Возможно, в будущем, когда вы погостите у меня в Китае (кстати, я уже начал оформлять документы для вашего визита), мы с вами обсудим некоторые малоизвестные свойства этого гриба. Скажу больше, вашей первой работой, когда вы приступите к выполнению своих обязанностей в качестве ассистента в моей лаборатории в Киянгсу, вам предстоит произвести серии из двенадцати экспериментов, которые я наметил для исследования потенциальных возможностей этого уникального гриба.

Сказав все это, он направился к задрапированной двери своей характерной кошачьей, хотя и немного неуклюжей походкой. Подняв драпировку и слегка кивнув мне на прощание, доктор покинул комнату.

Не помню, как долго пролежал я в одиночестве. Голова была занята многими проблемами. Из них самая главная — мое ближайшее будущее. В том, что доктор Фу Манчи за что-то по-своему меня ценит, я мог и раньше убедиться. Должно быть, он составил себе ошибочное представление, что я передовой ученый и могу быть весьма полезен в его экспериментах. И ради того он решил отправить меня в Китай, где в каком-то укромном месте расположена его главная лаборатория. Относительно же средств, которые он собирается использовать, то, прекрасно зная его успехи в некоторых областях науки, я ни минуты не сомневался, что он открыл средство вызывать у человека искусственную каталепсию (двигательное расстройство — застывание человека в принятой им или приданной ему позе, так называемая «восковая гибкость»). По всему судя, меня упакуют в ящик, погрузят в трюм и выгрузят уже где-нибудь на родине зловещего доктора.

Все-таки каким же идиотом я оказался! В какой-то момент было мучительно сознавать, что долгая практика борьбы с доктором Фу Манчи и кое-какое знание его методов меня ровным счетом ничему не научили. И разве не глупо было в одиночку отправиться его выслеживать, не оставив за собой никакого следа, сознательно проникнуть в его логово?..

Как я заметил выше, на моих запястьях были наручники, соединенные цепью со вделанным в стену кольцом. Так вот я решил изменить позицию рук, чтобы они находились не сзади, а спереди. Для этого я с огромным трудом просунул сначала одну, потом другую ногу в петлю, образованную моими скованными руками, и таким образом смог преспокойно рассмотреть устройство моих наручников. Впрочем, результаты не были утешительными. Как я и предполагал, они запирались на замок. Так я сидел некоторое время, тупо уставившись на свои стальные браслеты, пускавшие яркие блики под светом лампы над головой. От неприятных мыслей меня отвлек неожиданный звон ключей. В какой-то момент я начал сомневаться, не ослышался ли, потом подумал, что это, должно быть, один из слуг доктора закрывает дверь комнаты на ночь, потом снова раздался этот характерный звон, и я уверился, что это не случайно. Кто-то работал ключами в соседней комнате.

Сердце мое подпрыгнуло и тут же замерло. С низким свистящим криком какой-то маленький серый силуэт проскользнул в дверь, через которую вышел Фу Манчи, и покатился, как гонимый ветром пушистый ком, под стол доктора. Появление этого странного серого существа сопровождалось звоном ключей.

Страх оставил меня, но место его заняло сильное беспокойство. Существо, которое сейчас что-то лепетало по моему адресу из-под стола, было обезьянкой доктора. В промежутках между бормотанием и гримасничаньем она задумчиво покусывала связку ключей на кольце, которое сжимала своими маленькими ручками. Таким образом она перепробовала на зуб все ключи и, судя по всему, осталась крайне разочарованной тем обстоятельством, что ни один не удалось разгрызть.

У меня мелькнула мысль, что один из этих ключей вполне мог быть от моих наручников. Ни за что не поверю, что муки Тантала были в этот момент сильнее моих. Мысленно я перепробовал тысячи вариантов, как освободиться, но напрочь исключал столь неправдоподобный. Мною овладело что-то вроде священного ужаса. Если с помощью этих ключей я снова обрету свободу, то как же потом смогу сомневаться в милости Провидения? Тем не менее они еще были от меня достаточно далеко, а кроме того, никто не мог поручиться, что ключ от наручников находится именно в этой связке. И вообще, каким образом можно подманить обезьянку? Пока я натужно думал, отбрасывая один замысел за другим, маленькое животное забрало дело в свои руки. Обезьянка бросила кольцо с ключами на ковер в моем направлении, потом прыгнула, подхватила его, повертела над головой и перекувырнулась; затем она снова схватилась за кольцо, и, держа его у самого уха, начала яростно звенеть ключами. Вдруг неожиданно сильным прыжком она оказалась на цепи, поддерживающей лампу у меня над головой. Крутясь там и раскачиваясь, как акробат на трапеции, она посматривала на меня сверху с любопытством. Маленькая голубоватая рожица в обрамлении гротескных бакенбард дополняла сходство с клоуном-акробатом, но кольцо с ключами она не отпускала ни на секунду.