По счастью, каюта судового врача Стейси находилась неподалеку, и, когда он к нам присоединился, я предложил отвести Карамани к нему.

— Пойдем, — сказал я ей как можно мягче, — он даст тебе успокоительное, и ты заснешь.

Народ между тем волновался, посыпались вопросы. Пришлось объяснять, что моя пациентка страдает серьезным нервным расстройством, что у нее на этой почве развились припадки сомнамбулического характера… Словом, нести всякую псевдомедицинскую ересь.

Попутно пришлось отклонить назойливые услуги стюардессы, и вот наконец мы в каюте доктора Стейси. Хозяин плотно прикрыл дверь. Он был моим старым однокашником еще по институту и, конечно же, благодаря мне знал многое из приключений брата и сестры.

— Петри, — сказал он, отойдя от двери, — боюсь, что надвигается беда.

— Ну что ж, по крайней мере благодаря твоему самообладанию мы не дали повода для сплетен на пароходе.

Я взглянул на Карамани, которая, как только меня увидела, буквально не сводила с меня глаз. Парализующий страх еще не оставил ее. Губы были все так же бледны. В конце концов этот взгляд беспомощного ребенка заставил меня опасаться, как бы пережитое потрясение не ввергло ее в прежнее состояние амнезии. По-моему, Стейси разделял мои опасения, потому что он очень деликатно обратился к девушке, усаживаясь поближе к ней:

— Кажется, вас что-то очень испугало. Расскажите нам…

Говоря это, он ласково поглаживал ее волосы, и впервые Карамани отвела глаза от меня и, посмотрев на Стейси, внезапно залилась краской. Но тут же побледнела еще пуще прежнего. Обеими руками она схватила ладонь Стейси и опять устремила на меня свой молящий взор.

— Прошу вас, поспешите скорее к мистеру Найланду Смиту, — просила она дрожащим голосом. — Предупредите его! Он должен остерегаться.

Я вздрогнул и спросил:

— Почему? Ради Бога, рассказывай, что произошло.

Азиз, который сгорал от нетерпения не меньше моего, смотрел на нее с любовью, переходящей в обожание, и, стремительно повернувшись в мою сторону, согласно кивнул головой.

— Что-то, — вымолвив это, Карамани сделала длинную паузу, дрожа всем телом, — что-то ужасное, подобное запеленатому покойнику из могилы, влезло в мою каюту через иллюминатор…

— Через иллюминатор?! — эхом повторил за ней в величайшем изумлении Стейси.

— Да-да, через иллюминатор. Это было очень длинное и тощее существо, запеленатое в желтое. Голова была полностью в бинтах, только для глаз, злых, горящих огнем ненависти, была оставлена щель… До талии, и ниже колен он был совершенно голый.

— Не был ли он… — начал я вопрос, но она не дала мне закончить.

— Да, он был смуглый… — отвечая на мой вопрос, Карамани кивнула, и ее великолепные волосы рассыпались по плечам, — …из одних костей и сухожилий, а пальцы его, когда он нагнулся над моей кроватью, делали вот так…

И она показала.

— Он из секты душителей! — не выдержал я.

— Он… мумия обязательно меня бы задушила, потому что, склонившись над кроватью, начала быстро-быстро шарить по ней руками…

При этих словах я невольно сжал зубы.

— Однако я сидела в темноте.

— В темноте? — удивленно переспросил Стейси.

— Да, — отвечала Карамани, — света не было.

Она повернулась ко мне, и бесподобный румянец впервые за весь вечер залил ее щеки.

— Мне не спалось, и я сидела в кресле и думала. Все произошло за какие-то секунды. Пока мумия обшаривала мою постель, я отперла дверь и выскользнула в коридор. Кажется, она что-то крикнула мне вдогонку, но я уже не обращала на нее внимания. Ах, доктор Стейси, нельзя было терять ни секунды. И мистера Найланда Смита надо предупредить немедленно. На нашем пароходе — кто-то из ужасных слуг доктора Фу Манчи.

