С характерным мурлычущим рокотом, по которому знаток сразу может отличить лимузин от других автомобилей, машина миссис Кэрью повернула с Федеративной авеню на Арлингтон-стрит, а потом на улицу Чарльза. В кабине сидели девочка со светящимся взглядом и еще молодая женщина, напряженная и бледная. Снаружи рядом с шофером ехал Джерри, показывавший дорогу с невероятно гордым и важным видом.

Когда лимузин остановился возле обшарпанных ворот перед въездом в узкий и грязный переулок, мальчик спрыгнул на землю и, смешно подражая роскошным метрдотелям в ливреях, которых ему нередко приходилось наблюдать, распахнул дверцу навстречу миссис Кэрью и Поллианне.

Как только Поллианна вышла и огляделась, личико ее скривилось в гримасу. Все, что она увидела здесь, явно пришлось ей не по душе. А миссис Кэрью просто передернуло от вида грязи, убожества и одетых в лохмотья детишек, которые с криком высыпали из домов и в мгновение ока окружили машину.

Джерри сердито замахал на них рукой: — Идите отсюда! Тут вам не бесплатная киношка. Дайте нам дорогу. Это гостьи Джейми!

Миссис Кэрью вновь содрогнулась и положила руку на плечо Джерри.

— Я не могу здесь! — простонала она.

Но маленький газетчик не слышал ее слов, так как он в это время пытался растолкать локтями жильцов дома, и миссис Кэрью даже не заметила, как оказалась вместе с Поллианной у выщербленного лестничного пролета в темной вонючей прихожей.

— Погодите! — властным тоном обратилась она к Поллианне и Джерри. — Вы ни в коем случае не должны ему говорить, что он, возможно, тот мальчик, которого я разыскиваю. Я сама должна его повидать и расспросить.

— Конечно! — согласилась Поллианна.

— Я вам не стану мешать, провожу, а сам уйду, — вставил Джерри. — Вы только будьте осторожны тут на ступеньках. Можно попасть каблуком в дырку или наступить на спящего малыша. Тут это запросто. К тому же сегодня как назло и лифт не работает. Придется топать, ничего не поделаешь!

И в самом деле, каблук миссис Кэрью застрял в сломанной доске, а потом она чуть не наступила на двухлетнего малыша, который катал пустую консервную банку по ступенькам между первым и вторым этажами. Двери все сплошь были либо слегка приоткрыты, либо распахнуты настежь. В комнатах всюду можно было увидеть непричесанных женщин, в одном исподнем белье, и детишки были под стать матерям — неопрятные и взъерошенные. Какой-то малыш жалобно хныкал. На следующем этаже мужчина посылал проклятья в чей-то адрес. И везде пахло скверным виски, прокисшей капустой и потным человеческим телом.

Наконец, они пришли на третий, самый верхний этаж и остановились перед закрытой дверью.

— Сэр Джейми всегда бурно выражает свою радость. Помню, я принес ему подарок в обертке, так что с ним было! Мамзи думала, что я его защекотал. — Джерри распахнул дверь. — А вот и мы. Ну и натолкались мы в этом чертовом трамвае!

Комнатка была маленькой, холодной, неуютной, почти не обставленной, но тщательно убранной. Ни растрепанных мамаш, ни взъерошенных детей, ни виски, ни капусты, ни пота. Вся обстановка состояла из двух кроватей, трех поломанных стульев, кухонного стола и печурки, слабый огонек которой не мог согреть даже это крошечное помещение. На одной кровати лежал подросток с пылающим лицом и возбужденно горящими глазами. Возле него сидела хрупкая, бледная, с ревматическими суставами женщина.

Миссис Кэрью, пройдя в комнатку, прислонилась к стене, чтобы перевести дыхание. Поллианна с восторженным возгласом кинулась к больному, а Джерри вежливо попрощался и удалился.

— Ой, Джейми, как я рада, что ты наконец нашелся! — восклицала девочка. — Ты даже не представляешь себе, сколько дней я тебя разыскивала! Только очень жаль, что ты болен.

Джейми ласково улыбнулся и протянул Поллианне худую незагорелую руку.

— А я не жалею — я рад, — многозначительно ответил он, — потому что благодаря этому ты пришла меня навестить. И потом мне уже лучше. Мамзи, познакомься, это та самая девочка, которая мне рассказала про игру в радости. Мамзи теперь тоже играет! — сообщил он Поллианне. — У нее от работы очень болит спина, поэтому она может радоваться моей болезни — ее на это время освободили от работы.

Тем временем миссис Кэрью подошла ближе, со страхом и надеждой всматриваясь в лицо разбитого параличом мальчика.

— Это миссис Кэрью, я привела ее к тебе, Джейми, — представила Поллианна дрожащим голосом.

Хрупкая женщина с трудом поднялась на ноги, уступая миссис Кэрью свой стул. Та машинально села, не говоря ни слова. Она неотрывно смотрела на Джейми.

— Тебя зовут Джейми? — выдавила она с трудом.

— Да, мэм! — Он ласково заглянул ей в глаза.

— А как твоя фамилия?

— Не знаю.

— Он не ваш сын? — обратилась она наконец к маленькой женщине, которая стояла возле кровати больного.

— Нет, мадам.

— И вы тоже не знаете его полного имени?

— Нет, мадам. Я никогда его не знала.

Сделав отчаянный жест, миссис Кэрью опять обратилась к мальчику:

— Ну попытайся вспомнить, не называл ли тебя кто-нибудь не Джейми, а по-другому.

Мальчик покачал головой, но по лицу его было заметно, что он напряженно думает, пытаясь припомнить.

— Нет, никто меня не звал по-другому.

— Нет ли здесь чего-то, что принадлежало твоему папе и, может быть, им подписано. Или его письма?

— Мы ничего не сохранили, за исключением его книг, — вставила миссис Мэрфи. — Может быть, вы захотели бы на них взглянуть? — Она указала на ряд потрепанных книг на полке. Потом она невольно полюбопытствовала: — Вам кажется, что вы знали его отца?

— Я не уверена, — сдавленным голосом прошептала миссис Кэрью, потом встала и подошла к книжной полке.

Там было всего десять или двенадцать книг: драмы Шекспира, иллюстрированное издание «Озерной девы», антология стихов, Теннисон с оторванным переплетом, обветшалый «Маленький лорд Фаунтлерой», несколько книг по истории древности и Средних веков. Миссис Кэрью листала и перелистывала каждую из книг, но ни на форзацах, ни на полях не отыскалось ни одной надписи. Тогда она с отчанным вздохом вновь обратилась к мальчику и женщине, все это время нетерпеливо наблюдавшими за ней.

— Я бы хотела, чтобы вы поподробнее рассказали о себе — вы оба, — сказала она, вновь присаживаясь на стул перед кроватью.

Они стали рассказывать, но это было все то же самое, что слышала от Джейми Поллианна в Общественном саду. Миссис Кэрью задавала много наводящих вопросов, но не услышала ничего нового или важного.

— Вы думаете, что знали отца? — спросил теперь Джейми. Миссис Кэрью закрыла глаза и обхватила ладонью лоб.

— Ничего не могу тебе сказать, — ответила она. — Вероятно, нет.

У Поллианны вырвался горестный возглас, но она тут же умолкла, покорная строгому взгляду миссис Кэрью. Почти с ужасом она стала рассматривать тесную комнатку.

Джейми, отведя взгляд от миссис Кэрью, вспомнил о том, что ему надо занять гостей.

— Как здорово, что ты пришла, — исполненный признательности, обратился он к Поллианне. — Как там сэр Ланселот? Ты кормила его все эти дни, да? — Девочка не отвечала, и тогда он показал глазами на что-то розовеющее на подоконнике в бутылке с отбитым горлышком. — Видишь, какой букет. Это Джерри нашел. Кто-то его бросил, а Джерри подобрал. Красивый, правда? И пахнет приятно.

Но Поллианна как будто не разбирала его слов. Она продолжала оглядывать комнату, нервно сжимая и разжимая руки.

— Как ты можешь, живя здесь, играть в радостную игру? Я еще не видела такого ужасного места! — Ее просто передергивало от негодования.

— Ну разве тут так уж плохо? Ты бы посмотрела, что делается на нижнем этаже у Пайков! В тысячу раз хуже! А здесь столько хороших вещей. Два часа в день в окнах бывает солнце, а иногда видишь из них большой кусок голубого неба. Главное, чтобы только нам удалось сохранить за собой эту комнату.