Облаченный в пижаму Найланд Смит облокотился на край туалетного столика и с трубкой в зубах следил отсутствующим взором за серо-голубыми клубами дыма, которые после каждой затяжки поднимались к потолку каюты. Я понимал, что он погрузился в глубокое раздумье, а поскольку он не выразил ни малейшего удивления, выслушав рассказ о покушении на Карамани, то можно было заключить, что сообщение не застало его врасплох. Должно быть, что-то подобное он ожидал или предчувствовал. Внезапно Смит вскочил и пристально посмотрел на меня.

— Петри, — бросил он, — своим тактом вы во многом спасли ситуацию. Правда, вы ее тут же чуть было не испортили, предложив устроить повальный обыск и проверку всей команды. А этого делать ни в коем случае не надо. Наша тактика: мы ничего не знаем и думаем, что Карамани просто приснился дурной сон.

— Но Смит… — начал было я.

— Проверять бесполезно. Петри, — перебил он меня, — неужели вы полагаете, что я не подумал о том, что среди команды вполне может скрываться кто-нибудь из бандитов Фу Манчи? Так вот, уверяю вас: ни один из матросов даже близко не напоминает описанного Карамани душителя. Она говорит, что мы должны искать (если только отбросить идею оживления мумий) человека необычайного роста. А кроме того, просто невиданной в природе худобы. Так вот, на корабле нет ни одного матроса, который хоть отдаленно соответствовал бы такому описанию. Значит, этот самый предполагаемый слуга Фу Манчи либо где-то затаился здесь же, на пароходе, либо как-то очень хорошо сумел изменить свою внешность.

Как всегда, Найланд Смит поражал своим умением сопоставлять и анализировать факты. Я же, мысленным взором окинув одного за другим всех наших пассажиров и моряков, вынужден был признать полную правоту своего друга. А Смит тем временем принялся вышагивать по узенькой ковровой дорожке от туалетного столика к двери каюты и обратно. Внезапно он опять заговорил:

— Зная Фу Манчи и все его окружение — не надо забывать, что они не только окружали, но и самоотверженно служили ему, — мы имеем полное право предположить, что радиограмма представляет собой отнюдь не беспричинный мелодраматический акт. Ее отправитель преследовал конкретную цель. Попробуем-ка соединить некоторые звенья в цепочку. Вы занимаете каюту на верхней палубе и, следуя доброй привычке, привитой нам покойным доктором, спите с задраенными иллюминаторами. Карамани располагается на пассажирской палубе, рядом с ней — каюта ее брата, которая выходит на ту же сторону. Так как пароход уже вошел в Мессинский пролив и барометр показывает «ясно», стюарды перестали на ночь закрывать иллюминаторы. Мы знаем, что у Карамани он оказался открытым. Поэтому тот, кто задумал покушение на наш квартет, автоматически выбирает ее первой жертвой. Тем более что, кроме нас с тобой, она теперь считается одним из самых ненавистных противников шайки Фу Манчи.

Я выразил кивком свое согласие. Способность Смита распутывать самые темные обстоятельства чисто логическим путем меня всегда глубоко поражала. А он продолжал:

— Вы, конечно же, заметили, что каюта Карамани расположена как раз под вашей. Поэтому, если возникнет шум, вы у нее окажетесь значительно раньше, чем я, которому предстоит бежать с противоположного конца парохода. Вот это-то обстоятельство и объясняет, зачем понадобилось среди ночи вызывать вас радиограммой, которая передавалась так долго и с такими помехами (отдадим должное изобретательности этой шайки), зачем понадобилось вас будить и приглашать в радиорубку… В самом деле, зачем, если не для того, чтобы создать для убийцы наиболее благоприятные условия?

Я внимал своему другу со все более возрастающим удивлением. На моих глазах загадочные и совершенно разрозненные события обретали причинно-следственную связь и становились последовательными эпизодами драматического сценария, написанного, вне всякого сомнения, каким-то криминальным гением. Рассматривая энергичное загорелое лицо своего друга, я вдруг понял, что без него никогда бы не мог составить хотя бы приблизительного представления об интеллектуальной мощи покойного доктора Фу Манчи. Найланд послужил мне своего рода масштабной линейкой. В моих глазах и тот и другой как бы оттеняли выдающиеся стороны друг друга, делали их заметными и объяснимыми для людей более скромного интеллектуального уровня, представителем коих является ваш покорный слуга.